тебе шанс взять свои слова обратно.

Было что-то такое в голосе Рудова, что заставило Решетникова обернуться к нему.

– Скажешь мне кодовое слово… «Ваше высочество». И я тебя выслушаю, – продолжал Рудов.

Ничего не ответив, Решетников покинул офис.

А в это время Ольга уже лежала в палате, свернувшись клубочком под одеялом, и смотрела телевизор.

Дверь распахнулась, вошел озабоченный Завадский.

– А меня остановили менты, представляешь, я объясняю, что у меня жена в «Скорой»… а они, чуть не подрался…

– А надо было подраться, – негромко сказала Ольга.

Завадский решил, что не расслышал ее слов.

– Что?

– За жену надо кадык рвать, – сказала Ольга.

Завадский непонимающе смотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или нет.

– Что с тобой случилось, есть диагноз?

– Панкреатит.

– Как такое могло случиться?

– Ну как, так… поджелудочная уже не та, что в шестнадцать лет, – раздражаясь, ответила Ольга. – Строжайшая диета, а пока немного сняли боль. Прости, что никуда не полетим…

– Ничего, ничего, – ласково произнес Завадский, присев рядом и взяв ее руку в свои. Ольге стало немного стыдно – так искренне он переживал за нее.

– Но есть и хорошая новость, – ласково сказала она. – Они согласились, чтобы ты играл главную роль. Но денег у них мало.

– Кормить хоть будут?

– Обещают вкусно. Извини меня за брачную ночь, утро…

– Ничего. Поправляйся. А сколько тебе тут?

– Пару дней, а потом домой, но постоянно сдавать анализы.

– Неважно. Я помогу.

В палату влетел Саша с вопросом:

– А что случилось?

– Панкреатит, – объяснил Завадский.

Саша растерянно смотрел на Ольгу.

– Как же так? Вы что, никуда не летите?

– Саша, ну куда я в таком состоянии!

– Я пойду, найду врача, спрошу, что да как. – Завадский вышел за дверь.

– Что? – недовольно спросила Ольга, поймав подозрительный взгляд Саши.

– Это ведь папа придумал?

– С чего ты взял? – Ольга отвела глаза – врать она действительно не умела, особенно тем, кто был ей дорог.

– А чего это ты не хочешь лететь в медовый отпуск? – спросил Саша, хитро усмехаясь.

– Саша, ну хватит выдумывать… – Ольга готова была залезть под одеяло с головой.

– Вы что, снова вместе?

Но тут в палату вошел Завадский.

– Никого нет на месте. Медсестра что-то пробурчала…

– Ладно, я пошел, – сказал Саша. – Выздоравливай, мамочка.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Ольга, зная, что сын не поверил ни единому ее слову.

* * *

А Решетникова беспокоили сейчас совсем другие заботы. Он сидел в своем офисном кабинете и говорил с Дашей, стоявшей перед ним. Она уже была введена в курс дела.

– Даша, мы на большом распутье.

– Я поняла. А как мы докажем, что мы ему ничего не делали?

– Начнем по порядку. Договор с ним есть?

– Конечно. И у Рудова.

Решетников досадливо цыкнул.

– Уничтожь. Черт.

– Шредером?

– Можешь съесть, как твоей душе угодно, но чтобы его не было.

– Дело совсем серьезное?

– Ну не то чтобы прямо жизнь и смерть, – слегка успокоил ее Решетников. – Но допрыгались мы уже. Нет, нас подставили, но… и мы допрыгались.

Тут Решетникова озарила какая-то мысль.

– Откуда мы знаем, что Мезин пошел на сделку со следствием?

– От следователя, – ответила Даша. – А этого недостаточно?

– Этот следователь…

– Витязев.

– Да. Еще фамилия такая странная. Он тебе не показался…

– Да. Что-то в нем от лукавого… – договорила за него Даша.

– Не в этом смысле, – возразил Решетников. – Но есть мнение, что это подставной следак.

– Ваше мнение?

– Мне его достаточно.

– Разрешите за ним проследить? – предложила Даша.

– Нет, я сам.

Саша сидел на кухне и наблюдал, как Завадский у плиты готовит куриный бульон, также котлетки на пару.

– А что такое с меню?

– Это маме, – ответил Завадский. – Теперь мы все вместе будем так есть, чтобы ей было легче.

– Зачем?

– Затем, что мы семья. Если кому-то плохо, мы ему помогаем. Это значит быть семьей.

– А-а… – иронично протянул Саша. – Просто мне такого никто не говорил, а в учебниках такое не пишут.

Завадский строго посмотрел на него.

– А ты чего так спокоен? Когда у меня мама заболевала, я места себе не находил.

– Видимо, у нас с мамой просто другие отношения. Она меня бросила кормить в три месяца, видимо, поэтому. Нет такой связи.

Увидев, что Саша направился к выходу, Завадский сказал:

– Подожди.

Саша остановился.

– Ты понимаешь, что мама – это самый главный человек, самый близкий?

– В курсе.

– Знаешь, мне было восемнадцать, когда умерла моя мать. Я до сих пор вспоминаю наш последний разговор, я был идиотом. Не делай того, о чем будешь жалеть.

Саша сверкнул глазами.

– Слушайте, я все понимаю, диета так диета, будем есть воду с хлебом, легко, что еще от меня требуется?

– Ты знаешь, что такое панкреатит?

– Живот болит?

– Нет. Это не просто выпить таблетку и жить дальше. Боль такая, что человек может потерять сознание. От этого можно умереть, ты понимаешь?

– Теперь – да, – серьезно ответил Саша. – Сейчас отправлю маме эсэмэску, как я ее люблю. Так правильно будет?

Завадский посмотрел на Сашу каким-то разочарованным взглядом. Тот вышел и направился в свою комнату.

Через несколько минут к нему вошел Завадский, которому, судя по всему, не терпелось продолжить воспитательную работу. Саша сказал ему в прежней ироничной манере:

– Я уже набираю СМС, вот, «мама, я скучаю, выздоравливай скорее».

– А ты отцу сообщал?

– Зачем? – Саша слегка удивился.

– Ну не чужой человек все-таки.

– Хорошо, позвоню.

– Нет, я сам.

– Лучше я, – настаивал Саша.

– Я почему не я? Ты чего-то боишься?

Саша махнул рукой, показывая, что не собирается спорить.

– Звоните, я допишу маме СМС.

Завадский набрал номер Решетникова, когда тот сидел за рулем.

– Петя, привет.

Решетников переключился на громкую связь. Его покоробила неуместная фамильярность Завадского.

– Петр, – поправил он.

– Ты знаешь, что Ольга в больнице?

– Нет. – Решетников постарался изобразить удивление.

– Это так ужасно. Ты придешь?

– Ну, теперь ты за нее в ответе, – ответил Решетников.

– Я подумал, ты захочешь навестить ее в больнице. – В голосе Завадского проскользнул упрек.

– Никакого желания. Это ты с ней в горе и в радости, я только в радости.

Завадский продолжал настаивать:

– Петр, дело очень серьезное, ты бы пришел, поддержал.

Решетников, которому в этот момент было совсем не до Завадского, раздраженно бросил:

– Слушай, не переживай, панкреатит лечится и без поддержки бывшего мужа.

Решетников отключил телефон, он уже подъехал к зданию следственного комитета и увидел, как оттуда выходит Витязев.

– Ни с кем не здороваешься, – бормотал Решетников, видя, как следователь молча проходит мимо своих коллег. – Потому что ты тут никто.

Витязев сел в машину и тронулся с места. Решетников двинулся следом за