– Что я должна понять?

– Думаю, речь идет о женщине в лодке. Той, которую вы видели на картинке.

Тильда вспоминает, что солгала, будто видела ту женщину на картинке в какой-то книге, и ей становится стыдно от того, что она не рассказала правды, как бы безумно ее рассказ ни прозвучал.

– То, как вы описали мне ее одежды, – продолжает профессор, – говорит о том, что она была жрицей-прорицательницей. То есть ей являлись видения, и она умела их толковать. А стало быть, она была весьма важным членом тогдашнего общества. Вы помните, какого цвета были ее волосы?

Тильда колеблется. На голове той женщины был высокий головной убор из звериной шкуры – волосы были не видны. А у женщины, которую Тильда увидела, надев браслет, волосы были серебристо-белокурые, как и ее собственные. Она не может даже попытаться объяснить все это профессору Уильямсу, который, глядя на нее поверх очков, ждет ответа.

Была ли это одна женщина или две разных? Кого же я ищу: себя, призрак или мою далекую прародительницу?

– Я точно не знаю, – размышляет Тильда. – Первый раз, когда я… увидела женщину в лодке, ее волосы были покрыты. А потом… я не уверена.

– Я спрашиваю вас об этом, потому что подсказка, позволяющая судить о том, как она выглядела, кроется в ее имени.

– В самом деле?

– Сирен – это и в наши дни распространенное валлийское имя. Оно означает «звезда». Красивое, правда? А вот «Эрайанейдд» – очень необычно. Я никогда не слышал, чтобы кого-нибудь еще так называли. Это означает «серебро». Значит, она была известна как «Серебряная Звезда». Что говорит о том, что у нее, скорее всего, были очень светлые волосы. Совсем как ваши.

По спине Тильды пробегает холодная дрожь.

– Но мы не знаем, пережила ли она нападение на остров. – Тильда вздыхает, и тут ей в голову приходит ужасная мысль. – Лукас кое-что рассказал об останках в раскопанной могиле. Иногда женщин хоронили, положив на тело тяжелый камень, если считалось, что при жизни они были ведьмами. Когда остров был обитаем, могли ли его жители считать, что та, у кого бывают видения, ведьма?

– На этот вопрос нелегко ответить. Обычай предсказывать будущее очень древен, и мы находим его в самых различных культурах. У ранних кельтов были свои жрицы, предсказывавшие будущее, и они считались влиятельными людьми, но это умение не считалось магией. Его относили к особым талантам или дарам. – Профессор усмехается. – Возможно, на таких провидиц смотрели тогда, как мы сейчас смотрим на синоптиков, которые дают прогнозы погоды.

– Значит, они не были ведьмами?

– Ну в кельтской литературе полно ведьм, много их и в древних валлийских легендах. И нигде не сказано, что провидица не могла одновременно быть ведьмой.

На Тильду внезапно наваливается усталость. Она допивает сладкий херес, и напиток приятно ее расслабляет. Но ее мысли вконец запутались.

– Я начинаю думать, что чем больше информации получаю, тем меньше я ее понимаю.

На этот раз профессор уже не усмехается, а смеется от души.

– Моя дорогая девочка, добро пожаловать в мир историков!

Дилан возвращается из кухни и встает рядом с Тильдой.

– У тебя от моего дяди еще не закипел мозг?

– Он пытается помочь, но я не могу ожидать от него дельных ответов, если не сформулирую осмысленных вопросов.

– Может быть, вам поможет еще один бокал хереса? – предлагает профессор Уильямс.

– Ничего себе. – Дилан шокирован. – Не удивительно, что у тебя ничего не получается. Сядьте оба. Обеда ждать еще целую вечность. Я сейчас открою бутылку хорошего вина, и мы с тобой вместе наверняка сможем грамотно сформулировать, что именно ты хочешь выяснить. Идет?

Полчаса спустя по настоянию Дилана Тильда заканчивает составлять список вопросов. Но ей не хочется зачитывать его вслух.

– На бумаге они выглядят еще безумнее.

Профессор улыбается.

– Если я чему-либо и научился за время учебы и исследований, так это тому, что вещи, которые поначалу кажутся невероятными, становятся вполне приемлемыми, если посмотреть на них под другим углом.

Тильда не может не задаться вопросом, поверит ли он в те вещи, которые происходят, когда она надевает браслет.

Дилан мягко отбирает у нее список вопросов.

– Давай буду читать я. Первое – кем была женщина в лодке и была ли это та же самая женщина, которая явилась в видении, когда ты надела браслет?

Тильда морщится.

– Вот видишь, я же тебе говорила. – Она бросает взгляд на профессора.

Была не была. Если я хочу, чтобы он мне помог, придется ему рассказать

– Профессор, когда я надела браслет, произошло кое-что странное. Я увидела… женщину. Думаю, я видела ее и раньше. Как-то утром, когда я бегала по берегу озера.

– Полагаю, это случилось в то утро, когда мы встретились в первый раз, – отвечает профессор. – Я не был с вами знаком, но было очевидно, что вас что-то потрясло.

– Я хотела рассказать вам, но… – Тильда оставляет предложение незаконченным, видя, что профессор понимающе кивает.

Дилан продолжает читать:

– Второе – кем была та женщина, которая похоронена в верхней части могилы в раскопе? Третье – один и тот же ли это человек? Почему страшный призрак пытается на тебя напасть? Что она говорила, когда набросилась на тебя в студии? Наконец, последнее, но не менее важное, – кому принадлежал браслет? – Он взмахивает листком бумаги, на котором записаны эти вопросы. – Проще простого.

– Это по-твоему! – Тильда отпивает еще вина, не обращая внимания на голодное урчание в животе. – По правде сказать, я не верю, что жуткое существо, которое мне угрожало, и женщина в лодке – это одно и то же лицо. Лицо страшного призрака было чудовищно изуродовано, размозжено, но теперь, когда я их сравниваю, то вспоминаю, что фигура у нее была совсем другая: она ниже ростом и толще. И, по-моему, волосы у нее были темнее.

– Вот видишь, – говорит Дилан. – На один из вопросов уже есть ответ.

– Выходит, я имею дело сразу с двумя призраками. Класс. Да, и еще кое-что. Тот жуткий призрак; я тут думала о словах, которые она крикнула, обращаясь ко мне в студии. По-моему, она говорила по-валлийски, и ее слова было очень трудно разобрать. Все, что я поняла, звучало как «бевит». Или, может быть, «бувит»? Я искала нечто подобное в словаре, но ничего не нашла.

– Гм-м, – задумчиво тянет профессор, даже не думая ставить под сомнение слова Тильды. Вместо этого он закрывает глаза и начинает неразборчиво бормотать по-валлийски, пока не доходит до слова, которое, как ему кажется, может подойти. – Как насчет «бивид»? Это значит «жизнь».

Тильда кивает.

– Да, наверное, это и есть то самое слово. Она… призрачная женщина повторила его дважды.