Тилечка пробормотала, что умеет не очень хорошо, но готова попробовать.

Лизавета согласилась, не раздумывая. Когда ещё доведётся вот так, чтобы мастера сделали основную часть работы? Она умела шить, но не строить выкройки. И уж наверное, здешние швеи знают толк в тонкостях здешних же платьев.

Она спросила, о чём желают послушать уважаемые дамы. И оказалось, что про любовь — кто бы сомневался? Лизавета немного задумалась — про любовь же миллион историй, потом поняла, что нужна какая-никакая классика, и раз уж она рассказывает истории своей юности, то пусть так и будет. Она решила, что правая рука — это Скарлетт О’Хара, а левая — Анжелика, маркиза ангелов, и попросила ближайшую девочку выбрать. Девочка выбрала лево, и история получилась про Анжелику.

Неизвестно, понравился бы здесь рассказ о тяготах гражданской войны или нет, а вот бедная, но красивая героиня, могущественные графы, вздорные короли и Двор Чудес зашли на ура. Попутно все что-то делали, и Лизавета вспомнила уроки труда в школе — давным-давно, в прошлом веке, когда сама она была маленькой девочкой. У них было примерно так же — все сидели за столами с какой-то швейной работой и разговаривали, учительница Ольга Иннокентьевна не препятствовала, если разговаривали интересно. Например, пересказывали фильмы, книги и страшные дворовые байки. Вообще она была строга, но главным образом к нерадивым и ленивым. И пороть кривые швы заставляла безжалостно, за что Лизавета по сей день была ей благодарна.

Первым делом госпожа Норберта сообщила, что под выходное платье нужен корсет. Нормальный полный корсет, иначе не выйдет правильного силуэта. И более того, сейчас нужно примерить заготовку, которая не подошла госпоже Зиновии — у той в талии было многовато, а в груди, наоборот, пустовато, а тут, как видит Норберта, должно быть хорошо. И эту заготовку нашли и притащили, и это оказался реальный корсет — со шнуровкой сзади, весь проставленный металлическими косточками, только не обработанный по краю, и дырки под шнуровку мохрились. Норберта оказалась права — корсет сел идеально. Он не перетягивал талию, но просто поддерживал корпус, и придавал ему коническую форму. Потом Норберта разыскала в сундуке у стены кусок дерева, вытянутую пластину треугольной формы, только все углы были скруглены, и затолкала его внутрь корсета — оказалось, там есть специальный карман. Далее часть мерок была снята с учётом сорочки и корсета, Лизавете дозволили остаться в сорочке, корсет отдали на обработку одной из швей, а Норберта принялась рисовать по ткани детали лифа платья. У юбки просто измерили длину, отрезали нужное количество полотнищ от рулона, и две девушки начали собирать из них полотно юбки, чтобы потом заложить его в складки.

Далее оказалось, что накануне Лизавета размахнулась и купила много больше ткани, чем нужно на платье, даже если сшить ещё берет и сумочку. Тогда она вздохнула и предложила: а что, если платьев будет два, на меня и на мою девочку? А то что за ерунда, мальчишки ходят в шёлке и бархате, и каменьями сверкают, а девочка — в чёрном льне!

На удивление, её поддержали. Оказывается, Тилечка уже успела кого-то слегка подлечить, и кому-то снять боль — едва ли не по той же надобности, что Лизавете утром, как стало понятно из разговора. Тилечку мгновенно разоблачили и тоже стали измерять. Норберта задумалась, потом покопалась в своём волшебном сундуке и нашла ещё один корсет, тоже не дошитый, его лямки были приколоты на булавках, и карман под деревяшечку, и ещё что-то. Его прикинули на Тилечку, что-то слегка распустили, и ещё одна девушка села доделывать, а ещё две пока отмеряли и отрезали полотнища на юбку.

А Лизавета рассказывала, и попутно обшивала края у льняной полосы, которую потом пришьют на верхний край юбки — так было надо для обработки края под складки. По ходу рассказа ей дали сначала горячей воды — промочить горло, потом кусок пирога — у одной из стен был камин, а возле него на лавке держали еду. Перекус, как объяснили ей, чтоб надолго от работы не отрываться.

В итоге, когда на улице окончательно стемнело, и за Лизаветой зашёл Сокол, у неё была почти готовая юбка, выкроенные и обработанные детали рукавов и лифа, и ещё в волшебном сундуке нашлись льняные клочки на подкладку, их отутюжили и раскроили, и кое-где совместили с бархатными деталями. Тилечка получила юбку, почти готовый корсет и какие-то детали рукавов. Договорились встретиться назавтра пораньше с утра и продолжить, а то и вовсе завершить черновой вариант без отделки. Шанс был, и немалый.

На первом этаже башни царила идиллия. Добрые братья Ордена Сияния снова играли в шахматы, и, пользуясь отсутствием дам и начальства, не стеснялись от души комментировать происходившее на доске. Не менее добрые ученики Ордена Луча терзали гитару. Вчера вечером, когда дамы и Астальдо ушли спать, Антонио пел забористую песенку про некоего морехода, который отправился в путь в пьяном насмерть виде с такой же командой, и уплыл не туда, и получил за это всё, что таким причитается, и теперь остальные тоже хотели это выучить. Антонио на каком-то клочке записал слова и аккомпанемент к ним, остальные переписывали и пробовали играть. Альдо, красавчик, оказывается, даже какую-то гармонию придумал и довольно точно подстраивал голосом интервалы к каждому актуальному певцу, и в меру сил объяснял это остальным. Таланты…

Фалько Морской Сокол пользовался тем, что подопечные разбежались по замку, лежал на тюфяке у камина, глядел в огонь, попивал вино и размышлял о всяком и разном. Размышления выходили не очень-то весёлыми, если по правде. Потому что первая часть артефакта досталась Астальдо очень уж легко, и как бы не спросили за это с них всех.

Астальдо, правда, не совсем дурак, и понимает, что встрял в очень тонкие и сомнительные материи. Обряд в часовне достался ему в итоге тяжелее всех, вчера утреннюю часть действа он как-то вытерпел, а лишь только стало можно — ушёл к себе и лежал пластом. Что ж, его блажь, ему и страдать. Но из него слова не вытянешь на эту тему, он твердит, что всё в воле высших сил и прочую ерунду, но знает ли он сам, во что ввязался?

Вообще игра была как раз из таких, какие Фалько любил. С сомнительными вводными, непонятным исходом, зато приключений в процессе выше самой высокой мачты. Правда, пока всё было спокойно, но никто ж не обещал, что так будет всегда? Зато теперь у них уже не разрозненная толпа из полутора десятков непонятных друг другу людей, теперь это практически команда. На брата Василио можно положиться практически во всём, на мальчишек — во многом. У брата Василио бурное прошлое, он бывал в разных переделках, а мальчишки пока необстрелянные. Если случится хоть одно нападение или ещё какая стычка, там посмотрим, кто из них чего реально стоит, кто не испугается настолько, что вспомнит всё, чему учили, и сможет применить. В идеале, конечно, это должны сделать все пятеро, но где тот идеал?

Служки тоже люди опытные, приучены, что если не могут помочь, то главное для них — не мешать. А Мартелло знает, что в любой ситуации кони на нём.

Астальдо, надо думать, при открытом нападении не растеряется, всё же он и маг неплохой, и воевать в принципе умеет. Он скорее подмога, чем помеха.