с желанием отдернуть руку, стараясь гнать от себя мысли о том, что этот негодяй перекраивает мою жизнь – привнося в нее боль, горе, потери, – только чтобы я вела себя в точности так, как хочется ему.

– У меня есть еще один вопрос.

Стены сдвинулись теснее, в пустоте огромного обеденного зала его слова отдавались гулким эхом.

Дьюи осторожно поднял меня, встал с кресла и вдруг опустился передо мной на одно колено.

Несмотря на то что я сама хотела, чтобы это случилось, а точнее, нуждалась в этом, все равно я словно наяву ощущала прикосновения Джеймисона. Перед глазами стоял его образ: длинные волосы, неряшливо завязанный шелковый галстук, глаз, подбитый путешественником во времени. Он рвался в бой, даже когда его прижимали к стене.

Внутри меня что-то надломилось.

– Тревор! Кольцо!

При виде бархатной коробочки в руках Тревора моя ревеллевская кровь разыгралась. Магия драгоценностей – ответ на мои мольбы.

Дьюи открыл коробочку.

Вот он, самый большой бриллиант, который я когда-либо видела, играет и переливается в свете люстры.

– Лакс Ревелль, выходи за меня замуж. Ты единственная равная мне. Только ты можешь стать моей королевой.

Он даже не спрашивал. В глубине души, наверное, сам понимал, что это приказ.

Мы оба это понимали.

Свадьба защитит мою семью от гнева Дьюи. И разобьет сердце Джеймисону.

Но если я буду держать Хроноса под действием своих чар, всем будет хорошо.

Не обращая внимания на острые осколки стекла в груди, там, где еще недавно было мое сердце, я ответила:

– Да.

Дьюи распахнул глаза:

– Да?

– Я выйду за тебя замуж. Если хочешь, обвенчаемся прямо сейчас. – Я сама удивилась, как твердо звучал мой голос.

– Тревор, мисс Ревелль говорит серьезно?

– Да, сэр.

Дьюи притянул меня к себе, его переполняло чувство благоговения.

– Мисс Ревелль в данный момент пользуется своей магией?

– Нет, сэр.

– Значит, твои чувства настоящие?

Я ласково погладила его по щеке:

– Да, настоящие.

Его губы растянулись в такой искренней мальчишеской улыбке, что я почти что растрогалась. Почти что.

– Прости мне мое удивление, ты никогда раньше этого не говорила.

– Зато теперь говорю.

– Ты выйдешь за меня, – повторил он. – Завтра вечером, на празднике в честь моей победы, перед всеми моими сторонниками с Шармана и из Нью-Йорка.

Со своего бархатного ложа меня манил бриллиант. Он был так близок.

– Завтра вечером? Отлично.

Дьюи обнял меня. Я представила на его месте Джеймисона и вложила в поцелуй всю душу. Прижалась к нему губами, отдавая дань прощанию, которое так и не состоялось у нас на пляже. Тогда наши губы в отчаянии рвались друг к другу, сердца разрывались, но мы понимали – так надо. Возможно, точно так же я целовала его в бесчисленных линиях жизни, оставшихся лишь в дневниках Дьюи. Кровожадный путешественник во времени снова и снова разлучал нас, а Джеймисон об этом никогда не узнает.

Я целовала его, как в последний раз. Словно просила его уйти.

Разорвав поцелуй, Дьюи прижался ко мне лбом. Огромный бриллиант все сильнее манил меня. Вот-вот он окажется у меня на пальце, и тогда Дьюи больше не сможет навредить ни одной живой душе.

– Тревор, – прошептал он, – во время этого поцелуя мисс Ревелль использовала свою магию?

– Нет, сэр.

Он облегченно вздохнул.

– Она думала обо мне?

Кровь застыла у меня в жилах.

Тревор смятенно потупился. Губы дернулись в тщетной попытке промолчать, но фамильная магия не знала пощады.

– Нет.

Дьюи отпихнул меня. В холодных карих глазах вспыхнуло бешенство. Придется рискнуть и, чего бы мне это ни стоило, пустить в ход мою магию. Успокоить его гнев, пока паром, на котором уезжает Джеймисон, не скроется за горизонтом.

– О ком она думала?

Нет, мне не успеть. Поздно…

– Она думала о нем, сэр. О Джеймисоне.

– Потому что мне его жалко! – выпалила я, и из глаз наконец брызнули давно сдерживаемые слезы. – На праздничном шоу будут репортеры, они напишут о нашей свадьбе во всех нью-йоркских газетах. И это разобьет ему сердце.

– Она говорит правду, сэр, – перебил Тревор. Он не стал упоминать о множестве других причин, по которым я думала о Джеймисоне…

Нет. Не буду думать о нем. Больше никогда, если хочу, чтобы он остался жив.

Дьюи внимательно посмотрел мне в глаза:

– Я не позволю дурачить меня. Если вздумаешь обманывать…

– Он уедет. Как только Триста наберется сил и сможет отправиться в путь…

– Триста еще много дней не придет в себя. – Он излучал уверенность.

Меня пробил холодный пот. Дьюи уже проделывал это не раз – причинял боль родной сестре, чтобы она не смогла остановить пожар. Если он опять переведет часы, то в следующий раз постарается, чтобы Джеймисон не выбрался из огня живым.

– Я сумею избавиться от него. Навсегда. – Я взяла Дьюи за руки и придвинулась к нему так близко, что наши носы соприкоснулись. – А теперь давай лучше вернемся к разговору о том, как мы вместе будем править Шарманом.

Долгое мгновение тишину нарушало только размеренное тиканье часов в коридоре. Я не отвела глаз, даже не моргнула, пока он взвешивал мои слова.

– Если я его еще хоть раз увижу, – процедил наконец Дьюи, – он покойник.

– Этот вопрос больше не будет вставать между нами.

Дьюи поглядел на Тревора, и тот кивнул.

– Сэр, она знает, что делает.

«Да, собираюсь зачаровать тебя и превратить в милого послушного щеночка».

– Вот и хорошо. – Дьюи достал из коробочки кольцо, и у меня перехватило дыхание. Изысканный бриллиант лучился силой, и кровь Ревеллей у меня в жилах раскалилась от нетерпения.

Проклятье! Негодяй протянул коробочку Тревору.

Только не это!

– Тревор, пожалуйста, вручи это кольцо мисс Ревелль от моего имени.

О нет!

Кольцо скользнуло мне на палец. Но надел его совсем не тот человек.

Глава 31

Джеймисон

– Я все равно считаю, что эта идея кошмарна, – заявил Роджер.

Обливаясь потом, я швырнул в груду еще одну обугленную деревянную балку.

– Твоя семья только что потеряла все. Самое меньшее, что мы можем сделать, – это остаться и помочь.

– Это мне нужно остаться и помочь, а ты должен быть уже на полпути к Нью-Йорку.

Я, кряхтя, взялся за один конец тяжелого бревна.

– Почему? Потому что это не моя семья?

– Нет, балда, потому что за тобой охотится банда психопатов, умеющих путешествовать во времени.

Триста миг за мигом воссоздала все, что случилось перед пожаром. Роза Эффижен плачет в окружении свечей. Огонь распространяется за считаные минуты. Роза просит Тристу позвать меня. Рыдает. Умоляет. Триста, увидев ружье, отказывается. Роза накрывает ей лицо какой-то тряпкой с тошнотворно-сладким запахом. Очнулась наша подруга уже в амбаре, едва дыша.

Мы уложили бревно в груду, приготовленную на вывоз, и остановились передохнуть.

– Джеймисон. – Роджер подождал, пока я взгляну на него.

– Знаю. Джордж Хронос, с которым я общался аж целых две секунды, желает моей смерти.

– Ты же врезал ему кулаком.

– Видать, неслабый получился удар. – Я вытер лицо подолом рубашки. – А может быть, когда-нибудь мне суждено стать на Шармане большой шишкой. Например, сделать собственное шоу и удивлять туристов своим умением читать библейские стихи даже под пытками.

Он не улыбнулся.

– Хроносы желают твоей смерти. Нам всем пора сматываться.

Мне не нужна была магия Лакс, чтобы увидеть, как больно ему расставаться с семьей. Ревеллям было очень тяжело. Нана, проходя мимо разрушенного Большого шатра, упала в обморок, и нам пришлось отнести ее обратно в приют. Колетт и Милли не сомкнули глаз, а сегодня вечером им предстоит выполнять сложнейшие акробатические трюки на шоу в честь избрания Дьюи.

«Шоу должно продолжаться», – горько сказала Милли этим утром. Они нуждались в деньгах, должны были доказать своим привередливым зрителям, что готовы и дальше развлекать их. А вечером, когда занавес опустится, вечеринка продолжится в Доме веселья. Для этого Дьюи специально зарезервировал несколько комнат. Разумеется, по сниженной цене.

Дьюи – вот в ком кроется ответ на все