— Все в порядке? — спросил я.

Преторианки закивали.

— Трудностей не возникло?

— Они много выпили, — ухмыльнулась Воробышек. — Я своего даже бить не стала.

— Это почему? — насторожился Олег. — Понравился? У тебя с ним что-то было?

Преторианки захихикали. Отношения Олега с Воробышком не были секретом. В период подготовки операции они частенько уединялись. Кто станет третьей женой Олега, можно не спрашивать.

— Да он слизняк! — обиделась Воробышек. — Совсем крохотный. Придушила немного — и все.

— Зачем же? — с притворной жалостью спросила одна из девочек. — Ты ему так понравилась! На коленях у тебя сидел.

Остальные прыснули.

— Тихо! — прекратил я балаган. — Всем — за оружием! Быстро! Помните, где оставили?

— В бане! — сказала Воробышек. — Пришлые так велели. Там заперто.

— Он откроет! — я указал на Олега. Мы прихватили в дежурке ключи. — Заберите и вооружитесь. Обязательно наденьте лорики. Но сначала вытащите из комнат пленников. Я присмотрю за ними. Не то развяжется кто и полезет на вышку. Там пулемет.

— Я из него кое-что вытащил, — хмыкнул Олег. — Эти «браунинги» я знаю — привозили к нам в оружейку. А вот «граник» незнакомый. Я с него короб с лентой снял и в кусты закинул. Нечего без присмотра бросать.

— Какие кусты? — удивился я.

— Растут там какие-то! — пожал плечами десантник — Кто в армии служил, умеет спрятать.

Он ухмыльнулся.

— Ладно! — сказал я. — Поторопитесь! Дел много…

* * *

Вместе с девочками явились Амага. Я не слышал, как в поселок вошла орда. Хотя чему удивляться: сам приказал не шуметь.

— Ух ты! — обрадовалась «звездочка», разглядев пленных. — Сколько мужчин!

Она бросилась щупать связанных охранников. Те мычали и пытались отползти.

— Амага! — крикнул я. — Прекрати!

— Почему? — обиделась «звездочка» — Я хочу выбрать.

— Днем займешься! — соврал я. Мужчину ей я не дам. Но если сказать это сейчас, она обидится и уйдет. Представления о дисциплине у Амаги специфические. Когорта придет только засветло. Из-за беспилотника мы держали ее в отдалении. А девочек у Ли мало…

Амага надулась, но подчинилась. Я велел развязать пленным ноги и отвести к вышке. Когда все вместе, легче присмотреть. Все тот же пиндос отвел нас к боссу. Его и лаборантку повязали без шума. Олег вспомнил про запасные ключи, так что в двери мы не стучали. Входили и связывали. Лаборантка, некрасивая женщина средних лет, только ойкнула. Босс пробовал возмущаться, но фраза: «Русский спецназ!» заткнула ему рот. Я осмотрел апартаменты, обнаружил и изъял ноутбук При включении тот потребовал пароль. Я захлопнул крышку. Пленный босс смотрел зверем, пароль лучше не спрашивать. После займусь. С поселком бы разобраться…

Ключи от сейфа нашлись в столе. Кроме золота и какой-то штуки в деревянном футляре, в нем был пистолет, никелированный и тяжелый. У Олега загорелись глаза, и я презентовал ему трофей.

Мы вышли во двор. Жизнь в поселке кипела. Между домов сновали нолы и сармы, одни куда-то бежали, другие что-то тащили, третьи седлали коней. Всем этим распоряжалась Северина. Мы подошли ближе.

— Сейчас! — сказала она, заметив нас. — Только распоряжусь. Отъедешь по дороге на милю и станешь лагерем! — велела она димидии из храмовой стражи. — Там ждите!

— Слушаюсь, понтифик! — ответила димидия и побежала к лошади. Спустя мгновение отряд стражниц стал утягиваться в ворота.

— Куда ты их? — заинтересовался я.

— Подальше! — хмыкнула Северина. — Пленных пытались освободить. Жалко, понимаешь ли, стало.

Я только головой покачал. Женщины в любом мире одинаковы. Бьют их, издеваются, но стоит полиции взять обидчика в оборот, как просыпается жалость.

— Навестим детей? — спросила Северина. — Я пыталась, но там заперто. Говорят, у вас есть ключи.

— Не рано ли? — засомневался я. — Пусть поспят!

— Идем! — не согласилась понтифик.

К нам подошли Амага с Ли. Впятером мы пересекли двор и подошли к зданию, примыкавшему к стене. Олег позвенел ключами и отпер дверь. Внутри оказалось темно.

— Нужны факелы! — сказала Северина.

— Обойдемся! — возразил я и щелкнул включателем. Неживой свет лампочек высветил коридор. Мы двинулись, открывая все двери подряд. Олег с пистолетами на изготовку страховал меня. Женщины шли следом.

Одна из комнат представляла собой офис. Стол, кресло на колесиках, компьютер и набор канцелярских приборов. Рядом — операционная. Хирургический стол, инструментарий за стеклом в шкафах… Я скользнул по нему взглядом. Стандартный набор: лекарства, коробки, шприцы… Почему-то много систем для переливания крови. Третья комната — кладовая. В четвертой, большой, стояло какое-то оборудование. Похоже на линию по производству лекарств: приходилось мне бывать на фармацевтической фабрике. Оборудование не работало, в комнате никто не прятался. Мы толкнулись в следующую дверь. Та оказалась запертой. Олег позвенел ключами.

— Не подходят! — сказал, разобравшись. — Совершенно другой замок.

Я подумал и сбегал в офис. Ключи нашлись в ящике стола. Ничего удивительного: сам бы здесь прятал. Длинный, цилиндрический ключ с многочисленными бородками скользнул в скважину и легко провернулся. Я схватился за ручку и потянул. Тяжелая!

Из темного проема пахнуло потом, немытыми телами и нестираной одеждой. Я пошарил рукой у косяка. Вспыхнувшие лампы осветили большую комнату без окон. Решетка от пола до потолка разгораживала ее на неравные части. Мы находились в меньшей, а в большей виднелись нары. Они примыкали к решетке. На нарах, вплотную, лежало тряпье. Внезапно оно шевельнулось и показалось бледное личико. При виде нас оно немедленно спряталось. Северина подошла к решетке.

— Вставай, девочка!

— Не надо! — пискнули в ответ. — Пожалуйста! У меня уже брали кровь. Вчера.

Северина недоуменно посмотрела на меня. В мозгу мгновенно сложился пазл. Медицинский кабинет со странным операционным столом, оборудованным ремнями, чтобы пристегнуть пациента. Они редко применяются — пациент в ходе операции находится в наркотическом сне. Многочисленные системы для переливания крови, усиленное питание, о котором рассказывали охранницы… Твою мать! Сволочи! Эсэсовцы!

Я выдохнул воздух и повернулся к Олегу.

— В комнате босса на столе — видеокамера. Принеси. Живо!

Не знаю, что у меня было с лицом, но Олег без звука сорвался с места. Вернулся он скоро. Пока он бегал, мы стояли у решетки, молча разглядывая просыпавшихся детей. Те высовывали из тряпья личики и тут же прятались. Прибежавший Олег сунул мне камеру. Я включил ее. По моему знаку Олег двинулся вдоль решетки, поочередно трогая детей. В ответ звучало уже знакомое: «Не надо! Пожалуйста!», и маленькие димидии отодвигались от решетки. Самый последний сверток у стены не отозвался. Олег сунул руку в тряпье, покопался в нем и растерянно повернулся ко мне: