же только вздохнула, а точнее, сдавленно всхлипнула, принимая бокал.

— Хм, Люминус 2003 года? Достойно, достойно, — вздернул бровь Юрий Францевич, крутя бокал в руках и принюхиваясь к аромату.

Еще бы не достойно. Повод у нас тут достойный. И обрамление ему должно соответствовать.

— Это что, черная икра? — придушенно уточнила теща, кивая на хрустальные розетки с щедрыми горками маслянисто поблескивающего деликатеса, на что Полина лишь закатила глаза и умудрилась пнуть меня ногой под столом.

А я всего лишь хочу сразу расставить все точки над ё. Я богат, я щедр, а то что распиздяй, каких свет не видывал — ну так ты ж именно на такого и повелась, рыба моей мечты. А вот посыл твоим родителям я отправляю ясный и четкий дальше некуда: я достоин вашей самой замечательной в мире дочери, так что давайте уже чокнемся и скажем мне «да», да?

— Милая, я знаю, что ты считаешь меня не самой подходящей парой для себя. И признаю, что у меня куча недостатков. — А про достоинства я тут вслух, пожалуй, говорить не буду. — Но у меня есть один аргумент, который, я надеюсь, перевесит все твои сомнения. — Я полез в карман и вытащил бархатную красную коробочку — а вы думали? У меня тут все на самом деле серьезно. — Я люблю тебя. Уж не знаю, насколько сильно, но думаю, что очень. Потому что ради тебя готов меняться. Готов учиться новому, отказываться от старых привычек, готов с тобой вместе даже жить здесь, в твоем любимом Питере. Но недолго. Потому что, блин, холодно тут у вас, — я передернул плечами, как от озноба. — И я хочу подарить тебе свой мир — весь, который у меня есть. Примешь ли ты его в подарок вместе с этим кольцом и моим предложением оказать мне честь и стать моей женой?

— А-а-а-а, как это ми-и-ило-о-о-о, — разревелась беременная крольчишка, немного смазав торжественность момента. — Соглаша-а-айся, Полинка-а-а. Смотри, какое колечко кла-а-ассное.

— Доченька моя, — дрожащим голосом произнесла будущая теща, схватившись за сердце. А доченька лишь склонила голову набок и с каким-то странным выражением на лице прищурилась. И что это мы задумали, рыбка моя золотая?

Юрий Францевич только кивал, глядя на меня с явным одобрением.

— А и соглашусь, — решительно кивнула форелька и наконец приняла коробочку в руки. — Только, раз уж сказал, что готов меняться, то начнем с одного малю-у-у-усенького испытания. Согласен?

Бли-и-ин, ну почему нельзя было просто сказать «да», а потом мы бы уже обговорили все твои испытания: и малюсенькие, и большусенькие — какие угодно, лишь бы горизонтально. И с тобой.

Эпилог

— Розовый! Точка! — припечатала Полина, вызывающе зыркнув на меня.

— Слушай, ну, я понимаю, что невесты — народ капризный и где-то даже нелогичный… — в сотый, наверное, раз я попытался воззвать к голосу разума, но тут же схлопотал ладошкой. Тоже уже далеко не в первый раз. Бедный я бедный, только женился — и уже то и дело подвергаюсь домашнему насилию. Ладно, я не против, особенно когда оно перерастает стремительно в сексуальные противостояния. — Ай! Да за что?

— Скажи спасибо за нашу нелогичность, — ткнула в меня еще и указующим перстом моя рыбка, наградив грозным взглядом. — Логичные за таких не выходят!

— Да за каких таких-то?

— За обормотов таких!

Так, вот эту тему мы не развиваем, она все еще из числа опасных. И нет, это не потому, что я внезапно ссыкун лицемерный стал. Просто мне реально муторно, когда при воспоминании о том, какую жизнь я вел, в глазах моей Белоснежки появляется тень тревоги за наше будущее. Я не налажаю. Но нужно время. Время для рождения полного доверия. И боюсь я, что его за девять месяцев даже не выносишь. Вот та самая фигня, о которой вечно предупреждают тебя в молодости, а ты забиваешь, да? О том, что все, что ты делаешь, так или иначе прилетит тебе же и по затылку.

— Да где ты видела невесту в розовом? — вернулся я к изрядно доставшей меня теме.

— А ты прям так много каталогов свадебных посмотрел, да? Да это сейчас писк сезона.

— Розовый? Ты сейчас серьезно? — Блин, да за эти дни гребаной подготовки, на которую я сдуру подписался, у меня уже глазные мышцы сводит от закатывания.

— Если быть точнее, то это называется «пудровый», и он на пике моды.

— Зачем пудровый? Что пудрить? И так мозги у жениха бедного запудрены дальше неку… Все! Нет! Сдаюсь! Сдаюсь! Ай! Мама! Ты нас сейчас на рифы посадишь! Выворачивай! Выворачивай руль! Левее бери! Левее, а не правее! Блин! Белоснежка! Я чуть за борт не свалился.

— А нефиг злить меня, когда я в таком нервном состоянии.

— Бо-о-оги, да когда оно уже у тебя закончится, состояние-положение это?

— Вот отгуляем свадьбу, и закончится.

— Поскорей бы. С такие геморроем ну его на фиг связываться.

— Зарицкий! Ты не посмеешь отказать беременной женщине!

— Так я и не отказываю. Мотаюсь целыми днями, прям мальчик на побегушках. Марик туда, Марик сюда, подай-принеси-привези-подержи. Это же… это же мечта любого подкаблучника!

— А ты думал, в сказку попал? — ехидно ухмыльнулась моя хитрая жена.

— Ну, я думал, мы заведем поскорее семерых гномов, и они буду делать за меня всю работу. — Подкравшись сзади, я притерся к ее спине и ягодицам и положил свою руку с простым золотым ободком кольца, поверх ее с таким же. У меня встал за два вдоха. Вот кто бы мне сказал раньше, что физическое подтверждение моей принадлежности одной женщине способно так зверски заводить?

— Угу, старшие нянчат младших, средние помогают взрослым? — пробурчала Полина якобы еще раздраженно, но на самом деле потираясь об меня в ответ.

— Типа того. — Провел губами по заветному местечку на ее шее. Тут только подыши — и моя жена превращается в тающую живую сладость. Моя жена. Ух, как же в башку-то шибает!

— А вот фиг тебе, Зарицкий, а не семь гномов, пока не докажешь, что готов хотя бы к одному.

— Да сколько можно доказывать? — возмутился я, но не отстранился. Дурак я, что ли. — Ну, Поля-а-а-а, ну отпусти меня сегодня к Патрику-у-у-у, ну пожа-а-алуйста-а-а.

И сразу замер, как заяц в свете фар. Чё ляпнул, сам-то понял?

— Да отпущу. Вот договоримся со священником, и пойдешь себе. Только не пить! Сегодня вечером ты за рулем! Мне еще диадему надо отвезти. И к флористу заглянуть.

И… все? Не напряглась, не насторожилась. Даже при том, что прекрасно знает, где именно я частенько