И ведь мужчинам намного проще, их красота — другая. А она? Считалась ли она красивой на родине? Там, где, говорят, море теплое даже зимой. Здесь-то, понятно, что нет. Но, как ясно дал ей понять Генрих, принцев любить не обязательно, достаточно честно выполнять условия сделки.

Сделка сделкой, а хотелось, как в сказках. Либуше вздохнула, и попробовала улечься поудобнее, закрывая глаза. Утром из обоих снова ждут дела. Его — бесконечные, государственные. Ее — обыденные, но от этого не менее важные. Миг, когда новый день начнется для них обоих, хотелось оттянуть хоть ненадолго.

Повертевшись еще немного, Либуше уснула. Генрих же, напротив, проснулся от того, что жена во сне прижалась к нему слишком сильно. Полюбовавшись в предрассветной мгле на спящую Либуше, Генрих позволил себе некоторое время помечтать о лете. О том, как увезет свою принцессу в какое-нибудь захолустье, подальше от двора. И там, наконец-то, им можно будет не прятаться по углам, как нетерпеливый оруженосец с молоденькой горничной.

Пришедшее в голову сравнение невольно заставило кронпринца улыбнуться. Что ж, пожалуй, отец был прав. Молодая жена — это совсем не так уж и плохо.

Пришедшее в голову сравнение невольно заставило кронпринца улыбнуться. Что ж, пожалуй, отец был прав. Молодая жена — это совсем не так уж и плохо. Но от искушения разбудить Либуше поцелуем Генрих устоял. Пусть поспит. Все-таки, вчерашний день стоил ей немало душевных сил.

В кабинете кронпринца ждал чистый, готовый к работе стол, новая посуда и горящие угли в камине. Уве обнаружился на своем месте и встал, приветствуя командира.

— Доброго утра, дружище! — Тепло поздоровался Генрих с парнем. — Уже работаешь?

Небо за окнами только начинало разгораться рассветом. Уве улыбнулся в ответ и пожал плечами: «А когда еще делать карьеру, как не в молодости?» Согласно кивнув, действительно, когда, если не сейчас, Генрих спросил: «А жениться ты вообще собираешься?»

— Когда-нибудь, — довольно равнодушно пожал плечами адъютант.

— А девушка хоть у тебя есть? Или все чего-то ждешь?

— Так если чего-то хорошего, так отчего бы и не подождать? — сверкнул белозубой улыбкой парень. — Вы, Ваше Высочество, подождали и что? Никуда не опоздали.

— Нахал, — рассмеялся кронпринц, хлопая Уве по плечу. — Так давай мы тебя женим, что ли? На фрейлине Ее Высочества.

— На вендке? — Уве скривился, даже не задумавшись, что его сова можно истолковать превратно. К счастью, за последний год Генрих уже успел хорошо изучить парня и не собирался делать поспешных выводов.

— А что ты имеешь против вендок? Красавицы, с приданым…

— Именно, — Уве скривился, словно укусил незрелую сливу. — И все — из свиты Ее Высочества. Им бы в столице остаться, а мне хозяйка в поместье нужна. Да и потом, они здесь для того, чтобы за графов и баронов выходить.

— Э. нет, дружище! — Отрезал Генрих. — Они здесь, чтобы выходить, за кого я велю. Придумали тоже! Графов и баронов для своих не хватает, нечего соседей баловать.

Кронпринц подмигнул встревоженному адъютанту и велел: «Ты к девицам присмотрись хорошенько. А в помощь маменьке лучше толкового управляющего найми. Не дело это, молодую жену в провинцию ссылать. Там тоже, знаешь ли, рыцари встречаются. «Знаю, Ваше Высочество, как не знать» — парень показательно повесил нос, демонстрируя свое «желание» жениться. Но Генрих уже отсмеялся и включился в работу. Отдав распоряжения, он вернулся в кабинет.

Жену кронпринц решил не будить. Черкнул пару слов в записке и вызвал посыльного, чтобы отнес госпоже Меране, которая считалась среди свитных девушек кем-то вроде командира. Генрих так и не понял. Какой смысл был отрывать немолодую уже женщину от семьи, оставляя ее в Люнборге. По его мнению, не было смысла ожидать особой помощи от той, которая сама толком не ориентируется в местных обычаях. Но, из уважения к возрасту, даму волновать не стал, предупредил, что подопечная появится попозже.

Ближе к средине дня, когда Генрих начал уже задумываться, сгонять ли Уве за хлебом с мясом или дождаться официального обеда, пришла Либуше.

— Все в порядке? — Спросил Генрих, вставая, чтобы приветствовать жену. Окинув ее быстрым взглядом, он отметил решительно сжатые губы и пальцы, до белизны сжимающие несколько листов.

— Да … Наверное. — Либуше поколебалась немного, усаживаясь в ставшее уже любимым кресло, которое заботливо пододвинул ей муж. — Помнишь, ты говорил, что любить тебя не обязательно, главное, соблюдать договор?

— Та-ак, — протянул Генрих, слегка щурясь. Судя по началу, от разговора следовало ожидать какой-нибудь гадости. — И что же у нас по договору?

— Честность? — То ли спросила, то ли ответила Либуше неуверенно.

— Рассказывай, — Генрих вздохнул. Настроения ходить вокруг до около не было.

— Вот. — Либуше положила ему на стол список из трех имен и два письма. — За этих-вот просил Велимир. Чем-то он им обязан. А эти двое, мне показалось, нуждаются в месте.

— И? — Генрих еще раз пересмотрел имена. Второе имя вызвало у него усмешку, но он пока промолчал. Спросил строго по делу. — И в чем загвоздка?

— Ну-у… — Либуше помялась. — Я не знаю, стоит ли брать в свою свиту людей, которые обязаны этим не мне, а отцовским людям. Что скажешь?

— Всего-то делов?! — Генрих выдохнул. Если это самый страшный секрет его жены, значит, чем-то он — Генрих — сильно угодил Творцу. — Скажу, что с вот этой девицей лучше не связываться. — Он подчеркнул ногтем имя. — А остальные, вроде, ничего.

В любом случае, я бы показал это Эрику и попросил проверить, на всякий случай. А с теми что?

— Собственно, я хотела попросить их проверить. — Либуше вздохнула. — Что-то я уже бояться стала. Мало ли, какую еще «вдову из провинции» мне подсунут и зачем.

Генрих забрал списки и положил их себе на стол, пообещав поговорить с братом незамедлительно. После этого вышел в приемную и негромко распорядился: «Уве, меня ни для кого нет. Через час вели подать в кабинет закуски». Вернувшись, кронпринц закрыл за собой дверь и подошел к жене.

Так как Либуше все еще сидела в кресле, ему с его ростом пришлось бы сильно наклоняться. Поэтому Генрих протянул руку, выдергивая жену из кресла и притягивая к себе.

— Знаешь, что я думаю по поводу всех наших договоров? — Спросил он шепотом, склоняясь к ушку, украшенному подвеской на вендский манер.

Дождавшись отрицательного кивка Генрих так же тихо прошептал: «К стервятникам все договора!». Либуше не успела спросить, что он имел в виду, как муж подхватил ее на руки и широким шагом зашагал к их убежищу.

— Генрих! — Зашипела Либуше, — Ты опять? День же белый на дворе!

— И путь, — вид у Генриха был, как у человека, только что принявшего важное решение. — Как я, по-твоему, страной должен править, если даже свою собственную жену буду любить только с чьего-то разрешения? Кому нужен такой король?