– Он заснул на диване, – посторонившись, сказал Дэлтон.

Лия опустилась на колени у дивана и прижалась щекой к груди спящего ребенка, будто слушая, бьется ли его сердце. Дэлтон старался смотреть в другую сторону.

Через несколько мгновений Лия подняла глаза, полные слез.

– Что случилось?

Дэлтон как мог рассказал ей о событиях прошедшего дня. Он ни в чем не мог себя упрекнуть, но опасался, что Лия решит иначе. Можно сказать, он в этом не сомневался. Она сжала губы, взгляд сделался колючим.

– Надо было сразу сообщить мне, – тихо сказала она.

Женская логика всегда ставила Дэлтона в тупик.

– Каким образом, скажи на милость? Сесть за руль и колесить по дороге?

– Не говори глупостей.

– По-моему, это ты говоришь глупости.

Лия облокотилась о каминную полку и спрятала лицо в ладони. Дэлтон заметил, как вздрагивают ее плечи. Он никогда еще не видел ее такой беззащитной. Но он удерживал себя от того, чтобы подойти к ней и крепко обнять. Это было бы равносильно самоубийству.

– Лия, он скоро поправится.

Она обернулась. Слезы еще не высохли, но ее голос звучал твердо:

– Будь добр, отнеси его в постель.

Коти даже не пошевелился, пока они раздевали его и укутывали одеялом.

– Любимый мой, – прошептала Лия, целуя его бледную щечку.

У Дэлтона стучало в висках. Ему неудержимо хотелось спросить, кто был отцом ребенка. Но, поскольку Лия никогда не упоминала, что Коти был зачат искусственным путем, у Дэлтона не хватило духу задать этот вопрос. Впрочем, даже набравшись смелости, он не стал бы заводить такой разговор: это могло вызвать подозрения.

Вдруг на него нахлынуло безумное желание открыться ей, сказать всю правду. Такое случилось не в первый раз, но, как и прежде, это было выше его сил.

Лия выпрямилась и, осторожно ступая, вышла из детской. Дэлтону ничего не оставалось, как последовать за ней.

В гостиной она остановилась и сложила руки на груди:

– Ты, наверное, думаешь, что я неблагодарная, но это не так. Просто…

Она запнулась. Дэлтон, чувствуя, что сейчас грянет гром, сунул руки в карманы и поторопил:

– Просто что?

Лия с вызовом вздернула подбородок:

– Просто я не желаю, чтобы ты воображал, будто можешь занять место Руфуса. Этого не будет.

Дэлтон не знал, чего ему в этот момент хотелось сильнее: придушить или поцеловать ее. Чтобы не наделать глупостей, нужно было уносить ноги, и как можно скорее.

Уходя, он оставил за собой последний удар:

– Ты так и собираешься всю жизнь прожить с покойником?

Все, хватит, твердила себе Лия. Надо сказать Дэлтону, чтобы ей подыскали замену, поскольку она не сможет довести начатое до конца. Такое бывает сплошь и рядом. Но порядочные люди так не поступают, нашептывал голос совести. Дэлтон взял ее на работу, и теперь она не свободна от обязательств.

Но чего ей это будет стоить?

Она не хотела привыкать к Дэлтону. Она не хотела, чтобы к нему привыкал Коти. Однако они оба все больше тянулись к этому человеку, особенно после того случая, когда он примчался в больницу. Прошло уже две недели, но его имя не сходило у Коти с языка.

В тот раз Лия наутро не пошла на работу и оставила дома Коти, чтобы проследить, не поднимется ли у него температура и не будет ли головокружения. К тому же она не хотела встречаться с Дэлтоном. Она досадовала, что он завоевал сердце Коти, и не могла простить ему выпада против памяти Руфуса.

Между тем он был прав, и она это понимала. Однако с ее стороны было низостью увлечься Дэлтоном, пока Руфус был еще жив. Но нельзя вечно держаться за призрак прошлого…

Даже эти разумные доводы не могли заставить Лию забыть тот случай.

Она потерла висок и взглянула в зеркало на туалетном столике, пытаясь оценить себя посторонним взглядом. Темные круги под глазами были почти незаметны – слава Богу, жидкая пудра сделала свое дело.

Встав в полный рост, Лия изобразила улыбку. На ней было платье, купленное накануне по совету Софи.

Когда Лия выглянула в нем из примерочной, Софи вытаращила глаза:

– Вот это да! Это платье создано для твоего тела!

Лия поморщилась:

– Как прикажешь это понимать?

Софи рассмеялась:

– Я хочу сказать, что у всех мужчин в клубе слюнки потекут!

– Сумасшедшая, – проворчала Лия. – Может, мне выбрать что-нибудь в западном стиле?

– Да ты посмотри, эта бахрома – настоящий Дикий Запад. Но по большому счету это не имеет никакого значения. Женщины явятся кто в чем – от ковбойских джинсов до расшитых бисером туалетов. И вообще – зачем тебе оглядываться на других?

Тогда она согласилась с Софи, но теперь терзалась сомнениями. Платье казалось ей слишком броским: облегающий черный трикотаж, глубокий вырез, бахрома по низу, намного не доходящая до колена.

Зачем только она его купила, да еще за такие деньги? Это все Софи: она твердила ей, что открытие клуба – особо торжественный случай.

Лия взяла флакон лака с блестками, чтобы закрепить пышно взбитые локоны. Она была еле жива от страха. А вдруг никто не придет? Вдруг планы Дэлтона с треском провалятся? Правда, сейчас по всей стране прокатилась мода на Дикий Запад, но на одно это нельзя рассчитывать. Лия представляла, каково сейчас Дэлтону.

Если они потерпят провал, то их вины в этом не будет. По всему городу и даже на пляжах были развешаны афиши.

Газеты опубликовали рекламные объявления. Радио трубило о предстоящем открытии не одну неделю.

Лия сочла, что может отправляться, и, взяв сумочку, вышла из дома. К сожалению, ей не удалось отделаться от гнетущего страха.

* * *

Подъезжая к стоянке, Лия услышала доносившуюся из клуба музыку. Вечер выдался чудесный, как по заказу. Шла третья неделя марта, но уже давно установилась теплая погода. С реки дул свежий ветерок.

Коти забрала бабушка. Лия предвидела, что вернется далеко за полночь, совершенно обессиленная, и была благодарна матери за помощь. Несмотря ни на что, она с нетерпением ждала сегодняшнего события: у нее были все основания гордиться своей работой.

До официального открытия клуба оставалось больше часа, но Лия заметила, что первые посетители уже прибыли. Она улыбнулась, надеясь, что ее страхи окажутся напрасными.

Из динамиков последней модели струились чистые звуки «Дайамонд Рио». Радуга цветомузыки в танцевальном зале делала кружащиеся пары загадочными и нереальными.