– Ты можешь вычислить, где находится телефон Райли? – спросил Гаррет, прежде чем я поняла, о чем говорит Уэс. Кажется, все, кроме меня, поняли, в чем дело. Человек покачал головой.

– А чем, как ты думаешь, я занимаюсь последний час, а, приятель? – рявкнул он. – Нет, я не могу поймать сигнал. Телефон либо выключен, либо сел. Это может значить что угодно, но лично мне ни одно из возможных объяснений не по душе. А ты что думаешь?

Фейт икнула. Ее все еще трясло, но теперь, скорее всего, причина заключалась в том, что она отчаянно пыталась не расплакаться снова. Я скорчила гримасу. От напряжения и усталости мне было нехорошо. Я тоже хочу выяснить, что произошло с Райли, но обстановка в комнате никак не помогала успокоиться Фейт и сводила с ума моего дракона. Если я не уйду, я просто взорвусь.

– Я отведу Фейт к себе в номер, – сказала я мальчикам, открывая дверь. – Оставайтесь здесь, мы с ней немного поболтаем.

Гаррет бросил на нас обеспокоенный взгляд и тоже вышел в коридор.

– Гаррет, с нами все будет в порядке, – сказала я. Он нахмурился. – Жди Райли. Я буду в номере напротив, скажешь мне, когда он появится.

Он покачал головой.

– Нет уж, разделяться сегодня мы больше не будем. Позаботься о Фейт, или что тебе там нужно сделать. Я буду за дверью, на случай если на горизонте появится Орден или «Коготь».

Я кивнула: спорить просто не было сил. Я вставила ключ-карту в замок своего номера и впустила Фейт в комнату, а потом посмотрела на Гаррета. Он прислонился к стене у двери, самым тщательным образом осмотрел коридор, а потом повернулся ко мне. Я устало улыбнулась ему.

– Спасибо, – прошептала я. – Я ненадолго.

– Я буду здесь.

Я затрепетала. Он стоял так близко и так пылко смотрел на меня. Он будет оберегать меня. Мне хотелось прижаться к нему и поцеловать, но сейчас для этого не самый подходящий момент. В номере меня ждет Фейт. Так что вместо этого я сжала его руку и вошла в номер.

Фейт с ошеломленным видом разглядывала убранство моего номера.

– Извини за Уэса, – сказала я ей, закрыв за собой дверь. – Сейчас он, мягко скажем, немного на взводе. Хотелось бы мне сказать тебе, что обычно он не ведет себя как полный кретин, но… увы, что есть, то есть.

Девочка ничего не ответила. Она даже не взглянула на меня. Ее глаза, скрытые за волнистыми локонами, были полны слез. Она казалась такой маленькой, на вид ей было всего лишь тринадцать-четырнадцать лет, хотя я понимала, что ей должно быть как минимум шестнадцать.

Или нет. Может быть, она даже не начала процесс ассимиляции. Это период, когда детеныша отправляют в мир людей, прикрепляют к нему наставника и учат «маскироваться» под смертных. После ассимиляции «Коготь» решал, в какое из отделений организации отправится детеныш. Может быть, Фейт даже не дошла так далеко и знала только «Коготь».

Надеюсь, шок от всего произошедшего не слишком сильный и она не замкнется в себе. Я совершенно не представляю, что делать, если она уйдет в себя и не будет откликаться на мои слова.

– Ты хочешь есть? – спросила я. Мне показалось, что неплохо было бы начать с этого. Я знала, что, если бы мне довелось пройти через все то, через что прошла она, мне бы безумно хотелось есть. Вообще-то, мне действительно хотелось есть. Фейт моргнула. Она все еще была ошарашена. Я попробовала еще раз. – Эй, ты хочешь есть? Не знаю, как ты, а я умираю от голода. В тумбочке под телевизором есть снеки. Можем заказать еду в номер.

Она покачала головой.

– Я не хочу есть, – прошептала она. Ну, она хотя бы разговаривает. – Но спасибо.

– Не хочешь есть? – я не могла в это поверить. – Уверена? Проверь, – я открыла ящик и показала ей снеки. Ни один детеныш не сможет устоять перед шоколадом. После секундного колебания Фейт наклонилась и взяла с полки шоколадный батончик. Я выдохнула от облегчения.

Я схватила пакетик арахисовых драже, упала на кровать и скрестила ноги, махнув Фейт, чтобы она прилегла с другой стороны матраса. Она осторожно, как будто боялась смять покрывало, села на краешек кровати. Я перегнулась через изголовье и посмотрела на нее. У меня появилось странное чувство дежавю. В моей комнате другой дракон. Это немного напоминало пижамные вечеринки дома у Лекси в Кресент-Бич. Мы могли не спать всю ночь, есть вредную еду и обсуждать всякие человеческие вещи, вроде серфинга и мальчиков. Мне этого не хватало. Я скучаю по ней.

Вообще-то, мне многого не хватало.

– Как ты познакомилась с Авой? – спросила я, прежде чем воспоминания начали причинять слишком сильную боль. Фейт испуганно посмотрела на меня, и я пожала плечами. – Не бойся. Я не стану докладывать об измене. Если тебе интересно, я сама могу рассказать, почему я ушла из организации. Меня тренировали, чтобы я вступила в отряд «Гадюк».

Глаза Фейт расширились. Она, очевидно, знала, кто такие гадюки.

– Да-да. Но когда дело дошло до выслеживания и убийства других драконов, у меня появились небольшие… проблемы. Так что я сбежала без оглядки. Уехала из города вместе с Райли.

– Просто так? – спросила Фейт, как будто не верила своим ушам. – Без колебаний? И ты ни о чем не жалеешь?

– Конечно, жалею. У меня были друзья, семья… – у меня в горле появился комок, и я опустила глаза. – Данте, – пробормотала я. – Мой брат. Его мне не хватает больше всего. Когда я ушла, он решил остаться в организации. Он не знает… Какие они на самом деле, – я сжала пакетик драже и стиснула челюсть. – Я вытащу его оттуда, – прошептала я. Сейчас я больше давала обещание себе, чем отвечала на вопрос Фейт. – Какой же он глупый. Я заставлю его понять, даже если, чтобы вытащить его из «Когтя», мне придется сровнять организацию с землей.

– Ты храбрее меня, – прошептала Фейт, ковыряясь в фантике от своего батончика. – Я бы до сих пор была в организации, если бы не Ава. А ведь мне там очень не нравилось.

Я усилием воли избавилась от мрачных мыслей.

– Как вы выбрались?

Она еще секунду поколебалась, а потом вздохнула, как будто устала уже держать эту историю в себе.

– Я уже давно знала Аву, – сказала Фейт, вгрызаясь в батончик. – Мы были в одном выводке и росли вместе. Потом нас разделили для обучения повадкам людей. После этого нам ни разу не удалось побыть наедине, но нам каким-то образом удавалось оставаться на связи. В организации это не одобряли. После того как мы начали процесс ассимиляции, нам было запрещено поддерживать заведенные ранее отношения.

Мои внутренности скрутило. Я вспомнила долгие годы учебы. Я смогла выдержать процесс обучения только потому, что рядом со мной был Данте. Когда мы росли, он был моим лучшим другом. Мы прикрывали друг друга. Данте всегда оставался рядом, неважно, как плохо было дело. Не представляю, смогла бы ли я пройти через все это самостоятельно. Как это должно быть одиноко. Может быть, именно поэтому я и не влилась в ряды организации. А может быть, у меня просто появилось слишком много «отношений», в то время как «Коготь» должен был оставаться превыше всего.