– Так точно, товарищ нарком. Сию же минуту выезжаю! Так точно!

Яков ринулся в ванную, бросив на ходу:

– Нарком желает видеть меня у себя. Причем его тон не предвещает ничего хорошего!

Василиса, кутаясь в шаль, обронила:

– Наш сын умер, а ты идешь на свою кровавую работу?

– Не говори так! – попросил Яков, который брился перед зеркалом. – Черт, порезался... Валечка, ты же понимаешь, я не могу противиться приказанию наркома.

– Меня зовут Василиса! – заявила женщина.

Яков, вытирая остатки пены полотенцем, вылетел из ванной и, схватив ее за руки, прошептал:

– Прошу тебя, молчи! Это смертный приговор для нас обоих!

– Я и так давно умерла, – вздохнула Василиса. – А ты боишься за свою жизнь, за жизнь палача и прислужника убийц.

Яков ударил жену по лицу, затем бросился успокаивать, но Василиса оттолкнула его. Взглянув на часы, Яков побледнел и выдавил:

– Мне давно пора быть в наркомате! Поговорим позже. Только не делай глупостей!

Муж, облачившись в форму со скрипучими ремнями, удалился. Василиса осталась в огромной квартире одна. Понуро побрела в комнату Яшеньки – там повсюду в беспорядке лежали его вещи и игрушки. Женщина принялась собирать их.

Раздалась пронзительная трель звонка. Василиса подошла к двери, распахнула ее, а на пороге увидела того самого настырного журналиста.

– Почему вы встали? – спросил он. – Вы должны соблюдать постельный режим!

Василиса, чувствуя себя чрезвычайно слабой, покачнулась, и Пол вовремя подхватил ее и отнес в спальню. Он собственноручно сделал ей инъекцию, а затем отправился на кухню, чтобы приготовить куриный бульон.

То, что он услышал ночью, потрясло его. Женщина, находившаяся в бреду, беспрестанно что-то бормотала, называла имена, кричала… Пол Мэрфи был превосходно знаком с историей Герцословакии, помнил и прежние времена: когда-то, давным-давно, еще ребенком, вместе с родителями он приезжал на курорты, расположенные у Адриатического моря. Сегодня ночью ушел из квартиры, чтобы не столкнуться с Яковом. Да и требовалось заглянуть в подшивки старых газет, узнать детали…

Он принес в большой чашке куриный бульон, но Василиса уже спала. Журналист вынул из кармана вырезку из старой газеты из архива британского посольства – там имелось изображение королевской семьи по случаю какого-то торжества. Принцессе Василисе, единственной дочери короля Георгия Третьего, на снимке было двенадцать лет. А женщине, которая лежала перед ним, за двадцать. Разве она походит на ту девочку? Пол внимательно изучал лицо Василисы. Конечно, она выросла, изменилась, стала другой. Но в то же время…

У принцессы Василисы имелась крошечная родинка около правого уха. Пол осторожно повернул голову женщины и убедился – так и есть, родинка. Неужели то, что беспрестанно повторяла Валентина Гопак прошедшей ночью, правда? Она разговаривала с родителями, причем по-английски. С братьями по-французски. А еще описывала то, что имело место в подвале дома, где была расстреляна королевская семья...

О том, что Любомировичей ликвидировали, сообщили скупо, всего в трех строках в одной из газет. Причем заявили, что расстрелян только король по приговору революционного трибунала, его же семья переправлена в надежное место. А спустя какое-то время сообщили, что оставшиеся Любомировичи скончались от тифа. В Герцословакии об этом больше не говорили, страна начала строить коммунизм, и ей было не до бывшего монарха и его семейства. А вот на Западе ужасались такому решению товарища Хомучека и сравнивали судьбу Любомировичей с судьбой Романовых.

Пол Мэрфи обладал нюхом на сенсационные истории, причем никогда не гнался за дешевыми сенсациями. Но то, что он случайно узнал, было не просто сенсацией – это был скандал планетарного масштаба. Никто не верил в то, что королева и ее дети умерли от тифа, но руководство Герцословакии упорно придерживалось данной версии. Однако теперь имелся свидетель, который мог доказать, что расстреляли не только короля Георгия, но и всех его близких.

А принцесса Василиса осталась в живых! И сейчас она лежала перед ним, в чем Пол больше не сомневался. О таком чуде мечтает любой журналист, а шанс выпал именно ему… Но что дает ему владение этой информацией? Товарищ Хомучек не позволит, чтобы о трагедии стало известно на Западе. Он просто не выпустит журналиста из страны...

Женщина встрепенулась, приоткрыла глаза. Пол протянул ей чашку с бульоном и решил, что надо играть ва-банк.

– Ваше королевское высочество, вам надо подкрепиться, – произнес он по-английски.

Женщина вздрогнула и уставилась на него.

– Вы ошиблись, я не та, за кого вы меня принимаете… – начала она и осеклась: отвечала она тоже по-английски.

А журналист продолжил:

– Понимаю, что мои слова прозвучат странно и нелепо, но… вы можете мне доверять. Я не сделаю ничего, что могло бы подвергнуть вашу жизнь опасности. Потому что автоматически подверг бы опасности самого себя, ваше королевское высочество.

Василиса закрыла лицо руками и прошептала:

– Не называйте меня так! Меня зовут Валентина Гопак, я – дочь путейца и прачки, жена крупного чиновника Наркомата внутренних дел. Принцесса Василиса Любомирович давно умерла. Она была убита вместе со своими родителями!

Пол умел ждать и задавать нужные вопросы. В мире полно самозванцев и самозванок. После русской революции Европу и Америку заполонили «чудом спасшиеся» дети русского царя. За век до того глупцов обманывал чудом выживший дофин, сын гильотинированного Людовика Бурбона. Обманщиков и мошенников всегда хватало. Но в данном случае он имел дело с подлинной принцессой. Причем та к тому же сама не хотела признаваться, что является таковой!

Журналист знал: Василисе требуется излить свое горе. Женщина была слаба и только что потеряла сына, поэтому через некоторое время начала рассказывать. А Пол внимательно слушал, делал пометки в блокноте и про себя думал: эта история принесет ему не только всемирную известность, но и сделает чертовски богатым. Настоящая принцесса, спасшаяся от рук большевиков... Дочка последнего герцословацкого короля… Репортер был в курсе дележа заграничных счетов и недвижимости, оставшейся после смерти Любомировичей. Права на многомиллионное состояние предъявляла младшая сестра короля, герцогиня Зоя. Но ведь все принадлежало принцессе Василисе!

Зазвонил телефон. Журналист принес аппарат из коридора и протянул его Василисе. Та выслушала короткие лающие фразы и повесила трубку.

– Яков… моего мужа арестовали… – сказала она тихо. – Звонил нарком внутренних дел. Заявил, что мой муж американский шпион и предатель. И что я… что я должна собираться, через полчаса меня заберет машина. Но я могу выбрать, куда меня отвезут – в тюрьму или на дачу к товарищу Хомучеку…

Пол Мэрфи умел принимать молниеносные решения. Женщине грозила опасность: или ее упрячут в тюрьму, а возможно, и расстреляют как супругу врага народа, или принудят стать любовницей диктатора. Последнее до хорошего тоже не доведет – товарищ Хомучек быстро терял интерес к своим пассиям – некоторых из них расстреливали, другие влачили жалкое существование.