class="p1">– Что ж, в таком случае, думаю, мы можем сделать исключение. Один час. Госпожа Дассель неважно себя чувствует, боюсь, больше я ничего не могу предложить. Ждем вас.

– Прекрасно. Danke schön[29]. – Это одна из десяти фраз, которые Джулс может сказать по-немецки. Одного часа катастрофически мало. Ей придется напрячь мозги и действовать очень быстро.

Она кладет трубку и начинает готовится к поездке: скачивает немецкий разговорник, записывает номера посольства США, полиции, «скорой помощи». А затем идет в комнату матери и ненадолго останавливается в дверном проеме. Джулс до сих пор не верится, что она едет с ней, а не с Дэном. Как будто ей снова девять лет, когда школьные подруги создали «Группу принцесс» и решили, что раз в месяц будут устраивать посиделки с папами. Джулс прекрасно помнит, как вернулась из школы в слезах, чувствуя себя лишней, ведь у нее отца не было. С серьезным выражением лица Лиз Роф тогда сказала: «Я пойду с тобой. Я могу быть и мамой, и папой».

Джулс помнит, как смущалась, когда пришла в дом своей подруги Кейли. Когда они вошли в комнату, отцы с дочками сидели тесным кружком. Никто ничего не сказал, но по глазам было видно, о чем все думали. Джулс стало стыдно, все тело начало покалывать. Но мама никогда бы не позволила, чтобы окружающие их жалели. «Выше голову, дочка! У некоторых детей вообще нет родителей. У меня есть ты, а у тебя есть я». На следующее собрание «принцесс» Элизабет заявилась с гордо поднятой головой. И все единодушно признали, что капкейки мисс Роф – лучшие.

Джулс входит в комнату, садится на кровать в позу лотоса и наблюдает, как мать пакует вещи.

Элизабет стоит перед платяным шкафом и размышляет, что ей может пригодиться. Затем поворачивается к дочери.

– Позволь уточнить. Мы пролетим шесть с половиной тысяч километров лишь для того, чтобы часок пообщаться с какой-то старушкой? Оно того стоит?

– Позволь задать тебе вопрос. Как далеко ты готова отправиться, чтобы поговорить с ключевым свидетелем, который может решить судьбу твоего дела?

Элизабет расправляет плечи и выдыхает через нос, как всегда делает, когда ей приходится согласиться с аргументами адвоката противной стороны.

– Да я бы и за шесть тысяч километров отправилась. Твоя взяла, – признает мама и с сияющими глазами садится на кровать рядом с дочкой. – Кстати, мне очень понравился Адам. Если тебе, конечно, интересно.

– Мне он тоже нравится, – быстро говорит Джулс. Она довольна, но не собирается развивать эту тему. Сейчас нужно быть лишь журналистом – бескомпромиссным и сосредоточенным, а не проигрывать заново в голове все детали визита Адама.

Элизабет обнимает ее и притягивает к себе.

– Как ты? Я видела, как вы друг на друга смотрели. Никто из вас явно не хотел, чтобы Адам уезжал.

– Все хорошо. Мне сейчас нужно думать о предстоящей поездке. – Джулс прекрасно понимает, что мама наблюдает за ней и позже снова вернется к Адаму. Она решает сменить тему и указывает на черное платье, венчающее кучу вещей в небольшой дорожной сумке. – Ты решила, что мы пойдем в оперу?

Мать смеется.

– Баден-Баден – известный спа-курорт. Там есть казино, Музей Фаберже, а еще Зал музыкальных фестивалей – слышала о таком? Второй по величине центр исполнительского искусства в Европе. Раз уж мы отправляемся в путешествие, почему бы не развлечься как следует? – Элизабет с вызовом скрещивает на груди руки. – Так что да, я беру черное платье.

Джулс качает головой.

– «Развлечься»? Вообще-то мы едем работать. Всего на три дня. Два проведем в дороге, а еще один – в доме престарелых. Но если ты хочешь взять свой наряд…

– Я его беру.

Элизабет кладет платье в сумку. Джулс наблюдает за ней и думает: «Поверить не могу, что позволила Адаму себя уговорить».

Мама заканчивает собираться и аккуратно расправляет красный кардиган поверх остальных вещей – будто торт глазирует. Затем застегивает молнию и смотрит на Джулс.

– Я еще и весьма способная. Дай мне поручение. Например, изучить документы. Знаю, это твое дело, но я ведь могу не только играть роль сопровождающей. Как ты, наверное, знаешь, мои бабушка с дедушкой говорили на идише. Я его понимаю, а он очень похож на немецкий.

Джулс оценивающе смотрит на мать и думает о кипе документов, касающихся Дасселей. Наверное, Элизабет может принести пользу, особенно в том, что касается законов о реституции. Кроме того, у нее есть возможности изучить финансовое положение компании Марго. А еще Джулс точно пригодится лишняя пара глаз и ушей. Ее мать не только умна и компетентна; ей нет равных, когда нужно найти лазейку или несостыковку. «Хватит сопротивляться», – командует себе Джулс. «Дотошная Лиз» – как прозвали мать в офисе – может быть полезной в любом наряде.

Глава тридцать шестая

Баден-Баден, Германия

Самолет авиакомпании «КЛМ» приземляется в аэропорту Франкфурта утром. Джулс с мамой приняли бенадрил и крепко проспали в течение всего долгого перелета с остановкой в Амстердаме. Они садятся в такси, чтобы добраться до Баден-Бадена. Джулс смотрит на навигатор и понимает, что они приедут на час раньше назначенного времени.

Дорога к «Дому у моря» – так называется дом престарелых – настолько живописна, что у путешественниц захватывает дух. Водитель предложил им два маршрута на выбор: поехать по автостраде А8, где ведутся ремонтные работы и возникают пробки, или выбрать более длинный путь, проходящий по красивым местам, по равнинам, где протекает Рейн, и пересекающий северную часть Шварцвальда с его покрытыми снегом елями, тропинками и небольшими затерявшимися в глуши виноградниками. Элизабет роется в словаре и находит нужное слово:

– Szenisch! Живописный!

Джулс не спорит и улыбается: все равно у них много времени. Сев в машину, она слегка приоткрывает окно и вдыхает холодный воздух. Пейзажи за окном кажутся нереальными, словно сошли со страниц книжки со сказками. Небо затянуто облаками, вдоль дороги тянется густой лес, деревья запорошены снегом. Если бы только Адам мог увидеть и запечатлеть эти красоты!

Мама по привычке достает путеводитель и, к неудовольствию Джулс, сыплет интересными фактами.

– Ты знаешь, что сказал Марк Твен о Баден-Бадене? «Здесь через десять минут вы забываете о времени, а через двадцать – обо всем на свете».

– Никогда не слышала.

Они въезжают в пригород Баден-Бадена, вдалеке виднеется гора Меркур – знаменитый пик высотой шестьсот с лишним метров, названный в честь римского бога Меркурия. Десять минут назад мама уже поведала об этом в ходе своей лекции по истории. Джулс указывает вдаль, туда, где виднеется