– Жарко сегодня, да? – вздохнула Ксюша, прильнув к плечу.

– Как в бане, – буркнул друг, еле ворочая опухшим языком. – Которая горит.

Девушка прыснула.

– Не унываешь и посреди ада. За это мне и нравишься. Вот думаю, как бы все сложилось, если бы не…

– Чего гадать? – грубо перебил Грид. – Вряд ли нашу банду ждала бы счастливая судьба.

– Ух, сколько тут ступеней. – Спутница сощурилась и приставила ко лбу ладонь.

– Да, засада. Может, передохнуть?

– Нельзя. Иначе опоздаешь. Там, – палец ткнул в сторону Технолога, – спасение. Тут – гибель.

И правда – у Марка же есть противоядие. И врач с ним поделится – хочет он того или нет. Что же, первый шаг – самый трудный, но без него еще не пройден ни один путь.

Раз ступенька, два ступенька…

Потихоньку, помаленьку.

В глазах песок, кости болят, как от переломов, но где наша не пропадала?

– Я дойду, – шипел парень, глотая смешанный с кровью пот. Соль к соли, боль к боли. – Ради всех, кто жив. И всех, кто мертв.

– Мой сын! – Родион похлопал по спине. – Уважаю!

Как Герман ни всматривался, лицо отца оставалось размытым, смазанным пятном.

– Явился после всего, что натворил?

Нюхач вздохнул.

– Доктор умеет убеждать, тебе ли не знать. Великий план, спасение человечества и прочая байда. Я делал это не из корысти, а ради родных. И если бы снова пришлось выбирать между вами и кем-то другим, повторил бы все без раздумий. Своя семья важнее чужой – в этом и кроется смысл жизни.

– Чушь собачья…

– И не надеялся на одобрение. Но помни – вы для меня дороже всего. Были, есть и будете. Прощай.

Чугунный великан с крестом взирал на раскинувшуюся вдали панораму. В шаге от статуи протянулся забор, ограждающий территорию университета. У входа виднелся небольшой блокпост, укрепленный мешками с песком. Дозорные, едва увидев затекающую на вершину Свору, с воплями дали стрекача. Грид кричал вслед, до алой слюны деря пересохшее горло, пытался объясниться, предупредить, но бойцы ни разу не оглянулись.

– Стойте! – Теперь парень обратился к мохнатой свите, слишком поздно осознав, что псов надо было оставить еще у лестницы. – Ждите… сидеть…

Второй по старшинству кобель заскулил и облизал протянутую руку, но все же отступил. Свора замерла, из единого организма превратившись в огромную стаю. Молодняк принялся гоняться друг за другом, измотанные «ветераны» разлеглись на газоне, кто-то чесался, кто-то по старой памяти выкусывал несуществующих блох, повизгивание и лай наполнили застоявшийся, густой, как пар, воздух.

Миновав пост, парень углубился в аллейку, ведущую прямиком к старому корпусу. Деревья вдоль обочин слились в сплошное зеленое марево, в нем тут и там мелькали постройки – не то склады, не то подстанции. Разглядывать было не резон, ведь стоило хоть на градус скосить взгляд, и в мозг тут же впивались гвозди. Шаги давались все труднее, порой Герману казалось, что он разучился ходить. Брести по колено в болоте – и то проще, а тут еще и сердце то било по тормозам, то разгонялось под двести в минуту.

Второй блокпост – тоже оставленный, а за ним – площадь в красных квадратах, на которую с постамента взирал сам Шухов, чьи ботинки суеверные студенты натерли до зеркального блеска. Обычно перед длинным, приземистым зданием толпился народ: охранники, механики, облюбовавшие газоны и фонтан ученые. Нынче все разбежались, как от пожара, а стрелки на крышах выстроились явно не для приветственного салюта.

– Эй! – Выкрик пробился сквозь рокот ветряков. – Послу…

Парень схватился за живот и рухнул на колено, вытаращив вспыхнувшие глаза. Быстрее выпрямишься с ножом в пузе, чем с ощущением, будто потроха сжирают изнутри, все же Грид поднялся и крикнул снова. Но изо рта вырвался звериный рык.

Входной бронелист со скрежетом приоткрылся, выпустив навстречу доктора. Фельде скорым шагом спешил к израненному пришельцу, на плече покачивался мешок с крестом.

– Он!.. – Германа согнул новый, куда более сильный приступ. – Это он…

– Успокойся, – произнес врач. – Даже я тебя еле слышу, а уж они – и подавно.

– Тварь… – из уголка пересохших губ сорвалась струйка крови.

– Всем мы – твари. В той или иной степени. Я дам тебе антидот, если поклянешься служить общей цели.

– Служить? – Парень хрипло хохотнул. – Как та сука в маске? Нет уж, есть мысль получше.

– Прошу в последний раз – не глупи. Многие пытались одолеть меня. В том числе и Нюхач. Не получилось ни у кого. Вот и ты не пытайся – не выйдет. Выбор прост: сделай мир лучше или сдохни ни за что.

Грид взвыл волком, и притаившаяся среди деревьев Свора взревела вразнобой. От топота лап задрожала земля, клыкастая волна устремилась на зов. Вожак, не дожидаясь подмоги, кинулся на Фельде, метя скрюченными пальцами в горло.

– Дурак, – хмыкнул тот и махнул рукой.

Сухо кашлянула винтовка, пуля прошила грудь и сбила с ног. Змеи угомонились, даровав измученному телу долгожданный покой. Хлынувший на площадь прибой брызнул сотнями ручейков, устремившихся прочь от пропахшего смертью места. И Вожак, и Свора обрели свободу, но каждый по-своему.

Врач навис над распластанным у ног врагом, с улыбкой наблюдая за фонтанчиками из раны, бьющими все реже и ниже.

– Думал, я убийца, – прошептал Марк. – Изверг. Тиран. Но знаешь, в чем на самом деле корень зла? В том, что чувства берут верх над разумом. Из-за этого мы едва не потеряли весь мир. Из-за этого новая стадия «Эликсира» отброшена на месяцы, а вместе с ней – и надежда на возрождение. Поздравляю. Ты спас сотню ценой тысяч. Так кто из нас злодей? Кто из нас злодей?!

Кружащий над городом нимб залило багрянцем.

Шуховцы потихоньку выбирались из укрытий, стремясь восстановить нарушенный уклад.

Несмотря на все потрясения, жизнь шла своим чередом.

Ведь в этом ее суть.

* * *

Пользуясь случаем, хочу передать привет и наилучшие пожелания Белгороду и белгородцам – эта книга посвящается моей малой родине и прекрасным людям, ее населяющим. Как оказалось, нет лучшего вдохновения, чем знакомые с детства места, и именно с них стоило начать путь во Вселенной «Метро 2033». Что касается посыла и смысла текста, то суть такова: в любой ситуации нужно поступать по совести, сохранять достоинство и не терять человеческий облик, даже если вокруг одно зверье.