– Поверить не могу, что ты это сделала, – говорит Джейк. Мы возвращаемся обратно в Сент-Феликс под светло-розовым величественным небом. Джейк несет Майли, а я прижимаю к себе сумку, где надежно запрятаны три вышитые картинки – незабудки, розовая гвоздика и душистый горошек – и письмо королевы Виктории. – Ты была великолепна.

– Может быть, – отзываюсь я. Как ни стараюсь держать себя в руках, меня все еще трясет.

– Ты еще на удивление мягко с ними обошлась, если учесть, что они грабили дом Стэна. Ты же его обычно так защищаешь. Я бы полицию вызвал.

– Я и вызову, если они не сдержат слово. Вот Вуди развернется, если доберется до них.

– Это уж точно, – соглашается Джейк.

– Но зачем накручивать новые проблемы? Я не хочу, чтобы эта дурацкая вражда затягивалась на целые поколения. Особенно теперь, когда мы знаем, что у Стэна есть наследники – внуки.

Джейк кивает.

– Пожалуй, надо поехать к нему и все обсудить, прежде чем говорить детям.

– Конечно. Я еще расскажу ему про картинки. Он на седьмом небе будет, когда их увидит. А самое главное, что если все сходится, то ему не придется их продавать!

Джейк улыбается.

– Как удачно все складывается, Поппи. Когда ты ему скажешь?

– Когда настанет время, – подмигиваю я. – Я просто счастлива за него. Семья – это все, чего хотел Стэн, и теперь она у него есть. – Я вздыхаю. – Жизнь – хорошая штука, Джейк. Очень хорошая.

– А знаешь, я ведь тебя еще никогда такой счастливой не видел. – Мы как раз подходим к гавани. Джейк останавливается и поворачивается ко мне. Майли соскакивает с его рук и изучает пустой стаканчик из-под кофе, который ветер катит по дорожке. – Когда мы только познакомились, ты была так угнетена и печальна. Ты пыталась это скрыть, но я-то все видел. Я же сам через это прошел и тоже делал вид, будто со мной все в порядке.

Я улыбаюсь. Как же хорошо он меня знает!

– Ты была такой вспыльчивой, Поппи, огрызалась на каждую мелочь. Но ты сильно изменилась, пока жила здесь, и изменилась к лучшему. Я думаю, это Сент-Феликс исцелил тебя, правда.

– Ты действительно считаешь, что я изменилась?

– Определенно. Вчера на празднике ты была такой красивой в светло-голубом платье. Но дело было не только в наряде, Поппи, но и в тебе самой. Звучит избито, но ты расцвела здесь. И превратилась в красивую, умную и отзывчивую женщину.

– Ты столько раз твердил мне, что надо носить что-нибудь цветное. – Я привычно отбиваюсь от комплимента. – Могу я хоть раз прислушаться?

Но тут Джейк придвигается ближе. Совсем как тогда в теплице. Я чувствую тепло его дыхания на лице, вижу веселые морщинки в уголках его глаз и более глубокие борозды, проложенные заботами и горем.

– Но аналогия остроумная, особенно если учесть, как меня зовут.

Морщины на лице Джейка делаются глубже.

– До меня только что дошло, как это прозвучало – про расцветший мак. Совсем избито и старомодно получилось.

Он сникает, и я снова поднимаю его голову, подведя ладонь под поросший щетиной подбородок.

– Не мели чушь, – говорю я. – Никакой ты не старомодный и не старый, если уж на то пошло. И мне нравится, как ты ко мне относишься, всегда нравилось. И то, что ты заметил во мне перемены, потому что они есть. И… – Я на мгновение умолкаю. – И мне очень нравишься ты, Джейк.

Но больше мне ничего сказать не удается: губы Джейка мягко зажимают мой рот.

И едва я начинаю расслабляться и наслаждаться близостью Джейка, как он отстраняется снова.

Нет, только не это! Опять!

– Прости, Поппи! Я не должен был. – Вид у Джейка потрясенный.

– Нет, это так хорошо! – Я снова придвигаюсь к нему. Что опять не так?! Я хочу Джейка, он хочет меня – чего еще надо?

– Ничего не хорошо, у тебя есть парень.

Ох. В пылу момента я совсем забыла об Эше. А ведь мне и правда жарко, не помогают ни ветер с моря, ни волны, разбивающиеся рядом о стену.

– У нас с Эшем ничего серьезного, – говорю я. – Мы просто друзья… с некоторыми привилегиями.

И тут же передергиваюсь: именно так Эш высказался о Джейке.

– И все-таки ты не должна целоваться с другими мужчинами.

Должна признать: мне очень симпатична эта «правильность» Джейка.

– Даже если мне это нравится? – тоном искусительницы произношу я и снова придвигаюсь ближе, но коснуться его губами не успеваю: кто-то зовет меня по имени.

Я оборачиваюсь, вглядываясь сквозь вечернюю дымку, и вижу Эмбер, которая спешит в нашу сторону. И сразу понимаю: что-то не так.

– Что такое?! – Я высвобождаюсь из рук Джейка и бегу к ней.

Вид у Эмбер жуткий, она вся побелела.

– Эмбер, что случилось? Я думала, вы сегодня встречаетесь с Вуди.

Эмбер накрывает ладонью мою руку.

– Поппи, это Бэзил…

В лучах заходящего солнца, под кроваво-красным небом бежим мы по городу и врываемся в дом, где Бэзил, будто бы спящий, лежит, свернувшись, в своей корзинке, а над ним склоняется Вуди. Завидев нас, он сразу поднимается с колен.

– Мне очень жаль, Поппи, – с трудом выговаривает он, но я пролетаю мимо него.

– Бэзил? – тихо зову я, опускаясь на колени возле корзинки. – Проснись, Бэзил.

Я протягиваю руку и глажу его, но он не шелохнется, и тело его, такое теплое, которое я столько раз обнимала за все это время, уже начинает остывать.

– Он был такой тихий весь день, – со слезами на глазах говорит Эмбер. – А когда я привела его из магазина домой, мы с Вуди решили никуда не уходить, потому что беспокоились за него. Потом Бэзил слегка взбодрился, даже поел немного. Он казался таким довольным, когда забрался в корзинку поспать, да, Вуди?

Вуди отчаянно кивает.

– Мы решили, что просто посмотрим видео дома, – продолжает Эмбер. – Так что мы его не оставляли. А где-то на середине фильма я подошла проверить, как он, и поняла, что что-то не так. Пыталась его разбудить, но он не отзывался. Я тебе несколько раз звонила, Поппи.

– Я звук отключила, – слабым голосом говорю я. – Там, у Кэролайн в саду.

– А когда мы не смогли до тебя дозвониться, Вуди пошел тебя искать, да? – Эмбер поворачивается к Вуди, и тот обнимает ее за плечи.

– Кажется, он умер во сне, – бормочет Вуди, совершенно убитый.

– У него мирный вид, – говорит Джейк и передает Майли Эмбер. Он присаживается рядом с Бэзилом и треплет его по боку. – Старичок прожил долгую жизнь. И счастливую.

Он кладет руку мне на плечо.