Амелия вспомнила про свой полупустой бокал с ликером. Она залпом осушила его, похлопала себя по щекам и выскользнула из-за ширмы. Без наиболее впечатляющего аксессуара — герцога, ведущего ее под руку, — она приготовилась провести вечер как просто Амелия. Приятный, но ничем не примечательный час. Она поболтает с другими леди, подпирающими стены.

Сольется с обоями.

Его жена находилась в центре всеобщего внимания.

Из утопающей в тени галереи Спенсер наблюдал за Амелией, танцевавшей вот уже с четвертым партнером, и потягивал бренди. Она радостно кружилась в риле и улыбалась. Вернувшись на свое место, она что-то сказала знакомой леди, и стоявшие рядом гости засмеялись. Все вокруг жадно ловили ее замечания. Взгляды всех присутствующих были устремлены на нее — на переливавшееся платье цвета кобальта, плотно облегавшее изгибы ее тела, и ясные голубые глаза.

Амелия стала герцогиней, и интерес публики к ее персоне был отчасти вызван титулом. Но один лишь титул не смог бы очаровывать людей так долго. Все дело было в самой Амелии. Общительной. Живой. Невероятно притягательной. Куда только делась простенькая старая дева? Сегодня вся ее сущность вырвалась на свободу, бурля точно дорогое шампанское. Все хотели быть рядом с ней. Смеяться вместе с ней. Вкусить хоть капельку ее пьянящего очарования.

И Спенсеру хотелось этого гораздо сильнее, чем кому бы то ни было. Он не чувствовал сейчас необходимости уединиться. Не испытывал головокружения или бешеного сердцебиения. И если быть до конца честным, он вообще не заметил сегодня толпы.

Как и все остальные, он был очарован собственной женой.

— Что ты здесь делаешь? — раздался голос у Спенсера за спиной.

Он обернулся.

— Должен задать тебе тот же вопрос?

— Наблюдаю за танцующими, как и ты.

Клаудия подошла к Спенсеру и встала рядом с ним у перил.

— Я так устала от Би Грантем. Она ужасно глупа.

— Мне показалось, вы ровесницы.

— Разве что только по возрасту. — Облокотившись о балюстраду, Клаудия подперла рукой подбородок. — Амелия выглядит сегодня чудесно. — В голосе девушки послышалось удивление.

— Да, ты права.

Хм. Теперь Спенсер получил ответ на свой вопрос.

Если бы в ту ночь, когда они впервые встретились, кто-нибудь попросил его описать Амелию д’Орси, он сказал бы, что она обыкновенная. К утру он уже считал ее вполне сносной и даже симпатичной в свете зари. Правда, с самого начала она казалась ему привлекательной в чувственном смысле слова.

Но когда она сегодня появилась в их апартаментах одетая в это самое платье… Святые небеса! Спенсеру показалось, будто его ударили в солнечное сплетение. Его сердце замерло на мгновение, а в груди поселилась боль. Он вдруг внезапно осознал, что может назвать собственную жену одной из красивейших женщин мира. Когда это произошло? Спенсер весь вечер не мог найти ответ на вопрос: изменилась ли Амелия или изменения произошли в нем самом?

Но теперь он получил ответ. Все дело было в Амелии. Только в ней. Возможно, она не изменилась. Но что раскрылась, это точно.

— Она пользуется у джентльменов популярностью, не так ли? — Теперь голос Клаудии звучал нахально. — Наверное, мне стоит попросить ее поделиться опытом.

В душе Спенсера зародилось какое-то тревожное ощущение. С тех пор как Амелия предположила, что Клаудия ревнует его, он стал чувствовать себя неловко в присутствии кузины. Спенсер сомневался, что предположение Амелии верно, и все же он боялся спросить, чтобы ненароком не узнать правду. Честно говоря, он вообще теперь не знал, как разговаривать с Клаудией. Он и раньше-то не слишком преуспевал в этом, а в последнее время она и вовсе стала вспыльчивой и раздражительной. Спенсеру претила мысль о том, что она взрослеет и все больше отдаляется от него.

— Тебе давно пора спать, — заметил он.

Клаудия драматично вздохнула.

— Ты собираешься до конца жизни обращаться со мной как с ребенком?

— Да. Потому что опекуны так и поступают. — Клаудия недовольно надула губы, и Спенсер многозначительно добавил: — Спокойной ночи.

Как только Клаудия ушла, он снова принялся разглядывать гостей, чтобы отыскать среди них Амелию. Это было нетрудно. Стоило только найти глазами кучку джентльменов.

Он был не одинок в своем восхищении Амелией, но не слишком радовался подобному обстоятельству. Ему больше нравилось думать, что у Амелии не имелось лучшей перспективы, чем брак с ним. Что ему не надо беспокоиться о том, что ее может отнять у него другой мужчина.

Спенсер отхлебнул бренди. Сегодня он беспокоился. Очень беспокоился. Когда она посмотрела на него сегодня там, за ширмой, в ее взгляде читалось такое сомнение. Неужели она не представляла, что для него значит? Господи, да ведь он здесь. На балу. В Оксфорде. Ради нее. Одного этого хватило бы, чтобы понять.

Очевидно, Амелия не понимала. Спенсер собирался объяснить ей кое-что. Неторопливо и подробно. А для человека, давным-давно поклявшегося никогда ни перед кем не объясняться…

Словом, Спенсер с нетерпением ждал этого момента.

Он спустился по лестнице и вошел в зал как раз в тот момент, когда раздались первые звуки вальса. Амелию уже пригласил какой-то местный фермер, имя которого вылетело у Спенсера из головы, но ему не было до этого никакого дела.

— Полагаю, это мой танец, — произнес он, протянув руку жене прямо перед носом у пригласившего ее джентльмена.

Амелия укоризненно посмотрела на мужа, но джентльмена уже и след простыл. Положив руки на талию Амелии, Спенсер закружил ее в вальсе.

— Уже полночь? — поддразнила она.

— Почти. Кстати я готов ответить на твой вопрос. Тот, что ты задала чуть раньше.

— О нет, — запинаясь, произнесла Амелия. — Нет, прошу тебя. Это было очень глупо с моей стороны и…

— Ты сказала, что я смотрю на тебя весь вечер.

— Ну… да.

— О да. Я действительно на тебя смотрел. Как и остальные мужчины в этом зале. Только не говори, что ты этого не заметила.

— Их всего лишь привлекла новизна.

— Так ты их сегодня называешь? — Спенсер многозначительно посмотрел на груди Амелии.

Девушка залилась краской.

— Полагаю, удачно сшитое платье творит чудеса с верой в себя.

— Хм. — Спенсер крепче сжал талию жены. — Нет, Амелия, платье и новизна тут ни при чем. Все дело в тебе. Ты их привлекаешь. Привлекаешь всеобщее внимание. Заигрываешь, танцуешь и смеешься с каждым джентльменом, что проходит мимо. И ты наслаждаешься их вниманием. Не отрицай этого.

— Хорошо, не буду. — Амелия посмотрела на мужа с подозрением. — Ты недоволен?

Прекрасный вопрос. Спенсер уже задавал его себе. Но он не мог ответить на него здесь.