– В чем дело?

– Я никак не могу решить, сообщать вам или нет о...

– Портер, – перебила его Фиа и улыбнулась, – ты служишь у меня дворецким уже шесть лет, и до сих пор твое чутье не подводило тебя. В чем дело? Докладывай.

– Капитан Донн... Фиа опустила глаза.

– Если ты имеешь в виду то, что произошло ночью, не надо беспокоиться. Конечно, так поздно с визитами не ходят, но он больше не вернется сюда, – произнесла она ровным и спокойным тоном.

– Я вот этого, мадам, и опасаюсь. – Фиа снова подняла глаза на Портера. – Ночью, когда капитан Донн уже уходил от вас, я спросил у него, куда направлять корреспонденцию, если вы вдруг захотите с ним связаться. Но он засмеялся и сказал, что корреспонденцию свою будет принимать в Гайд-парке. – Портер перевел дыхание. – Но, миледи, в Гайд-парке джентльмены проводят свои дуэли. – У Фиа застучало в висках. Она поняла, что имел в виду Томас. – И... и еще...

– Что еще?

Он рассказал Фиа о двух посетителях, которые приходили с интервалом в два часа в это утро. И когда Портер закончил свой рассказ, лицо Фиа побелело от ужаса. Она была полна самых страшных предчувствий.

– Вели закладывать карету, – сказала она, – и если тебе дорога моя жизнь, торопись.

На вершине небольшого холма в одном из наиболее глухих уголков Гайд-парка, у подножия памятника Георгу II, сидел элегантный молодой человек в платье заморского покроя. Он вытянул вперед длинные ноги, опершись спиной о бронзовую ногу короля. Руки его лежали на затянутом в атласный жилет животе.

Он поднял расшитый золотом воротник накидки, защищаясь таким образом от сырости. Треуголка его была сдвинута вперед и прикрывала лицо. Ночь шла к концу, в низинах начал сгущаться предутренний туман. Внимание молодого человека было приковано к двум джентльменам, которые то сходились, то расходились у подножия пригорка.

Пока он ждал, появился всадник, стройный и гибкий, в видавшем виды плаще и шляпе, в черных, тоже не новых, верховых сапогах. Джентльмен в заморском платье заметил, что лошадь под всадником весьма породистая. Отметив это, он вновь перевел взгляд на дуэлянтов, которые уже сбрасывали с плеч накидки.

– Который из них Донн? – спросил вновь прибывший, напряженно вглядываясь в дымку тумана, сквозь которую фигуры внизу становились похожими на привидения.

– Тот, что выше, справа, – ответил молодой человек.

– Благодарю. – Стройный всадник соскочил с лошади и привязал ее к вытянутой руке монарха, а затем уселся на соседнем углу основания статуи. Он положил руки на колени и наклонился вперед.

– У вас дело к Донну? – поинтересовался первый джентльмен некоторое время спустя, когда стало ясно, что дуэль затягивается из-за неполадок с одним из пистолетов.

Второй джентльмен неопределенно хмыкнул.

– Я слышал, что сегодня здесь француз Пьерпонт, а он отличный стрелок. Если он выиграет, все упрощается. Если нет, то я сам намереваюсь вызвать Донна.

– Слава Богу! – вырвалось у первого. Второй, что подъехал позже на лошади, удивленно посмотрел в его сторону. – Потому что... – первый остановился. Он тоже повернул голову, чтобы поблагодарить своего благодетеля, и увидел, что тот пристально всматривается в него. Знакомые красивые черты...

Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец тот, что приехал верхом, улыбнулся.

– Ну так что, Рейн? – произнес он. Ответная улыбка расцвела на точеном лице первого.

– Ну так что, Эш?

Эштон Меррик встал, подошел к брату, поднял его и крепко обнял. Рейн был также счастлив видеть брата. Обнимаясь, они похлопывали друг друга по спине.

– Черт меня побери! Как я рад тебя видеть! – проговорил Рейн.

– А я тебя! – подхватил Эш, улыбаясь и не сводя с брата влюбленных глаз. – Сколько же лет мы не виделись?

– Слишком долго, с самой Франции.

– Письма – это, конечно, хорошо, но они не могут... – Эша переполняли чувства, и он не смог продолжать, но потом овладел собой и улыбнулся: —...они не могут даже отдаленно описать тот ужас, который вызывает твой портной.

Рейн рассмеялся громко и заразительно. Он окинул понимающим взглядом старый поношенный плащ, прикрывающий высокую стройную фигуру Эша, и парировал:

– Да, но по крайней мере у меня есть портной. В ответ Эш рассмеялся:

– Ну что сказать, я ведь всего-навсего развожу лошадей, а не занимаю должность советника при итальянском дворе. И потом я очень спешил.

– Да. – Рейн сделался серьезным, он уже не улыбался. – Собственно, а почему ты здесь?

– Около месяца назад я получил письмо от человека по имени Джеймс Бартон, друга Фиа. По крайней мере, он так писал. Думаю, он действительно друг Фиа, потому что он предупредил меня, что сестра втянута в какую-то неприятную аферу Карром и Томасом Донном. Я собрался и вчера приехал. Здесь я узнал, что имя Фиа склоняют на всех углах, о ней ходят самые нехорошие слухи. И все это из-за Донна. – Эш поджал губы. – Я выследил его и пришел сюда.

– Ты прибыл вчера? Я тоже. Я следовал тем же маршрутом. Тоже получил известие от человека по имени Бар-тон. Разве я мог остаться равнодушным? Я всегда испытывал чувство вины, так как бросил Фиа, когда пришлось покинуть Англию, но я не мог предать ее подобным образом второй раз.

– Понимаю, – отозвался Эш. – Я всегда чувствовал, что предал тебя, когда не сумел выкупить из французского ада, в котором ты оказался. После того как Рианнон и я узнали, что ты бежал, я очень долго пытался разыскать тебя, но к тому времени война уже прервала все пути, связывающие Англию и Францию. Клянусь тебе, я не знал, что тебя повторно схватили. Я узнал об этом только из твоего письма, в котором ты сам все рассказал. – Эш положил руку на плечо Рейна, серьезно посмотрел на него. – Прости меня, брат.

– Мне нечего прощать. – Рейн неловко улыбнулся. – Если бы ты спас меня, моя Фейвор и я не... – Он с сожалением покачал головой. – Знаешь, в это трудно поверить, но я бы согласился пробыть там еще десять лет, чтобы все получилось так, как получилось.

– Хорошо...

Звук выстрела прервал их разговор.

Они обернулись и увидели, что из пистолета Пьерпонта поднимается тонкая струйка дыма. Томас Донн стоял, опустив оружие.

– Боже мой, – воскликнул Пьерпонт, – если вы хотите стрелять, ради всего святого, прошу вас, стреляйте!

Томас спокойно поднял руку с пистолетом и прицелился. Никто не двинулся с места. В парке стояла удивительная тишина.

– Проклятие, какое хладнокровие, – пробормотал Рейн.

– Да, – поддержал его Эш. – Он всегда был таким.

– Вы принесете публичное извинение леди Фиа? – неожиданно громко спросил Донн.