Тут господин Клаус словно бы споткнулся и во внезапном озарении посмотрел на меня. Я ответила спокойным взглядом: мысль, что все бедствия на фабрике происходят неспроста, уже приходила мне в голову.

— Только обещайте не совершать необдуманных поступков! — воскликнул он с неожиданной требовательностью.

— Я понимаю, что вы обо мне невысокого мнения, но все же подобные предупреждения явно излишни, — впору было обидеться.

— Николетта, я за вас переживаю, и только! — воскликнул фабрикант, но я его уже не слушала, сортируя мысли в нужном порядке, чтобы разработать план дальнейших действий.

Никаких необдуманных поступков — в этом он прав. Прежде всего мне нужны подтверждения собственных догадок, и ради этого придется разыграть маленькую трагедию. Или комедию — не суть важно.

— Сэр Бэзил, я серьезно обдумала наш разговор и готова со всей решимостью следовать вашим советам относительно лорда Гордия, — потупив глаза, начала я. Было сложно выманить мэра из толпы респектабельных горожан, перед которыми он восторженно распинался о перспективах нашей округи. Но я справилась с задачей, заявив почтенной публике, что набираю волонтеров для работы в церковной школе, дети которой так чудесно украсили сегодня зал. Группа рассосалась как по волшебству: одна половина вспомнила, что еще не поприветствовала своих соседей, во второй вдруг проснулись желания потанцевать, выпить или поправить прическу. Мэр остался: занимаемая должность защищала сэра Бэзила от всех рьяных благотворителей, притязавших на его свободное время.

— О, я всегда был уверен в вашем благоразумии! — обрадовался мой собеседник.

— Но, — перебила я его, — мне бы хотелось, чтобы и вы выслушали небольшую просьбу.

— А-ха-ха, что я говорил о благоразумии? Я весь трепещу от предвкушения, моя маленькая леди. — Он явно не воспринимал меня всерьез. Но мне это было только на руку: не придется идти сложным путем и изобретать мудреные предлоги.

— Понимаете, в чем дело, — я придвинулась ближе, словно поверяя собеседнику страшную тайну, — наша семья заключила с господином Клаусом договор на поставку мари. Но недавно мы обнаружили, что кто-то испортил нам часть поля и не все посадки взошли. Я боюсь, что теперь мы не сможем выполнить договор. Вы не могли бы как-то повлиять на господина Клауса, чтобы он пересмотрел условия нашего соглашения? Сэр Бэзил, мне больше не к кому обратиться, вы один располагаете достаточным авторитетом.

На лице мэра появилось грустное выражение, он взял мою руку в одну ладонь и успокаивающе похлопал по ней другой:

— Право же, я очень сочувствую. Но, леди Николетта, вы меня переоцениваете. Может, я и обладаю какой-то административной властью, но разве вправе использовать ее подобным образом?

— Я все понимаю, — не менее грустно ответила я и, извинившись за столь неуместную просьбу, снова предоставила сэру Бэзилу возможность покрасоваться перед горожанами.

Теперь оставалось только узнать, пойдет он к фабриканту с предложением о выкупе наших земель или не пойдет. И если пойдет, то в какой форме сделает предложение. Ожидание могло затянуться, но другого способа получить хотя бы косвенные доказательства я пока придумать не успела.

Как оказалось, терпением я запасалась впустую. Не прошло и получаса, как сэр Бэзил отмежевался от своей компании и подошел к фабриканту. Я наблюдала за ними исподтишка, но понять содержание разговора по лицам собеседников было абсолютно невозможно: мэр постоянно улыбался, а господин Клаус сохранял непроницаемую мину.

Я едва дождалась, когда предводитель общественного собрания отойдет от фабриканта, а затем еще через пятнадцать томительных минут решила наконец, что можно приблизиться к Клаусу, не вызывая ненужных подозрений.

— Что вам предложил сэр Бэзил?

— Откуда вы знаете, что он мне что-то предложил? — не слишком сильно удивился фабрикант.

— После моего краткого и прочувствованного выступления — должен был предложить.

— Николетта, я же вас предостерегал!

Вот тут я серьезно разозлилась.

— Господин Клаус, извините, конечно, за резкость, но у вас так же мало прав предостерегать, как и называть меня по имени, опуская титул. До сих пор я не заостряла на этом внимания, считая вас если не своим другом, то добрым соседом. Почему бы вам просто не сказать мне, что вам предложил сэр Бэзил?

На удивление, фабрикант безропотно проглотил эту отповедь, что могло означать лишь одно — я права. Именно эта покорность заставила тут же раскаяться в сказанном. Но как иначе научить его воспринимать меня всерьез?

— Он предложил заключить предварительный договор на продажу ваших земель и при этом обещал свое содействие в делах фабрики.

Понятно. Кто бы мог подумать! Пожары, воровство, рассерженная нечисть — и за всем этим стоял добродушный мэр города, любимец горожан. Я не удержалась и посмотрела в дальний конец зала, где вышеупомянутый интриган с веселым смехом предлагал организовать летом большой пикник.

Сэр Бэзил заметил мое пристальное внимание, а также то, что я стою рядом с фабрикантом, и, видимо от неожиданности изменив своей всегдашней роли весельчака, ответил мне острым взглядом, который говорил буквально следующее: «Даже если вы о чем-то догадываетесь, то сделать все равно ничего не сможете».

Ошибаетесь, господин мэр. Я сделаю все, что смогу — а это больше, чем ничего.

Поиск наилучшего способа обезвреживания сэра Бэзила растянулся до середины мая, когда нежданно-негаданно в наш дом заявился сторож-катонец. Как и ожидалось, в преддверии общественного собрания он очень неделикатно напомнил мне об обещанном голосе в пользу катонского вопроса.

— Конечно, помню, — рассмеялась я. — Забудешь тут! Вы же мне потом все, что посадили, повыдергиваете обратно.

Сторож даже не улыбнулся, всем видом показывая, что так оно и будет. Да, с подобной манерой ведения дел они скоро всю округу возьмут за горло, если только не найдется кто-то, способный противостоять этой иностранной экспансии.

— Можно полюбопытствовать, по какому вопросу будем голосовать? — Я тоже перешла на серьезный тон. — Чтобы потом не было сюрпризов, когда мой брат утвердит прокладку мостовой к вашему поселению, а окажется, что вы решили запретить проезд.

— Мы хотим иметь право голоса на заседаниях собрания.

У-у-у, уже предвкушаю, как от такого предложения встанут на дыбы все наши соседи. Даже с моей поддержкой не видать им этого как своих ушей.

И тут у меня в голове красочным фейерверком вспыхнула новая идея. Так-так-так, значит, они хотят право голоса? Если раньше собрание состояло из шести человек и решающее слово принадлежало сэру Бэзилу как предводителю, то теперь, когда участников станет семь, баланс серьезно изменится. Надеюсь, наши расторопные друзья из коллективного хозяйства позаботились не только о поддержке моей семьи.

— А могу я поговорить с вашими старейшинами?