Она не оправдывала Макса. Если он применил к ней физическое насилие – он должен заплатить. Уж она-то это понимала, как никто.

«Но обвинение в попытке убийства и изнасиловании – это было «слегка» чересчур», - думала Милена, нажав на дверной звонок.

В квартире послышались шаги. Мили нервничала. Всё-таки их отношения с Ингой оставляли желать лучшего.

- Подожди меня в подъезде, пожалуйста, - попросила она Стаса.

Тот согласно кивнул, спускаясь на несколько ступеней, чтобы открывший его не заметил.

Дверь открыл Захар – муж Инги.

- Привет, - неуверенно улыбнулась Золотарёва. – Мне нужно поговорить с Ингой. Она дома?

- Заходи, - отошёл он, пропуская Мили внутрь. – Чай будешь?

- Нет, воды, если можно, - ответила она, разуваясь и уверенно пройдя на кухню – бывала здесь несколько раз. Детей слышно не было. Наверняка, были в детском саду.

- Присаживайся, - предложил Захар, беря в шкафу стакан и наливая в него воду. – Нелегко тебе, наверное, сейчас?

- Да, ситуация не из приятных, - уклончиво ответила Милена.

- Ещё бы, - отозвался он, ставя перед ней стакан и накрывая её руку своей. – Узнать, что твой сожитель насильник…

- Он этого не делал,  - уверенно произнесла Милена, вынимая свою руку из-под его и убирая вообще со стола на всякий случай.

Иногда Захар вёл себя странно. Ей было некомфортно в его обществе.

- Инга скоро выйдет? Что она делает? – спросила она, чтобы сменить тему.

- Уехала в участок минут двадцать назад, - безразлично пожал плечами  Захар, коснувшись на этот раз спины Милены. – Ты знаешь, я ведь тоже могу помочь, - заговорил он, водя по ней пальцами.

- Как? – поёжилась Мили, пытаясь избежать прикосновений.

- Попробую убедить её забрать заявление… Деньги ведь нам нужнее.

Милена поднялась, чтобы уж наверняка избавиться от его близости.

- Макс заплатит, - уверенно произнесла она, пытаясь держаться от Захара как можно дальше. Но он наступал, а она начинала всё больше паниковать. – Что ты делаешь? – решила она спросить его напрямую.

- Ты бы тоже могла заплатить, - продолжил медленно приближаться Игнатьев. – Я пять лет пытался тебя завалить, но ты, как уж, вечно ускользаешь из рук, хлопая своими глазищами вот так как сейчас, словно не понимаешь, чего я хочу…

И да, она действительно не понимала. Замечала странности в поведении Захара, но у неё даже мысли не возникло, что это подкаты. Она была уверена, что он предан Инге. Все знали, как он её любит, исполняет любую прихоть, простил измену, о которой знал, бегал за ней, как собачонка, чтобы она к нему вернулась…

- Ты же любишь Ингу, - потрясённо озвучила свои мысли Милена.

- Да, - согласился Захар. – Но она трахает почти всё, что движется. Мне же надо как-то залечивать своё мужское оскорблённое эго.

- Захар, - зашла Милена с другой стороны, примирительно поднимая руки. – Залечивай своё эго, я ничего не имею против, но не со мной. Мне пора идти.

Он не дал ей ускользнуть, перегородив дорогу.

- Я поимел уже всех наших общих знакомых, - произнёс ещё весьма успешный альфа-самец на районе. – Ты же, как чёртов запретный плод, который мне никак не удавалось сорвать. Это раздражает. Раздражает настолько, что я даже порою думаю о тебе. Ты как зуд. Который не унять…

- Господи, как вы живёте? - в ужасе выдохнула Милена и попыталась прорваться.

Благо он не последовал за ней. По крайней мере, не сразу. Она успела впрыгнуть в шлёпанцы, схватить сумочку и выскочить из квартиры, захлопнув за собою дверь.

- Что-то случилось? – обеспокоенно подался вперёд Стас.

- Нет, всё в порядке, - поспешила она его заверить. – Идём, - начала она спускаться по лестнице.

Дверь квартиры открылась.

- А это ещё кто? – удивился Захар, глядя на Стаса.

- Родственник, - глухо отозвалась Милена, продолжив путь. Не оглядываясь.

 Из машины Милена позвонила адвокату.

- Под залог его не выпустят, - «обрадовал» Владимир Александрович.

- Почему?

- Прокурор убедил судью, что Астахов представляет угрозу для жертвы, - ответил Большак. – Госпожа Игнатьева заявила, что он напал на неё в комнате для свиданий.

Милена удивилась, но никак данный факт не прокомментировала.

- Ясно, спасибо, - невнятно поблагодарила она и отключилась. Глубоко задумавшись. Теребя нижнюю губу, и бесцельно скользя взглядом по улице за стеклом автомобиля.

- Ты хорошо знаешь Макса? – спросила она у нового телохранителя. – Я так поняла, вы вместе служили?

- Да, он был моим командиром, - ответил тот.

- Какой он?

Моисеев бросил на объект удивлённый взгляд.

- Я его не выбирала, - пояснила Милена. - Его приставили ко мне. Мы вместе двадцать четыре часа в сутки, у нас практически общий быт. Даже любящие пары слетают с катушек, когда начинают жить вместе. На фоне всего этого не даёт покоя то, что он напал на женщину, - решила немного схитрить Золотарёва, чтобы выведать интересующую её информацию.

- Его за это закрыли? – спросил Стас.

- Да.

Вояка недовольно нахмурился.

- Командир не святой, но… - он замялся. – Он из тех, для кого понятие «честь» не просто слово. Каждый из нас идёт на войну по разным причинам. Кто-то за деньги, кто-то от скуки, кто-то просто дол@оёб, не понимающий, на что подписался, а кто-то потому, что зона боевых действий единственное место, где можно безнаказанно убивать. У каждого своя причина. Когда приходит новое мясо, всегда видно или скоро понятно, какова его причина. Дол@ёбы и святоши ломаются первыми.

- Святоши? – переспросила Милена, понимая, что Астахова, скорее всего, отнесли к данной категории. И представляла она это, честно говоря, с трудом.

- Да, - подтвердил Моисеев. – Он не только не сломался, он дослужился до командира, заслужив уважение и среди верхушки, и среди обычных солдат, оставшись при этом верным своим принципам. Сколько раз лез под пули, чтобы вытащить гражданских. А сколько… - Стас замолчал, явно колеблясь. – Я скажу так, - продолжил он. – Если командир врезал той бабе, значит, она это заслужила. Есть психички, которые не видят берегов и сами нарываются. Так что? Всё от них сносить, потому что – что? Такие по-другому не понимают.

Милена была с этим согласна.

- А ты к какой из категорий относился? – спросила она.

- Деньги, - коротко ответил новый телохранитель.

Милена понимающе кивнула. И была благодарна ему за правду. Что он не пытался казаться лучше, чем есть на самом деле. Это очень нелегко. Она по себе знала.