все еще держал ее книгу в заложниках. Но вместо того, чтобы называть меня так, как я того заслуживаю, — мошенником, лжецом и ебарем, — она просто улыбнулась.

— Знаешь что? Ты можешь оставить ее, пока мы развлекаем друг друга. Что такое еще несколько недель в великой схеме вещей? Пока у нас есть определенные правила.

— Выложи их для меня. — Я разгладил куртку, прислонившись к противоположному от нее столу. Она бросила зеркальце и помаду обратно в сумку.

— Во-первых, не выходить вместе на публику. Слишком рискованно. Во-вторых, не встречаться с семьями, друзьями и коллегами друг друга, все должно быть полностью раздельно.

— Согласен. Номер три — никаких слов на букву «Л» Ни одно из них, — добавил я.

— Их два?

— Нравится (like с англ.) — это тоже слово.

Она кивнула, выражение ее лица было само собой разумеющимся.

— И номер четыре — если один из нас встретит кого-то другого, другой отступит в сторону, не чувствуя вины и не пытаясь убедить другого передумать. В конце концов, это должно быть временно.

Я чувствовал, что хочу ударить кого-нибудь, предпочтительно безликую задницу, которая собиралась украсть мои драгоценные моменты с ней. Тем не менее, я уступил.

— Справедливо. Что-нибудь еще?

— Да, на самом деле. — Арья откашлялась. — В тот день, когда суд закончится, закончатся и наши отношения. У нас не будет официального разговора о расставании. Это грязно и совершенно не нужно. Я просто буду ожидать, что моя драгоценная бумажная копия «Искупления» вернется в почтовый ящик, тщательно завернутая, целая и невредимая.

Она протянула мне руку. Мы пожали ее. Это дало мне по крайней мере еще две недели Арьи.

И это было все, что мне было нужно.

ГЛАВА 24

Арья

Настоящее время.

Через три дня я встретила маму в книжном магазине, когда покупала новый экземпляр «Искупления». Она влетела внутрь, неся с собой запах дорогого лака для волос из только что полученного ею фена.

Беатрис Рот дважды поцеловала меня в каждую щеку, как будто мы были знакомы в бридж-клубе, и обнюхала маленький книжный магазин, как будто кто-то забыл здесь оставленный без присмотра мешок с мусором.

— Как странно. Я даже не знала, что в этой части города есть такое место. Арендная плата должна быть астрономической.

— Ты знаешь, ты можешь пожертвовать на их аренду онлайн. Я пришлю тебе ссылку. У меня есть для этого прямой залог.

— О, милая. Твое чувство вины перед трастовым фондом восхитительно. — Она осмелилась взъерошить мне волосы, как будто мы были близки или что-то в этом роде.

Воссоединение с моей матерью после многих лет радиомолчания — это определенно не все, что обещали мне фильмы Hallmark.

Я ходила по узким дорожкам, заставленным полками, размахивая корзиной для покупок. Я могла бы добавить еще три или четыре книги. В свою защиту, я много работала за свои деньги. Вдобавок ко всему, я также становилась немного беспокойной. Я была в квартире Кристиана два дня назад. Это было именно то, что я ожидала увидеть — современно, великолепно и клинически холодно — и я пыталась найти свой экземпляр «Искупления», но нигде не могла его найти. И было не так уж и много укрытий на выбор. Место было почти пустым. Я заметила сейф в его гардеробной, но Кристиан, который все еще лежал в постели, небрежно прикрытый бельем, издал низкий смешок, когда увидел, как я глажу замок сейфа, глядя на цифры.

— Его там нет, Ари. Я никогда не был бы таким предсказуемым.

— Как дела у Конрада? — спросила я у мамы, которая шла позади меня, пытаясь убедить себя, что ответ меня не особенно волнует. Но это было так. Меня это очень волновало. Мне было стыдно и досадно, что я не могу ненавидеть его до конца. Что он собирается потерять большую часть своего состояния на судебные издержки и компенсации.

— Я не знаю. Он держится особняком, а я остаюсь в своем углу пентхауса. Честно говоря, я начинаю немного беспокоиться о том, что произойдет в тот день. — Мама вытащила книгу с полки, поняла, что она немного запылилась, а затем засунула ее обратно, ее лицо было наполнено ужасом и отвращением.

— Почему? Он кажется тебе психически неуравновешенным? — Я наклонила голову, изучая ее.

Она вытерла руки, недоверчиво глядя на меня.

— Что? Нет. Я говорю о финансовом положении, в котором он меня оставит. —  Она вздрогнула от этой мысли. — Возможно, мне придется продать пентхаус.

— Хорошо. — Я сунула в корзину еще одну книгу. Новый, автор-дебютант. Просто обложка понравилась. Это также выглядело как романтика, которая разорвала бы мое сердце в клочья и бросила бы остальную часть меня в блендер. — Пентхаус был слишком большим для трех человек. Не говоря уже об одном.

— А как же Аарон? — возмущенно спросила моя мать. — Я живу так близко к кладбищу.

— Он, естественно, останется у себя. — Я направилась к регистратуре. Я знала, что иронизирую, но ничего не могла с собой поделать. Самовнушение, от которого страдала эта женщина, сводило меня с ума. Когда мы встречались в прошлый раз, она сказала мне, что жизнь слишком коротка. Теперь она ныла о возможности понижения рейтинга одного из самых дорогих мест на континенте.

— Слушай, я могу тебе чем-нибудь помочь? — Я вздохнула, решив не превращать это в спор, и вручила хозяйке книжного магазина, милой даме с седой гривой, свою корзину.

— Да, на самом деле. Я подумала, может, ты могла бы поговорить со своим отцом…

— Нет, — сказала я ровно. — Извини, но я не буду этого делать.

— Почему нет?

— Потому что он жестокий, ужасный человек, который не заслуживает моей помощи или моего внимания, и потому что он лгал мне всю мою жизнь. —  Назову несколько причин. Судебное дело также заставило старые горькие чувства всплыть на поверхность. О том, как я простила его за то, что он сделал с Ники, хотя не должна была этого делать.

Я расплатилась кредитной картой, затем бросила пятидолларовую купюру в банку для чаевых, и женщина вернула мне мои книги в соломенном мешочке. Мы с мамой вышли из магазина.

— Ты знаешь, какой у тебя отец. Ужасно нестабильный.

— Он также довольно долго оскорблял тебя эмоционально. Зачем тебе просить его об одолжении? — Я направилась в кофейню возле моего дома. Мама плелась рядом со мной.

— Почему, потому что я не могу позволить себе собственную квартиру, не так ли? Даже если я разведусь с ним, что вряд ли есть смысл делать в данный момент, нам придется делить все пятьдесят на пятьдесят. Знаешь, его финансовый инспектор сказал мне, что я, скорее всего, останусь с … — она резко вдохнула воздух, — менее чем с двумя миллионами долларов. Ты можешь в