Первым начатым и завершенным в Стоукенчёрче романом стал «Охотничий праздник». Это был «взрослый» роман. Рид писал его зимой и весной 1854/55 года. Почему писатель после довольно долгого — и весьма успешного — общения с юношеской аудиторией вдруг вновь обратился к взрослым читателям? Трудно ответить на этот вопрос однозначно. Возможно, воспоминания об охотничьей жизни на Дальнем Западе США всколыхнули его жизнь в деревне, регулярная охота на мелкую дичь заставила вспомнить о том, как он охотился на куда более крупных животных в североамериканских прериях. Наверняка вспомнил он и о разговорах бывалых охотников у ночного костра, слушателем и участником которых был в начале 1840-х годов, путешествуя по «Орегонской Тропе» и «Тропе Санта-Фе». Свою роль могло сыграть и авторское самолюбие. Хотя настоящий успех и безбедное существование обеспечили ему именно «юношеские» романы, он, вполне вероятно (не забудем о самолюбивом характере Рида!), не хотел оставаться лишь детским писателем. Тем не менее роман, ориентированный на взрослых, написан все-таки в соответствии с формулой, разработанной Ридом для «ювенильного» романа. Это тот же роман «дороги», в котором группа опытных охотников-любителей в сопровождении двух проводников отправляется поохотиться на просторах Великих Равнин. Их главной целью являются бизоны, и герои двигаются в «страну бизонов», но по пути им попадается и множество иной дичи, на которую они с удовольствием охотятся. После удачной дневной охоты вечером все собираются у костра и рассказывают случаи из своей охотничьей жизни. Таким образом, повествование строится как чередование эпизодов, связанных с основной (сквозной) сюжетной линией, и вставных новелл, в которых герои рассказывают о забавных или трагических случаях, происходивших с ними на охоте не только в Америке, но и в разных частях света.

Интересна издательская судьба романа. Судя по всему, он был написан Ридом по собственной инициативе — вне каких-либо договоренностей с Боугом. Вероятно поэтому, когда писатель принес роман и предложил своему издателю опубликовать его, тот отказался сделать это. Поэтому Рид напечатал его за свой счет, точнее, расходы он разделил с типографом, который взялся его печатать. Отказ Боуга издавать роман под собственной маркой, видимо, не обескуражил автора и тем более не привел к конфликту между ними. В викторианской Англии подобная практика была обычным делом — особенно для «раскрученных», уже хорошо известных читателю авторов. В случае удачи предприятия автор получал, конечно, больше, чем если бы он сотрудничал с издателем. Весь доход делился на двоих — между писателем и типографом, но и все расходы (как и риски) на издание книги в таком случае также делились поровну. Сам факт подобного издания говорит о многом. Во-первых, очевидно, что уже в середине 1850-х годов Рид как автор чувствовал себя вполне уверенно — во всяком случае, достаточно для того, чтобы самостоятельно выйти на британский книжный рынок. Во-вторых, он смог найти типографа, — следовательно, у него уже сложилась репутация автора, способного приносить прибыль. И, в-третьих, у Рида имелось достаточно средств, чтобы «вложиться» в предприятие. Конечно, все это говорит и об изрядном «авантюризме» автора. С этим трудно спорить, тем более что в дальнейшем, издавая за свой счет собственные романы и журналы, он неоднократно будет демонстрировать как склонность к авантюрам (причем порой — очень рискованным), так и уверенность в своих силах. Коммерческий успех предприятия нам неизвестен. Но можем предположить, что едва ли Риду удалось заработать. И понятно, почему. В отличие от Боуга он и его компаньон едва ли смогли организовать достойную рекламную кампанию. Во всяком случае, нам не удалось обнаружить рецензий на этот роман Рида. Не содержит сведений о них и обширная (и единственная полноценная) библиография англо-американских изданий Рида, подготовленная американским ученым Дж. Стил.

Второй роман — «Белый вождь. Легенда Северной Мексики». Мы уже упоминали о нем, когда рассказывали о путешествии молодого Рида по «Тропе Санта-Фе». Так же, как и предыдущий, этот роман имеет очевидную автобиографическую подоплеку и основан прежде всего на впечатлениях, которые Рид почерпнул, путешествуя по Новой Мексике. В отличие от «Охотничьего праздника» это произведение хорошо известно русскоязычному читателю — его регулярно издают и переиздают в нашей стране на протяжении почти полутора столетий. Поэтому отметим только одну, но, как нам кажется, важную особенность романа — он ориентирован как на взрослую, так и на юношескую аудитории. Кому принадлежала идея такого произведения, сказать трудно, но очевидно, что инициатива исходила не только от самого Рида, а, вероятно, и от Боуга. Иначе как объяснить появление этого романа под его издательской маркой? Хотя этот роман можно трактовать и как ювенильный, он был издан в традиционном для «взрослого» текста трехтомном исполнении, имел по шесть иллюстраций на каждый том, стоил традиционные полторы гинеи (31 шиллинг) и, уже традиционно, вышел из печати в канун Рождества. Судя по всему, «Белый вождь» был хорошо встречен британской публикой. Во всяком случае, именно об этом свидетельствует восторженная рецензия на роман, помещенная в лондонском «Атенеуме» 5 января 1856 года.

Вполне возможно, что следующий, определенно «юношеский» роман, за которым в русскоязычной издательской традиции закрепилось не совсем корректное название «В дебрях Южной Африки, или Приключения бура и его семьи», Рид писал параллельно с романом «Белый вождь». Об этом говорит время его выхода из печати — март 1856 года. Можно предположить, что уже тогда — в середине 1850-х складывается вскоре ставшая традиционной для писателя практика работы сразу над несколькими книгами разной жанровой модификации, когда он одновременно сочинял для детей и для взрослых и на его «письменном столе» «существовало» сразу несколько рукописей в разной степени завершенности.

«В дебрях Южной Африки» — несомненно, наиболее удачный из всех юношеских романов, до той поры сочиненных Ридом. Интрига развивается динамично, действия и поступки героев мотивированы их характерами и ситуацией. Не кажутся нарочитыми и тормозящими повествование (как это нередко бывало прежде) и вставные — «образовывающие и просвещающие» — эпизоды, в которых автор рассказывает о жизни и повадках животных, особенностях произрастания и полезного применения растений. Впрочем, возможно, что в таком впечатлении «виноват» сам материал — экзотическая Африка. События романа начинаются со знакомства с его главным действующим лицом — капским буром Гендриком ван Блоомом. В первой главе читатель узнает его житейскую историю: хотя в обыденном сознании викторианцев «бур» означает «деревенщина», ван Блоом — «благородного» происхождения (напомним, герой викторианского романа должен быть джентльменом!), он — выходец из Голландии, а в Африке остался, потому что влюбился и женился на дочери местного фермера. Но это — в прошлом. В настоящем — он вдовец, у него три сына: Ганс, Гендрик и Ян и похожая на покойную мать дочь Гертруда, его процветание и богатство осталось в прошлом: он — один из руководителей бурского восстания против англичан — вынужден был покинуть пределы Капской провинции, лишившись своих обширных угодий. Теперь он один из тысяч буров, обреченных на изгнание (опять — изгнанники, несправедливо обиженные, — постоянный мотив Рида, искренне сочувствующего эмигрантам). Он пытался наладить жизнь в дикой саванне, но перелетная саранча (Рид подробно описывает это природное бедствие и сообщает немало очень интересных и поучительных фактов, в том числе об употреблении саранчи в пищу местными обитателями) уничтожает богатый урожай, семья вынуждена отправиться вглубь Африканского континента. Так начинается их дорога (опять «роман дороги»!), которая, в конце концов, через столкновения с дикими животными (наиболее колоритные из которых, конечно, цари африканских саванн — львы, слоны и носороги) и стихиями, через охоту на разнообразных зверей и обустройство в сердце дикой саванны приводит Гендрика ван Блоома и его семью к процветанию. Процветание это зиждется на слоновой кости, которую в течение нескольких лет добывают ван Блоом и его сыновья. Выгодно продав ее, они становятся богатыми. Интересная особенность — казалось бы, семья ван Блоомов обретает полную гармонию среди дикой природы. Но, по Риду, этого для счастья недостаточно. Развязкой своего романа писатель утверждает — счастливым можно быть только среди людей. При этом счастье подразумевает богатство, здоровье, толерантность, образование для детей, крепкую дружную семью и уважение соседей. Нетрудно заметить — вполне викторианские ценности. Но Майн Рид, при всем своем стихийном демократизме, никогда и не выходил за пределы викторианской шкалы ценностей; даже самые строгие и ортодоксальные ревнители викторианской морали едва ли могли его упрекнуть, что он учит своих молодых читателей тому, чему учить не следует.