– Одну минуту. Но сначала ты должна знать, что я действовала не из чистого милосердия. Я хотела подтвердить свое умение, вылечив Терезу. Я хотела обмануть Смерть и вырвать у нее Терезу. – Сейчас легко признавать свои проступки даже перед этой гордой сестрой, потому что я больше не боюсь последствий своих признаний. – Маргерита, я выпила яд и чуть не утонула, и меня похоронили заживо перед тем, как я убежала из Дании. Это не ложь, это правда, – говорю я и вижу, как она широко раскрывает глаза. – Я рассказываю тебе об этом вот почему: потому что я так отчаянно хотела сохранить свою жизнь, что мне было невыносимо видеть Терезу, предпочитающую смерть. Я старалась навязать ей свою волю, отрицала ее желания, а может быть, желания самого Бога. Я признаюсь, что у меня давняя привычка не подчиняться, – произношу я с лукавой улыбкой. – Конечно, для твоего повествования эта история не годится.

Маргерита застыла неподвижно с пером в руке. Я с облегчением вижу, что она не записала ничего из того, о чем я ей рассказала.

– Ты не сделала ничего плохого, пытаясь спасти ей жизнь, – мягко замечает она.

– Но я потерпела неудачу! – возражаю я, заново ощутив разочарование из-за того, что не смогла спасти Терезу. – В самом деле, я не смогла сохранить жизнь никому из тех, кого любила! – Я сознаю, что только что выразила словами суть моего одиночества. Слезы льются из моих глаз подобно внезапному ливню и падают на моего спящего ребенка, которого я крепко прижимаю к груди. – Теперь я готова отдать свою жизнь, чтобы сохранить жизнь ему, – признаюсь я сквозь рыдания.

– Но это и есть оно, Офелия, – чудо спасения! – Глаза Маргериты сияют от волнения.

– Что я сказала? Что ты имеешь в виду?

– Христос отдал свою жизнь, чтобы спасти нас. Сегодня мы видели на ладонях Терезы кровь Христа. Это знак того, что ты прощена; что я прощена. Теперь ты готова отдать свою жизнь за жизнь другого человека. Это чудо спасения! Именно об этом я и напишу. – Задохнувшись, она макает перо в чернила и начинает быстро писать.

Меня поражают ее слова. Мысль о том, что я получила прощение, благодаря смерти Терезы, накрывает меня, как волна прилива, и несет к твердому берегу. Я вижу, как мои беды тонут в волнах, а я несусь на гребне надежды.

Перо Маргериты перестало царапать бумагу. Я вижу, что ее взгляд устремлен в стену, словно в зеркало, где отражается ее внутренний мир. Мне очень хочется узнать мысли Маргериты, смысл ее отношения ко мне. Как получилось, что она, которую я раньше ненавидела, теперь слушает без осуждения мое признание в грехах и даже убеждает меня, что я приняла участие в чуде?

– Ты говоришь, что смерть Терезы изменила твою душу, – говорю я. – Ты и до нее изменилась. Раньше ты презирала меня, как грешницу. После рождения Гамлета ты уже не была жестока со мной, стала мягкой, даже доброй. Почему?

Маргерита сжимает в руке перо, ее глаза на мгновение встречаются с моими, и я вижу в них страдание, но она отводит взгляд. Ее лоб цвета слоновой кости покрывается тонкими морщинками.

– Должна ли я признаться, что была гордой и тщеславной, и склонной к ложным суждениям? Богу это известно, и тебе тоже, – говорит она.

– Нет, я не священник, который хочет услышать о твоих грехах. Мне хочется узнать твою историю. Ты мне ее расскажешь?

Маргерита качает головой.

– Моя цель – описать жизнь Терезы, а ты меня от нее отвлекаешь, – мягко упрекает она меня.

– Я помогу тебе справиться с задачей. Но сначала я должна услышать рассказ, потому что у меня сейчас подходящее настроение, – с улыбкой говорю я, намереваясь выманить у Маргериты ее историю.

– Понимаю твой замысел, – отвечает она, осторожно взглянув на меня искоса. – Но я не привыкла говорить о себе, ни с кем. Как и ты, я скрываю свое прошлое. Даже мать Эрментруда не знает всего.

– Давай будем честными. Ты знаешь мои тайны, теперь позволь мне узнать твои. Бремя станет легче, если поделиться им. – Я чувствую, как стена ее самообороны начинает рушиться. – Ты можешь мне довериться, уверяю тебя.

Маргерита глубоко вздыхает и начинает рассказывать.

– Одна из причин моей гордости в том, что я родилась в семье принца Швеции, – рассказывает она, положив перо. – Меня назвали Маргретой. До того, как я стала взрослой, я воспитывалась при дворе короля. Затем мой отец умер, а мать заболела от горя. На моего дядю, короля, легла обязанность устроить мой брак. Его целью было укрепить благосостояние Швеции, но он также искал достойного мужчину, так как говорил, что желает мне счастья.

Единственный звук в комнате – это чмоканье Гамлета, сосущего свой кулачок. Звонят колокола в церкви, созывая нас на вечернюю службу, но ни Маргерита, ни я не двигаемся с места.

– У меня было много женихов, всех их выбирал мой дядя. Некоторые не говорили на моем языке. Другие были седыми от старости. И я плакала при мысли о браке со стариком. Однажды к нашему двору прибыл принц, молодость и живость которого делали его самым прекрасным из женихов. Я благоволила к нему, так как он красиво говорил, и, восхваляя мою красоту, он убедил меня оказать ему определенные знаки расположения. Отчасти завоевав меня, он настаивал на полном обладании. Когда я ему отказала, он рассердился, сказал, что скоро все мое тело будет принадлежать ему. Он сказал, что не женится на мне, если я ценю свою девственность больше, чем его власть. Но я все равно ему отказала.

Слезы наворачиваются на глаза Маргериты при этом воспоминании. Она вытирает их салфеткой, достав ее из рукава.

– Я считала, что люблю его, но начала сомневаться, что он станет достойным мужем. А затем – мне невыносимо говорить об этом, – шепчет она. – Я боюсь.

– Продолжай. Будь смелой. – Я снимаю с ее коленей письменные принадлежности и беру ее за руку.

– Однажды он напал на меня, словно я – страна, в которую нужно вторгнуться и захватить. Я боролась, отталкивала его, и он почти одолел меня, но тут по счастливой случайности слуга услышал мои крики и обнаружил нас. Я разоблачила этого жениха перед королем, но принц все отрицал, он подверг сомнению мою добродетель. Назвал меня шлюхой и с презрением отверг меня.

– Тьфу на него, где бы он сейчас ни был! – закричала я, вспомнив похожие слова Гамлета. – Почему эти гордые мужчины сваливают на нас свои грехи? Продолжай. – Но Маргерита не нуждалась в поощрении, потому что теперь сама увлеклась рассказом.

– Когда принц отказался жениться на мне, короля рассердила потеря этого союзника, который был ему нужен. Моя репутация была погублена, я не годилась для брака с человеком высокого положения. Позабыв о том, что он заботится о моем счастье, дядя отправил меня в Сент-Эмильон, который выбрал за неприметность. Он даже не известил меня о смерти матери, я узнала о ней через много месяцев. – Маргерита вздыхает, но уже не плачет.

История Маргериты очень подходит для сборника грустных любовных романов, думаю я, вспомнив, как мне нравились подобные истории.