Руслан достал из кармана пачку «Мальборо», вынул две сигареты, одну сунул себе в рот, другую протянул Хожахмеду. Они закурили, щелкнув одинаковыми зажигалками «Зиппо».

– У тебя пепельница есть? – прервал Хожахмед словоизлияния Георгия.

– Что? А, там, на столе. Да, так вот я и говорю – деньги появятся очень скоро, я заказал две видеокамеры «Sony», две монтажные линейки, звуковой компьютер…

Руслан с усталым видом потер лоб:

– Хожа, ты что-нибудь понимаешь?

Тот выпустил изо рта струю дыма и покачал головой:

– Нет.

– А я понимаю. Наших денег у Жорика нет. А все, что он нам здесь вдувает, – это просто туфта.

– Погодите, погодите, ребята, – нервно размахивая руками, воскликнул Венедиктов, – я же не отказываюсь вернуть вам деньги! Но поймите, в какое положение вы меня поставили. Мы ведь договорились, что я беру эти пятьсот тысяч на полгода. Я был совершенно уверен в том, что наш договор остается в силе, и пустил эти деньги в оборот, как и договаривались. Вы ведь помните наш разговор?

– Что-то смутно припоминаю, – вяло протянул Хожа, тыча окурком в пепельницу.

– Как – смутно? Но ведь мы же здесь разговаривали, в этом кабинете. Вы сказали, что у вас есть свободные деньги, что вас вполне устраивают условия договора, что вы позволите мне отработать долг и вернуть его с процентами. У меня ведь хороший перспективный проект, все уже работает, механизм вертится. Подождите еще немного, я обязательно верну деньги.

– Они нужны нам немедленно, обстоятельства изменились, – спокойно сказал Руслан.

– А как же условия договора? А как же слово?

– Это мое слово, захотел – дал, захотел – взял, – невозмутимо заметил собеседник. – Ты, Жорик, кажется, не понимаешь, с кем имеешь дело. Я – в авторитете.

Венедиктов сразу потух, услышав эти слова Руслана. Ему почему-то явственно представилась картина, напоминающая сцену из западного боевика.

Он, Георгий Венедиктов, сидит на стуле, связанный по рукам и ногам, а его стопы погружены в тазик с застывающим цементным раствором.

Потом перед мысленным взором мелькнуло другое видение. Горящий джип «Мицубиси-Паджеро», за рулем которого обугливается его собственный труп с пулевыми ранениями в голову.

Очевидно, все это красноречиво отразилось на лице Георгия, потому что Руслан, выдержав паузу, с улыбкой спросил:

– Теперь понял? Туфту больше гнать не будешь?

– Я… – сглотнул Венедиктов. – Давайте договоримся, господа. Мы же нормальные здравомыслящие люди, мы же всегда можем договориться.

– Что ты можешь нам предложить? – усмехнулся Хожахмед. – Этот офис? Компьютер с факсом?

– Ну, я не знаю… Может быть, мы все-таки найдем варианты? Продлим долговые обязательства?

– Слушай сюда, Жорик, – жестко сказал Руслан. – Деньги ты нам возвращать не хочешь, хотя я дал тебе целую неделю срока. С сегодняшнего дня я включаю счетчик.

– Как – счетчик? – обмер Венедиктов. – На каких условиях?

– Условия очень простые. Один день – один процент, два дня – два процента, десять дней задержки – десять процентов.

– От какой суммы?

– От сегодняшней, от пятисот двадцати пяти тысяч долларов. Кстати, во сколько ты оцениваешь свою студию?

Венедиктов облизнул пересохшие губы.

– Э… одного оборудования по приблизительным подсчетам тысяч на шестьсот.

– Очень хорошо, – на лице Руслана появилась удовлетворенная улыбка. – Если не вернешь деньги через две недели, придется переписать твою контору на меня.

– Но… но мы так не договаривались. Это невозможно.

– На свете нет ничего невозможного. – В голосе Руслана появились металлические нотки. – Или ты возвращаешь мне долг, или прощаешься со своим барахлом. Попробуешь меня обмануть, пожалеешь о том, что на этот свет родился. Для начала твоя жена познакомится с моим братом. Хожа, ты ведь не против?

– Люблю московских девушек, особенно стройных, длинноногих, как газель, победительниц конкурсов красоты.

Венедиктов почувствовал, как стук собственного сердца начинает отдаваться у него в ушах. Но на этом условия, выдвигаемые Русланом, не закончились.

– Ты на какой машине ездишь, Жорик?

– Обычно на «Вольво», – до неузнаваемости изменившимся голосом просипел Венедиктов. – «Девятьсот шестидесятом».

– «Вольво» – хорошая машина, мне нравится, а тебе, Хожа?

– Не, не люблю.

– А что же ты любишь?

– Джип.

– Жорик, у тебя есть джип? – обратился Руслан к совершенно посеревшему от страха Георгию.

Не в силах выдавить из себя ни единого слова, Венедиктов кивнул.

– А какой? – полюбопытствовал Хожахмед.

– «Мицубиси-Паджеро».

– Вай, Руслан, какая хорошая машина! – обрадованно воскликнул Хожахмед. – Я про нее слышал, много побед на ралли.

– Жорик, сам ездишь или с шофером?

– С шофером.

– Хорошо. А то наш «Мерседес» мне уже надоел. А тебе, Хожа?

– Мне тоже.

– Так вот, Жорик, – завершая разговор, сказал Руслан, – до тех пор, пока не вернешь долг, твой шофер будет возить на «Мицубиси» меня с братом. Пожалуйста, распорядись, чтобы к тому моменту, когда мы спустимся вниз, твой шофер нас уже ждал. Мир твоему дому.

Хорошо еще, что гости покинули кабинет Венедиктова, не тратя времени на рукопожатия. Кивнув, Георгий встал из-за стола и спрятал за спину взмокшие от пота ладони.

Уже в дверях Хожахмед остановился и, подмигнув Венедиктову, сказал:

– А с секретаршей ты меня все-таки познакомь. Но не сейчас, потом.

Едва за гостями закрылась дверь, как Георгий принялся лихорадочно метаться по кабинету.

«Ну и влип, – думал он. – Что же это получается? Мало того что на счетчик поставили, машину забрали, так еще и грозят телекомпанию отнять. Как же выпутаться из этой паутины? Где искать защиты?»

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака записную книжку и открыл ее на первой странице. Мотукаевы дали ему две недели, чтобы расплатиться. Где найти деньги?

Взгляд его упал на последнюю запись на первой странице записной книжки. Венедиктов метнулся к столу, открыл ящик, вытащил сотовый телефон и, едва попадая пальцами в кнопки, стал набирать номер.

– Алло, Артур? Это Георгий. Я подумал над вашим предложением и решил принять его, но с одним условием. Мне нужен пятидесятипроцентный аванс в течение двух недель…

Константин находился у себя в офисе, когда раздался звонок из Москвы. Артур сообщил ему о том, что позвонил Георгий Венедиктов, и передал содержание разговора.