Девушка кипела от возмущения. Она остановилась и, отвернувшись от Мэдди, дала себе минуту, чтобы успокоиться. Даже если этот мерзавец Патрик и поверил, будто ей девятнадцать, он же знал, что она сестра Тайлера, и явно собирался подложить свинью этому парню.

— И он все равно стал к тебе приставать. Подонок. Мэдди, ты должна быть осторожна с подобными мужчинами. Особенно на съемочной площадке. Держись мальчиков своего возраста, ладно? Пожалуйста.

— Ладно, мой братец без конца читает мне лекции. Может, вы ограничитесь репетиторством?

Беа мягко дернула девочку за волосы.

— Твой брат, похоже, очень за тебя переживает, Мэдди. Цени это. У меня нет такого человека.

— Почему?

— Потому что иногда я веду себя как идиотка, выбирая приятелей. Твой брат говорил мне, что Патрик — отъявленный бабник, а я ему не поверила.

— Тайлер никогда не лжет. Это патология. Я бы тебе сказала.

Беа поняла, что Тайлер Иколс не вымогал у биологической матери Мэдди деньги, Патрик солгал об этом, чтобы Беа уж точно не послушалась предостережений Тайлера на его, Патрика, счет. Патрик из кожи вон лез, чтобы навредить Тайлеру — потому, вероятно, что тот не был негодяем.

Беа остановилась под тенистым деревом и расстелила одеяло, которое захватила с собой в большой сумке.

— Садись, — велела она Мэдди. — Давай-ка займемся делом. Забудем о плохих мужчинах и сосредоточимся на хороших. Таких, как Аттикус Финч.

Пока Мэдди целую вечность доставала книгу и тетрадь, Беа думала только о том, какой слепой она была. И о том, что должна извиниться перед Тайлером.

Второе занятие прошло так же хорошо, как и первое. Мэдди прочитала главы, могла обсуждать текст и связала два отрывка со своей цитатой для эссе. Понуждаемая Беа, она нашла еще три в одних только первых шести главах. Беа нравилось осторожными вопросами направлять Мэдди к установлению связей, видеть, как светлеет ее лицо. Девочка продвинулась настолько, что перестала называть книгу «Убить перескучника», с гордостью объяснив свое понимание названия.

— Эй, — послышался голос Тайлера.

При виде брата Мэдди стремительно захлопнула книгу. Беа надеялась, что к следующему занятию девочка настолько проникнется романом, что захочет продолжить разговор о нем.

— Можно тебя на минутку для личного разговора? — спросила она у Тайлера.

— Только не говори, что ты нас бросаешь, — сказал тот. — Сестра все уши мне прожужжала по дороге о людях по имени Глазастик, Джим, Аттикус и Страшила.

Беа улыбнулась.

— Нет, я вас не бросаю.

Как только Мэдди отгородилась от окружающих наушниками, Беа отвела Тайлера в сторону и поведала печальную историю, как наткнулась на Патрика, целовавшего Мэдди, и он бранился на чем свет стоит из-за того, что Мэдди сказала, будто ей девятнадцать.

Разъяренный Тайлер выругался себе под нос.

— Я должна перед тобой извиниться, Тайлер. Он настоящий подонок, а я этого не видела. Как люди могут быть такими беззастенчивыми лжецами?

— Он столько лет терся среди определенного сорта актеров, что это у него теперь в крови. Какой же я дурак, что взял сюда Мэдди. Но мы нечасто снимаем в наших краях, поэтому мне захотелось немного ее подбодрить.

— Потому что она так огорчилась из-за своей родной матери?

Он кивнул.

— Я еще должна извиниться перед тобой. Патрик сказал, чтобы я тебя остерегалась и убедилась, что ты заплатишь мне за занятия с Мэдди, поскольку ты вымогал деньги у биологической матери своей сестры. Он сказал, что услышал твой разговор с другим АВ.

— Что за идиот, — покачал головой Тайлер. — Все было как раз наоборот. Ее мать вымогала у меня деньги. Я сказал, что лишних у меня нет, и это правда. Мэдди снова написала ей полгода назад, но письмо вернулось. Может, для Мэдди это и к лучшему.

— Да, вероятно. Я рада, что у нее есть ты. Жаль, что у меня нет старшего брата, который за мной приглядывал бы.

— Я за тобой приглядывал, — сказал Тайлер. — Ты просто не знала.

Беа улыбнулась.

— Пожалуй.

— Не посмотришь несколько минут за Мэдди? Пойду поговорю с Патриком. Я имею в виду — вышибу из него дух.

— Прежде чем добьешься своего увольнения, успокойся, я уже хорошенько ткнула его в живот.

— Тогда я выберу цель повыше. Нос, например. Или, быть может, гораздо ниже — дам хорошего пинка.

Беа засмеялась, и на секунду оба замолчали.

— Может, поужинаешь сегодня с нами? — спросил Тайлер.

— Я думала, что не нравлюсь тебе.

— Ты опять ошиблась.

Он улыбнулся ей, кажется, впервые за время их знакомства.

В какой-то момент, когда они ели курицу в кунжуте и жареные клецки, Беа подумала, что Мэдди убежит из ресторана.

— Тебе известно, что случается, когда путаешься с такими мужиками, как Патрик? — поинтересовался Тайлер, направляя на сестру палочку для еды. — Если заходишь слишком далеко с парнем, получаешь в итоге беременность, Мэдди. А потом тебе придется делать совсем невеселый выбор.

— Не слушаю, — сказала Мэдди, зажимая уши.

Он отвел ее руки.

— Я говорю очень серьезно. Денизе было пятнадцать лет, когда ты родилась.

— Ладно, — буркнула девочка. — Я поняла. Я же только целовалась. Целовалась.

— В окружении трейлеров и гостиниц очень легко очутиться за закрытыми дверями.

— Могу я съесть свои клецки, пока они не остыли?! — закричала Мэдди.

— Если я буду знать, что ты слушаешь, — ответил ее брат. — Действительно слушаешь.

— Боже, я слушаю. Я слышу тебя.

Беа улыбнулась Тайлеру через стол. Она не слишком хорошо знала Мэдди, но готова была поспорить, что девочка говорит правду.

Последнюю клецку они попытались разделить на троих, но та улетела со стола, рассмешив Мэдди. Когда же они принялись разламывать печенье с предсказаниями, Беа захотелось подольше посидеть в этой компании. Тайлер был умным, забавным, серьезным и добрым, а Мэдди — совсем еще наивной, но милой.

Беа прочитала свое предсказание:

— «Никогда нельзя быть уверенным в успехе, но можно быть уверенным в поражении, если не пытаться ничего изменить».

«Ну разве не правда?» Она положила бумажку в карман и спросила девочку:

— Что у тебя?

— «Улыбка — твоя визитная карточка». — Закатив глаза, Мэдди дурашливо улыбнулась и откусила от своего печенья. — Что это значит? А у тебя что, Тайлер?

Он разломил печенье и достал бумажку с предсказанием.

— «Дюйм времени — это дюйм золота».