— Джо… — подал голос Ли и прижался к любовнику.

— М?

— Останься со мной.

— Я всегда с тобой, — повторил в сотый раз Джоэл, но теперь непривычно мягко, умиротворенно.

— Спасибо, — промурлыкал Ли и закрыл глаза, невероятно ласковый, податливый и доверчивый. Джоэл снова охранял его сон, долгий спокойный сон. И в этом находил свое счастье.

Пока любимый спал, Джоэл бодрствовал, наблюдая за ловушками для кошмаров, потом они менялись местами. Такое удавалось провернуть только на выходных, и они ценили это замершее, как в сломанных песочных часах, время. Но покой и взаимопонимание за годы их романа перемешивались с сомнениями и болью.

Порой они ссорились до драк, расставались на несколько месяцев. Всегда из-за горячности Ли, из-за пустячных поводов. Джоэл перебирал образы, что подкидывала память. Думал о Ли, о Батлере, об Энн. О друзьях, что прошли с ним все невзгоды и помогли им с Ли преодолеть сомнения.

Пару лет назад Джоэл полгода не работал с Ли, даже попросил сменить напарника. Начальство негодовало, но тогда вызвался Батлер. Джоэл думал, что совсем порвал с Ли. Из-за чего — уже не помнил. Батлер же всегда оставался верным другом, такой же сдержанный и скучный, как сам Джоэл. Он не выводил из себя бесконечной болтовней, не отпускал скабрезных шуточек, не задирал трактирщика на Рыбной улице. И они неплохо сработались, прикрывая спину друг друга.

Ли тогда патрулировал Квартал Торговцев, и две группы практически не пересекались. Но все же в сердце Джоэла ныло и теснилось беспокойство: кто охраняет сны непутевого друга, наполненные кошмарными образами? Тогда Джоэл упрямо давил в себе это чувство. Еще немного — и они бы окончательно расстались, потеряли друг друга навечно.

Но в любой их ссоре примирением служил неизменный риск для жизни: через полгода горькой обиды Ли серьезно ранил сомн. Его напарник погиб, сам Ли чудом уцелел. Возможно, они столкнулись с самим Вестником Змея, потому что сомна так и не нашли. Никто не нашел доказательств или опровержений.

Джоэл в ту ночь не думал о чудовище, он узнал одним из первых о несчастье с охотниками из Квартала Торговцев и вместе с Батлером стремглав кинулся на помощь. В висках телеграфным стрекотом колотилась мысль: «Хоть бы успеть! Успеть! Успеть!»

Успели. Батлер немо просил Джоэла не терять самообладания, когда они нашли на мостовой истерзанных охотников. Они оказывали первую помощь и на самодельных носилках из ножен и плащей несли истекающего кровью Ли к врачам. Все происходило как в тумане. Туман… Опять этот треклятый туман-дым. Джоэл лишь четко навсегда запомнил, как до боли бешено колотилось собственное сердце.

Потом им сказали, что если бы они поступили по уставу и стали дожидаться команду медиков, то уже никакие усилия не спасли бы их друга. Они успели вовремя.

— Я тебя больше ни за что не отпущу, — шептал ему Джоэл, полагая, что Ли в лихорадочном забытьи не слышит. Но тот очнулся и нагло улыбнулся белесыми губами:

— Приму как извинения.

Батлер стоял немного в стороне, в дверях палаты лазарета цитадели. Он наблюдал исподлобья со странной смесью радости и печали. Лучистые темные глаза светились неразгаданной мукой.

— Я пойду, — шепотом фантома отозвался он.

— Куда? — удивился тогда Джоэл.

— Искать себе нового напарника.

— Батлер, о чем ты?

— Ты нужен Ли. К тому же ты пообещал не отпускать его, — решительно ответил Батлер, твердо пожав руку Джоэлу. — И ты любишь его. А он — тебя.

— Ты знал о… о нас? — смутился Джоэл. Тогда он полагал, что их отношения для многих тайна, но от друзей ничто не скрывалось. Он впервые испугался порицания общества.

— Догадывался. Теперь узнал. Я не осуждаю. Вы оба превосходные охотники.

И все же после того случая Батлер занялся собачьими упряжками и стал брать удаленные районы, например, Квартал Садов или Квартал Жрецов. Говорил, там публика приятнее. Они остались друзьями, но больше не работали вместе, только в экстренных случаях. Много позже, когда Ли уже снова легко носился по крышам, Джоэл все-таки спросил:

— Батлер, ты не в обиде?

— Был. Самую малость. Поначалу. С тобой приятно работать, я успел привыкнуть. — Батлер виновато улыбнулся. — Но когда я вижу вас с Ли, то обида исчезает: вы понимаете друг друга лучше, быстрее. Да еще я осознал, что… что приношу несчастья.

— Ну что ты такое говоришь, друг! — впервые поразился странному самообвинению Джоэл. За последние годы Батлер укрепился в этой беспричинной ненависти к себе.

— Посуди сам: за пять лет у меня сменилось семь напарников. Из них только ты ушел по своей воле, остальные — в мир иной.

— Такова наша работа. Никуда не денешься, — убеждал его Джоэл.

— Или таков я… эгоист, который сражается сам за себя.

— Я видел тебя в деле, это не так.

Батлер грустно улыбнулся и кивнул. С тех пор Джоэлу казалось, что друг просто выгорел. Он не искал сложных расследований и для патрулирования старался выбирать самые спокойные кварталы, хотя в юности работал увлеченно и упрямо. Ему надоело быть охотником, а со службы никого не отпускали. Только в мир иной.

— Знаешь, я просто устал от всего этого. Когда убиваешь столько людей, кажется, что ты уже проклят, — ответил он в тот день.

— Мы защищаем людей, — настаивал Джоэл. И повторил бы это еще сотни раз. Он верил в то, о чем твердил.

— Да, так нам говорили в Академии. После гибели очередного напарника мне хочется уйти. Скажем, плести Ловцы Снов и все, не патрулировать больше ночные улицы. Я устал.

— Мы все устаем.

Батлер снова грустно улыбнулся и ушел, на прощанье снова сказав, почти благословив:

— Береги Ли. Вы друг для друга — способ вынести все это.

— Что «это»?

— Нашу доблестную службу.

Джоэл прокручивал в голове обрывки случайных разговоров, поглаживая Ли по волосам, и напоминал себе, что обязан пойти к Энн. Но пока рядом спал любимый, шевелиться вообще не хотелось. В душе царил непривычный покой. Как в штиль или как перед штормом?

Странные чары, рассеянные над Вермело каменным вороном, действовали и на напарника — никакие химеры не посетили ловушки для кошмаров. Вскоре Ли пробудился, позволяя забыться Джоэлу. Но сон продлился недолго, в клочья разорванный бешеным воем сирен и ревом оповещения на башнях:

— Тревога! Тревога! Тревога!

— Тревога! Тревога! — монотонно твердили громкоговорители. Город заполнил гомон сирен.

— Трущобы взбунтовались, — констатировал Ли, подведя итог короткой передаче, которая повторялась и повторялась, как навязчивый сон.

— Да уж, устали так жить… — выдохнул Джоэл, но закашлялся, неудачно сбив дыхание на бегу. Он зло подумал: «Опять трущобы. Который уже раз? Да… Если короткий, то говорят — кризис. Пройдет. А если все не проходит, не могут вырваться из него — тоже не беда! Объявляют новой экономической реальностью. Но это не так работает, ох, не так. Все не так».