Настойчивость командующего Кавказским корпусом возымела-таки действие. «Ходатайство Вашего сиятельства, – писал ему Чернышев от 6-го мая, – я имел счастие повергать на высочайшее благоусмотрение государя императора, и его величество, находя, что хотя и установлено правило не дозволять командирам донских казачьих полков оставаться на Кавказе на лишние сроки, но во внимание особому ходатайству Вашему, всемилостивейше разрешить соизволил: назначить подполковника Бакланова командиром того Донского казачьего полка, который должен быть выслан в сем году с Дона, на смену полка № 20, – о чем немедленно объявлено и наказному атаману Донского войска».

В частном же письме, ответном на частное письмо Воронцова, военный министр добавлял, «что государь, отдавая полную справедливость заслугам Бакланова как превосходного штаб-офицера, позволил оставить его на Кавказе не в пример другим и как исключение из общего правила».

Готовился полк № 20, как теперь говорят, «к дембелю». Затосковали казаки, даже чаще умирать стали. За начало 1850 года 10 человек умерли от «обыкновенных болезней». Завершили сей печальный список Иван Куркин, станицы Митякинской, умерший 24 мая, и Александр Ефремцов, станицы Цымлянской, умерший 2 июня.

Были еще стычки, в летописи полка не отмеченные, погиб в них один казак – Фома Страчков, станицы Нижне-Чирской, 7 июня 1850 года. И еще один, Яков Фоменков, станицы Ольгинской, умер от ран 20 июня.

Скудно казаков все эти пять лет чинами баловали. За первую половину 1850 года дали чин урядника лишь одному Афиногену Попову, станицы Старочеркасской (приказ № 12 от 5 мая). Зато прямо перед уходим на Дон приказом № 16 от 4 июня произвели в урядники сразу 20 казаков: Митякинской станицы Николая Лаврухина, Калитвенской Андриана Болдырева, Мечетинской Степана Ремчукова, Луганской Андрея Полякова, Ольгинской Петра Мирошникова, Раздорской Петра Князева, Мелеховской Степана Гончарова, Митякинской Савву Черенкова, Верхне-Новочеркасской Гаврилу Стоцкого, Мелеховской Андрея Кузнецова, Багаевской Абросима Иштокина, Усть-Белокалитвенской Семена Безуглова и Дмитрия Васильева, Средне-Новочеркасской Тимофея Щекотурина, Усть-Быстрянской Ивана Дукмасова, Трехостровянской Макара Жоголева, Мелеховской Ивана Гончарова, Екатерининской Фатея Никитина, Задонско-Кагальницкой Карнея Скопина, Нижне-Новочеркасской Алексея Разорителева.

По поводу окончания службы на Кавказе полком № 19 выходил особый пункт приказа по Войску, где полк хвалили…

* * *

Полк действительно был лихой. В нем только из одной Вешенской станицы было 7 штрафованных, причем первым в этом списке (Ломакин, Боков, Бирюлин, Паненков, Кривоносов, Авчинников, Собольков) стоял Захар Ломакин, умудрившийся украсть лошадь у цыгана. Цыган сидел в шатре и курил трубку, а у шатра были привязаны его лошади. Ломакин со своей лошадью в поводу подошел, привязал лошадь, заглянул в шатер, прикурил, вышел, отвязал свою и одну из цыганских лошадей, взял за повод и вместе со своей шагом увел…

И стоял полк № 19 на бойком месте: 1-я сотня в станице Сунженской, 2-я – в Троицкой (здесь же штаб полка) и держала пост Эльдерхановский, 3-я – в Магомет-юрте и в укреплении Ачхой, 4-я – в укреплении Назрань, 5-я – в Ассиновской и 6-я сотня – в Михайловской. Два офицера полка, есаул Саринов и сотник Ткачев, погибли в набегах в 1848 году, хорунжий Цырлаков ранение получил… В 1850-м, под занавес, ходили в набег с известным всей Линии Слепцовым. Тот же Слепцов обвинял командира полка № 19 Бирюкова и войскового старшину Ежова в недостатке предприимчивости (не сумели они поймать знаменитого Хаджи-Мурата, который у них под носом бесчинствовал)… Но самое странное, что в годовых отчетах, присланных командиром полка в Войско, оказывалось, что полк не участвовал ни в одном походе, ни в одном бою, ни в одной командировке. «Не было… Не было… Не было…» Или чеченцы одного вида полковника Бирюкова и его казаков ужасались (баклановского вида они, однако ж, не ужасались), или Бирюков просто не докладывал, не тревожил и не огорчал начальство. А люди, умеющие «тихо жить», всегда вызывали уважение. М. И. Кутузов со сладкой грустью вспоминал, как «тихо живал» в Выборге и Вильне. Вспомним А. С. Пушкина:

Видимо, полковник Бирюков умудрялся «тихо жить» даже на Сунженской линии.

* * *

Полк № 20 отправили с Линии без особых похвал.

Весной 1850 года на Кавказ с Дона готовились на смену отслужившим полки №№ 17, 26, 29, 6, 30, 15 и 16. Начальство смотрело эти полки и нашло, что лучшие – из 4-го военного округа, с Хопра и Медведицы. Затем шли полки из 1-го округа и из 3-го. Полки № 15 и 16, сформированные на Среднем Дону во 2-м военном округе, нашли самыми слабыми. Бакланову достался полк – серединка на половинку – из 3-го военного округа, № 17.

18 мая 1850 года Донской казачий № 17 полк в составе 5 офицеров и 820 нижних чинов под командой войскового старшины Киреева выступил в поход.

Списки полка составлялись и утверждались 27 апреля 1850 года. Командующий полком войсковой старшина Семен Киреев, Екатерининской станицы, как явствует из полковой книги, «явился в полк на окружной сборный пункт».

С есаулами полка ситуация сложилась очень интересная. Иван Банников, судя по полковой книге, «не явился к полку на пограничный пункт», но ниже вписано «(прибыл в полк)». Остальные три есаула – Иван Балабин Семикаракорской станицы, Василий Поляков Средне-Новочеркасской станицы и Василий Захаров Манычской станицы – значились «по переводу из полка № 20».

Сотников в полку по списку числилось трое. Из них Андриян Дубовсков Нижне-Курмоярской станицы и Петр Березовский города Новочеркасска тоже переводились из полка № 20, и один – Руф Попов Еланской станицы – «остался в Усть-Медведицком лазарете на лечении».

Хорунжих в полку набралось семеро. Четверо – Ларион Семилетов Богоявленской станицы, Василий Захаров Николаевской станицы, Василий Рышкин Верхне-Каргальской станицы и Павел Мельников Богоявленской станицы – честно «явились к полку на пограничном пункте», а трое – Василий Кушнарев, Григорий Стоцкий и Александр Марков, все новочеркасские – переводились из старого полка № 20.

Хорунжий Василий Захаров – тезка есаула, только отчество у него другое – Андреевич. Чин хорунжего получил после 17 лет службы, причем служил в лейб-гвардии Атаманском полку. По всему выходило, что офицер исправный и дисциплинированный.

Таким образом, «старых» офицеров в полку оказалось больше, чем «новых».

Урядников все же вдвое больше было «новых». Но и они прибывали в полк не все сразу.

Илью Сидорова Михайловской станицы после отправления с пограничного пункта перевели в полк № 26. Анисим Луковсков Орловской станицы, Осип Текутов Иловлинской станицы, Лактион Реинтов Нагавской станицы, Матвей Бочаров Трехостровянской станицы и Василий Писарев Иловлинской станицы явились к полку вовремя. Григорий и Иван Зубовы Митякинской станицы не явились на пограничный пункт, но «прибыли в полк после». Федор Тюрин Мариинской станицы не явился вовсе и был исключен из полка.