У миссис Ричардсон был крошечный вопросик – крошечный, непозволительный, слегка противозаконный вопросик. Нельзя ли глянуть в медкарты клиники и проверить, нет ли Биби Чжоу в списках тех, кто недавно делал аборт?

– Неофициально. Не для печати, – заверила миссис Ричардсон подругу, зажав трубку плечом и для надежности еще раз глянув, закрыта ли дверь в кабинет.

– Элена, – сказала Элизабет Мэнуилл, тоже закрывая дверь. – Ты сама понимаешь, что я не могу.

– Тут же ничего такого. Никто не узнает.

– Но это конфиденциальные данные. Ты знаешь, какие за это штрафы? Про этику я вообще молчу.

Элизабет Мэнуилл много лет дружила с миссис Ричардсон и немало ей задолжала, хотя сама она ни за что бы так не выразилась. В Денисон приехала как Бетси Мэнуилл, болезненно застенчивая девочка из Дейтона, – она вздыхала с облегчением, сбежав от насмешек, сопровождавших ее все старшие классы, страшилась, что в колледже все повторится. В свои восемнадцать Элизабет Мэнуилл была легкой мишенью: очки вечно съезжают с носа, лоб шишковатый от прыщей, одежда старомодна и плохо сидит. Ее новая соседка походила на высокомерных девиц, испортивших ей последние годы в школе: красивая, роскошно одетая, со всем миром на ты, и в первую ночь Бетси плакала, пока не уснула.

Но Элена взяла ее под крыло и преобразила. Она одалживала Бетси губную помаду и лосьон, водила по магазинам, учила по-новому причесываться. Шагая на лекции с Эленой, сидя подле Элены в столовой, Элизабет набиралась уверенности. Заговорила как Элена – будто не сомневалась, что люди хотят слышать ее мнение, – стала держаться прямее, как танцовщица. К выпуску Элизабет стала другим человеком – Лиз Мэнуилл, в брючных костюмах, на каблуках, в круглых очках, почти выдававших ее ум; человеком, который позднее с легкостью займет пост руководителя клиники. В дальнейшие годы Элена – теперь уже миссис Ричардсон – по-прежнему ей помогала. У нее были обширные местные связи, она замолвила словечко за Элизабет, когда та подала заявление в клинику, а когда Элизабет взяли на работу и она переехала в Кливленд, Элена представила ее куче разного народу, в профессиональных кругах и личных. Собственно говоря, Элизабет и с мужем познакомилась на коктейльной вечеринке, много лет назад устроенной Ричардсонами; муж ее был коллегой мистера Ричардсона. Миссис Ричардсон никогда не просила вернуть долг, не намекала даже, и обе они остро это сознавали.

– Как там, кстати, Деррик? – внезапно спросила миссис Ричардсон. – И Маккензи?

– Все хорошо. У обоих. Деррик, конечно, на работе выкладывается.

– Не верится, что Маккензи уже десять, – задумчиво сказала миссис Ричардсон. – Как ей в Лорел?

– Счастлива. Стала гораздо увереннее. Мне кажется, школа для девочек – это многое меняет, знаешь? – Элизабет Мэнуилл помолчала. – Еще раз спасибо, что замолвила словечко.

– Бетси! Ну что за глупости. Я только рада. – Миссис Ричардсон побарабанила ручкой по столу. – Мы же друзья.

– Ты же понимаешь, я бы с удовольствием помогла. Но если узнают…

– Нет, естественно, ты не можешь мне показать. Разумеется. Но если мы, например, пойдем обедать, я заеду за тобой и нечаянно гляну тебе через плечо на список за последние месяцы, никто не скажет, что ты нарочно мне его показала, правда?

– А если эта женщина там есть? – спросила Элизабет. – Толку-то? Билл не сможет использовать это в суде.

– Если она там есть, он поищет другие доказательства. Бетси, я понимаю, что это громадное одолжение. Ему просто нужно знать, стоит ли копать. Если нет – ну и суда нет.

Элизабет Мэнуилл вздохнула.

– Ладно, – наконец сказала она. – В ближайшие дни я занята, но, может, в четверг?

Они уговорились вместе пообедать, и миссис Ричардсон повесила трубку. Скоро все разъяснится. Внезапно проснулось великодушие. Бедняжка, подумала она про Биби. Кто ее упрекнет, если она сделала аборт? Посреди дела об опеке, на низкооплачиваемой работе, после всего, что пережила с первым ребенком. Аборт – это всегда сожаления, подумала миссис Ричардсон; аборт – последняя мера, когда вариантов больше нет. Нет, миссис Ричардсон не могла упрекнуть Биби, хотя по-прежнему надеялась, что ребенок достанется супругам Маккалла. Но она всегда сможет родить другого, подумала миссис Ричардсон, как только встанет на ноги, – и снова открыла дверь кабинета.

Благодушие к Биби не иссякало в сердце миссис Ричардсон до самого обеда с Элизабет Мэнуилл. – Бетси, – сказала она, когда в четверг ее по звонку коммутатора впустили в кабинет. – Сколько же мы не виделись? Когда в последний раз? – Не помню. На каникулах в том году, наверное. Как дети?

Миссис Ричардсон минутку потратила на бахвальство: планы Лекси в Йеле, последний матч Трипа по лакроссу, хорошие оценки Сплина. Мимо темы Иззи она, как обычно, просквозила, но Элизабет не заметила. До этого самого мгновенья она собиралась помочь Элене; все-таки Элена столько для нее сделала, и вообще Элена Ричардсон не остановится, пока не добьется своего. Элизабет даже нашла потребные записи – список всех пациентов, прошедших процедуру в клинике за последние месяцы; список был открыт в отдельном окне на экране, прятался за таблицей с бюджетом. Но Элена трещала про своих расчудесных детей, про громкий судебный процесс мужа, про перестройку заднего двора, которую Ричардсоны устроят, едва настанет лето, – и Элизабет передумала. До встречи лицом к лицу она как-то запамятовала, что Элена зачастую разговаривает так, будто Элизабет – дитя малое, будто она, Элена, специалист по всем вопросам, а Элизабет надлежит за ней записывать. Ну, короче, вот что: Элизабет уже не дитя. Это ее кабинет, ее клиника. При виде Элены она по привычке взяла ручку, но теперь отложила.

– Странно будет в следующем году, когда в доме останутся только трое, – разглагольствовала тем временем миссис Ричардсон. – И, конечно, Билл с этим делом совсем вымотался. Помнишь Линду и Марка, нет? Вы у нас на каких-то вечеринках встречались. Линда пару лет назад рекомендовала тебе зооняню. Мы все надеемся, что эта история скоро закончится и ребенок останется у них навсегда.

Элизабет встала.

– Пошли обедать? – спросила она и потянулась за сумкой, но миссис Ричардсон и не приподнялась из кресла.

– Я хотела с тобой посоветоваться, Бетси, – сказала она. – Помнишь? – И одной рукой толкнула дверь.

Элизабет снова села и вздохнула. Ага, жди – так Элена и позабудет, зачем пришла.

– Элена, – сказала Элизабет. – Прости. Я не могу.

– Бетси, – тихо ответила миссис Ричардсон, – мне только одним глазком быстро глянуть. И все. Просто знать, есть ли там что выяснять.

– Не в том дело, что я не хочу помочь…

– Я бы никогда тебя не подставила. Я не стану использовать эти данные. Мне только понять, надо ли копать глубже.

– Я бы с радостью помогла, Элена. Но я подумала и…

– Бетси, сколько раз мы друг друга прикрывали? Сколько мы сделали друг для друга?