четырнадцатого, жизнь казалась прочной, незыблемой, перспективы — светлыми, прогресс — добрым и человечным, а бедность — обречённой пусть на медленное, постепенное, но неуклонное отступление — сначала прочь из столиц, потом из центральных губерний, и, где-то в дымке — полное вытеснение за пределы нашего великого Отечества.

Ага, ага.

— Джекил и Хайд. Трезвый он — умница, мыслитель, душа-человек. Но стоит выпить рюмку, выпить две — и остановить его трудно, если вообще возможно. Теперь, правда, у него другие предпочтения, но…

Это Зоя Николаевна просвещает девочек об особенностях характера Владимира Семеновича Высоцкого. Своевременно, ничего не скажешь.

— А что, современная медицина… ни на что не способна, совсем? — Зоя Николаевна обратилась ко мне, но и девочки тоже смотрели на меня, как на эксперта, знатока и чудотворца.

— Современная медицина способна на многое. Но человек сильной воли всё одолеет, в том числе и медицину.

— Это как же?

— Медицина способна избавить человека от физической зависимости, вернуть его, говоря образно, на исходную позицию, но и только. Если человек не мыслит жизни без алкоголя, тут уж ничего не поделаешь. Если Владимира Семеновича — чисто гипотетически, конечно, — поместить в какую-нибудь лечебницу очень закрытого типа, под круглосуточное наблюдение, то, уверен, он обаяет персонал настолько, что тот сам будет снабжать его потребным, будь то водка, или что иное. Даже с риском для себя будет.

— Это вы верно сказали. Снабжают, — отозвалась Зоя Николаевна. — Но неужели никто не в состоянии спасти Владимира Семёновича?

— Кажется, я знаю одного человека, — сказал я после приличествующей паузы. — Он бы, пожалуй, смог (опять пауза). Даже наверное смог.

— Значит, нужно обратиться к этому человеку.

— Он может, да. Но не хочет.

— Как так? А клятва Гиппократа?

— Что ему Гиппократ? Да он вовсе и не врач.

— Неужели его не трогает то, что Высоцкий в беде?

— А он в беде? Точно? Он так не думает. К тому же считает, что переделывать волка в телёнка дело не только сложное, но и вредное. Ссылается на синдром Хемингуэя. Но я попробую еще раз, при случае. Взову, вопия, к милосердию и состраданию.

Девочки умницы, перевели разговор на молодильные диеты, о сравнении диеты средиземноморской с диетой китайской, о преимуществах риса коричневого перед рисом белым, шлифованным. Это отвлекло нас от печальных дум, и навеяло думы приятные.

Зою Николаевну мы довезли до дома, хотя она просила только до метро. Никаких метро! Нам, то есть мне (за рулем был, разумеется, я), нужно знакомиться с Москвой, а как это сделать, если ездить двумя — тремя маршрутами всю жизнь?

И мы довезли Зою Николаевну, хотя и немножко поплутали. Она, Зоя Николаевна, редко ездила иначе, чем на метро. А от метро до её дома ещё шесть остановок автобуса. Потому и наземный путь знала нетвердо. Плюс шампанское.

Девочки повели Зою Николаевну, доставка до дверей квартиры. Я остался в машине, обозревал окрестности.

Так себе окрестности. Не знать, что это Москва, вполне можно принять и за Чернозёмск, и за Омск, и за Тулу. Кирпичные пятиэтажки, фонари светят через один, и люди какие-то уставшие, недовольные, с землистыми лицами. Положим, последнее можно отнести за счет освещения, но я был рад, что при мне ПСМ, Пистолет Самозарядный Малогабаритный, прощальный дар Андропова. Вечер пятницы, тринадцатое, трудящийся вправе выпить законную кружку пива. Но с пивом вечером напряжёнка: туляки, рязанцы, владимирцы всё московское пиво выпивают ещё днём. Поэтому труженики столицы обходятся тем, что найдут в гастрономах. А что может рабочий человек найти в гастрономе в короткий промежуток между окончанием рабочего дня и закрытием винного отдела? Кто-то берет портвейн (ох, уж эти отечественные портвейны), кто-то довольствуется «Солнцедаром», а рабочая аристократия затаривается водочкой: оно хоть и дорого, зато быстро и надёжно. И, зная, что после семи возможность добавить станет недоступной, ну, почти недоступной, берут с запасом. И с соответствующими последствиями. Для «скорой» вечер пятницы — смена особая. Для больниц тоже особая. Милиции дремать не приходится. Она бы и рада подремать, а — нельзя. Усиленные наряды, повышенное внимание. Чем здесь может помочь Общество Трезвости? Плакаты выпустит — «Пьянству — бой!», с красноносыми расхристанными человечками, это да. Но подействует ли? Сумлеваюсь штоп. Да и что это за бой, если боевые действия ограничиваются плакатами?

Пойти по стопам Кэрри Нэйшн, с топором наперевес бросаться на бутылки с вином? Но гастрономы у нас — социалистическая собственность, пивные — социалистическая собственность, ликёроводочные заводы — социалистическая собственность. Исключено. Никто не позволит.

Остается что?

Остается думать.

Принцип восточных единоборств — направить силу соперника против его самого. Принцип гомеопатии — подобное нужно лечить подобным! Обществу Трезвости следует открыть кооперативные пивные! Кооперативные — в смысле принадлежащие самому Обществу Трезвости. И не только пивные, но и кооперативные пивоварни! В каждой пивной Общества Трезвости — не менее четырех сортов пива! «Жигулевское», «Мартовское», «Рижское» и оригинальное, которое можно получить только в местной пивоварне. Не слишком дорогое, но и не дешевое. Кружка ноль тридцать три — рубль! Минимум! Зато а) неразбавленное, б) кругом чисто и культурно, и в) непременно в заведении должны быть туалеты, тоже чистые, культурные, и в достаточном числе (это в машину ветерок донес запах мочи из кустов у дороги. И не только мочи). Зашёл человек труда после работы, выпил неспешно кружечку в окружении приятных людей, поговорил о литературе, о политике, о московском «Торпедо», посетил туалет, а потом с чистой совестью и легкой душой идёт домой. Рубль, конечно, сумма немалая, но и не сказать, чтобы очень большая для квалифицированного рабочего. А чтобы идти пришлось недалеко, пивные должны быть повсеместно. Не далее пяти минут ходьбы от дома. Ну, поначалу — десяти. Со временем каждая пивная обзаведётся завсегдатаями, на столиках завсегдатаев столе будет лежать пресса, «Правда», «Труд» и «Литературка», в углу на возвышении — телевизор «Горизонт», чтобы всегда были в курсе новых успехов и достижений. Людям, меры не знающим, вход в пивную будет заказан! Пиво — только членам общества «Трезвость», и никак иначе. Вступить в общество, кстати, можно будет тут же, в пивной. Честь