И стала сильнее.

Медленно, не позволяя руке задрожать, я развернула свои бумаги:

– Я здесь по той же причине, что и Конрой.

Словно волнение на море улеглось – все зрители затихли, неотрывно глядя на нас.

– Я выполнила вступительный квест.

Гроттель резко выпрямился:

– Однако…

– Я защитила от Разрушителя город Аутери накануне Праздника огней.

Гроттель обвиняюще уставился на маму:

– Насколько я понял, это Нела…

– Я была здесь, в Окаяме, охраняла столицу, пока ты был занят на севере. – На маминых губах мелькнула едва заметная улыбка. – Я попала в Аутери уже после того, как закончился отведенный для квеста месяц.

– Я спасла Аутери! С помощью своей магии! И за это мэр Тайра рекомендует присвоить мне ранг неофита.

Один за другим я предъявила пять листов подписей, и у меня на глазах лицо Гроттеля изменило свое выражение. На смену злости пришло нечто, совсем ему не свойственное, – изумление. Как будто жители Аутери подписывались волшебными чернилами. Я чувствовала их веру в меня.

– Вы требовали подпись главы города. Вот, она подписала – и все остальные горожане тоже!

Гроттель забормотал, брызгая слюной:

– Обучение всего лишь у одного учителя… девчонка… мне докладывали, что Нела примчалась к тебе на помощь…

По залу пронесся хрустальный звон.

Я озадаченно нахмурилась, а потом вытаращила глаза – через боковую дверь в зал заседаний вошла смутно знакомая женщина в элегантном облачении, светлом, как хрустальные стены королевского замка. На голове принцессы Стеллы сверкал тонкий серебряный обруч. Она мне подмигнула, а я в растерянности не знала, как ответить. Лишенные магии граждане королевства могли входить в Зал Совета только в одном случае…

– Ее королевское высочество королева Алиана, избранная всеми нами правительница королевства Ривель! – объявила принцесса Стелла, стукнув об пол длинным деревянным посохом.

Она шагнула в сторону, и в зал с высоко поднятой головой вступила королева Алиана.

– Королева Алиана, – прошептала я, сгибаясь в низком поклоне.

И все вокруг поклонились, даже Гроттель.

Размашистыми шагами, гордо выпрямившись, королева поднялась на возвышение. Ярко-оранжевое платье в крестьянском стиле с затейливым узором из желтых цветов красиво развевалось, казалось, будто огненный цветок танцует на волнах. Я впервые видела королеву так близко. У нее был решительный взгляд и волевой подбородок, и она была ошеломительно прекрасна, почти неземной красоты. Всего на несколько лет старше моей мамы, но в уголках глаз пролегли морщинки, и в темных волосах блестели серебряные нити, как будто за время после восшествия на престол она постарела не на двадцать, а на все сорок лет. И все же сама ее осанка говорила о том, что королева Алиана рождена для трона.

Их с мамой взгляды встретились, и мне на секунду почудилось, что в глазах королевы сверкнула печаль. Я помотала головой. Просто я слишком волнуюсь из-за посвящения, вот и выдумываю невесть что.

– По-моему, Эва заслужила патент.

Придворные внесли хрустальный трон, и королева уселась. Ее накрашенные темно-алой помадой губы улыбнулись Гроттелю.

– Благодарю, что пригласили меня на церемонию.

Судя по выражению лица, Гроттель уже сто раз пожалел об этом приглашении.

Королева Алиана повернулась к притихшей толпе и взмахнула рукой, словно тоже творила заклинание.

Принцесса Стелла объявила:

– Можете садиться!

Все принялись устраиваться на дубовых стульях, шелестя одеждой, словно призраки.

Гроттель молчал, будто ждал разрешения говорить, и нетерпеливо почесывал запястья. Все в зале глаз не сводили с королевы, даже мама, стиснувшая руки, и Уголек, опасливо выглядывающий из-под моего стула.

Глубоко вздохнув, королева Алиана заговорила:

– Некоторых из вас я сегодня вижу впервые. – Она посмотрела на Конроя, сидящего на другой стороне зала, а потом на меня.

Я чуть не растеклась лужицей под пронзительным взглядом этих карих глаз.

– И я рада, что мы сегодня собрались по такому приятному поводу. Благодарю вас всех за то, что служите королевству и кровью, и душой.

Мы закивали. Даже худые щеки Гроттеля чуть-чуть разрумянились от королевской похвалы. Он начал свою речь, рассказывая о том, как мы с Конроем проходили вступительный квест для посвящения в неофиты.

Все было как во сне, только на самом деле – а значит, лучше всякого сна.

Помощница Гроттеля, Нория, что-то настрочила на карточках из плотного пергамента. По знаку Гроттеля зрители начали аплодировать. Под нескончаемые аплодисменты Конрой поднялся на возвышение и получил свой патент. Он тут же взмахнул волшебной палочкой, его черная рубашка приобрела бронзовый оттенок, и овация грянула с новой силой.

Я тоже хлопала, хоть и ерзала на сиденье. Уголек то и дело тыкал меня носом, вроде бы тоже от нетерпения. Наконец Конрой вспомнил, что ему не положено вечно торчать на сцене, наслаждаясь всеобщим вниманием, и вернулся на место.

Гроттель сказал:

– Следующий!

– Эвалитимус Эвергрин, – подсказала королева со своего трона.

Гроттель сухо махнул рукой:

– Иди сюда!

Он сунул карточку мне в руку. Потом наклонился, и мне в нос ударил специфический запах – похоже на антисептик, которым папа обрабатывал мои царапины.

– Посмотрим, долго ли ты сумеешь удержать свой патент.

Он так быстро это прошептал, что я решила – померещилось. Гроттель толкнул меня в плечо, разворачивая, и отправил на место.

Все произошло стремительно, зрители толком и похлопать не успели.

Но тут мама встала, расправила плечи и громко зааплодировала. Принцесса Стелла ударила посохом об пол, и только тогда зрители присоединились. Зато аплодисменты звучали так мощно, что крыша дрожала. Даже сама королева Алиана мне хлопала! Я сияла, глядя на счастливые лица вокруг, и мне казалось, что солнечный свет, льющийся сквозь стекла, наполняет меня и согревает мне сердце.

Теперь я была одной из них.

Сквозь симфонию аплодисментов пробилось глухое рычание Гроттеля. Я оглянулась – его глаза были прищурены, словно искали во мне слабости. Он был как ястреб, высматривающий добычу.

А мне хотелось взлететь над крышами, над облаками, в самое небо!

Я получила патент!

А мамин сияющий взгляд? Это было для меня дороже всего на свете.

Как только я снова села, Уголек вскочил мне на колени и стал обнюхивать патент.