Кажется, он мне доверяет, а в меня его присутствие вселяет немалую долю уверенности в собственных силах. Ну и кроме того, я почему-то точно уверена: случись что, и тогда этот красивый мужчина будет защищать меня до последней капли собственной крови. Он не спасует перед приближением опасности и окажет сопротивление любому врагу. Хм, а вдруг я погрязла в иллюзиях и сильно ошибаюсь насчет прекрасного де Вильфора? Ладно, поживем — увидим. Кстати, о врагах… Я хмуро уставилась в дисплей радиолокатора, на самой отдаленной линии периметра которого горела красная точка, неотступно следующая прямо за нами. Это враги, они не сдаются, они следят за нами и уверенно движутся нашим курсом. Я злобно прикусила губу и отключила автопилот, беря управление на себя. Хватит терпеть, сейчас я задам перцу этому выродку Конраду и его прилипчивым дружкам!

Я заложила крутой вираж, поворачивая назад, и кабину вертолета ощутимо тряхнуло. Тристан покачнулся в кресле, проснулся и поправил съехавший на нос летный шлем.

— Санта, не дури! — мягко упрекнул он. — Что ты задумала?

— Избавиться от ненужного хвоста, — сквозь зубы рыкнула я, напрягая зрение и всматриваясь в клубящийся перед кабиной туман. — Теперь я лечу прямо на них и как только засеку, то постараюсь сбить. — Я многозначительно тронула пальцем круглую красную кнопку, расположенную на правом рычаге. — Уверяю тебя, я не промахнусь!

— Ты насмотрелась глупых боевиков, и поэтому тебя потянуло на авантюры! — сдержанно пожурил Тристан. — Не принимаешь во внимание тот факт, что они не станут потворствовать твоим сумасбродным выходкам и откроют ответный огонь. И тогда в небе заварится смертельная каша. Прошу, успокойся и вернись на прежний курс…

Я отрицательно помотала головой, не намеренная отказываться от своей идеи поквитаться с обидчиком.

— Упрямая девчонка! — рассерженно закричал выведенный из терпения де Вильфор, хватая меня за руку. — Не смей ввязываться в воздушный бой, я тебе запрещаю. Жаль, что я ничего не смыслю в управлении вертолетами, а не то я бы просто связал тебя и засунул в задний отсек…

Но, не дослушав оную занудную воспитательную тираду, я ловко вывернула свою кисть из его захвата и, печально поморщившись от неблаговидности своего следующего поступка, сильно ударила Тристана локтем в лицо. Мужчина изумленно отшатнулся, хватаясь за разбитый нос и обиженно взирая на меня поверх окровавленных пальцев.

— Санта, какого ангела… — раздраженно начал он, но я внезапно предвкушающе оскалилась и сделала предупредительный жест, призывая своего попутчика к молчанию. Среди облаков, буквально в паре десятков метров перед нами, я внезапно увидела габаритные огни огромного вертолета, движущегося по встречному маршруту.

— Это они! — мстительно выдохнула я и положила чуть дрогнувшую от волнения руку на гашетку крупнокалиберного пулемета…

Конрад уверенно вел вертолет нужным курсом, бдительно следя за показанием бортового радиолокатора, выдающего местоположение геликоптера Селестины. Бесспорно, та двигалась точно к заданной цели, зная координаты замка Чейт. Без нее Конрад за считаные секунды заблудится в застилающем небосвод тумане и… Нет, ему даже думать не хотелось о возможных последствиях такого полета, ибо, лишившись ведущей их машины, они будут вынуждены лететь вслепую, надеясь лишь на удачу. И поэтому вервольф неотступно следил за пульсирующей на дисплее точкой, являющейся сейчас его путеводной нитью. Его сердце разрывалось от отчаяния и растерянности, ведь он совершенно не понимал, как ему следует поступить в дальнейшем?

Трезвый рассудок оборотня внятно указывал ему на необходимость устранения Селестины, ставшей стригойкой и вступившей в ряды его врагов. К этому же решению оборотня подталкивала и его мятежная совесть, напоминая о данном им обещании. Но сердце, куда прикажете девать бунтующее сердце, поющее все ту же старую, ничем неистребимую, никак не заглушаемую любовную песню? Конрад напрочь отказывался признавать за Селестиной право на самостоятельные поступки и личное мнение, склонный заподозрить скорее воздействие какой-то темной магии на такие перемены в подруге, чем иные чувства, основывающиеся на добровольности, принципиальности и идейной убежденности. Для него она была и оставалась просто маленькой девочкой, запутавшейся между добром и злом, остро нуждающейся в его опеке, поддержке и усмирении. Будь на то его воля, он немедленно связал бы любимую по рукам и ногам да засунул бы в задний отсек пилотируемого им вертолета. Да вот черт, вместо того чтобы послушно вернуться в его объятия, строптивая девчонка связалась с неподобающей ей компанией, научилась пить кровь, отрастила пару крайне сексапильных клыков, остригла свои роскошные волосы и сейчас летит к чертовой, а вернее своей прапрапрабабушке (что по сути и равняется вышеозвученному варианту), намереваясь ввязаться в очередные неприятности. И ладно бы в одиночку, так нет же, еще выбрав себе в напарники некоего умного и крайне симпатичного мужика, ввергнувшего Конрада в жгучую пучину ревности. Да с тех самых пор, как он ее знает, она ведь только тем и занимается, что беспрестанно ввязывается в потасовки, интриги и всевозможные заморочки. Драть ее некому! Нет, он категорически отказывался понимать эту сумасбродную девчонку, такую красивую, притягательную и желанную!..

Впрочем, на сей счет существует одна широко известная и весьма меткая фраза, гласящая: «Обсуждать женщину — интересно, осуждать — бессмысленно, а пытаться понять — бесполезно!» И Конрад до боли прикусил губу, негодуя на самого себя. Откуда же ему было знать, что в молодости мужчины безумно любят женщин, толком не понимая ни их характера, ни их образа мыслей. В зрелом возрасте они диаметрально пересматривают свою жизненную позицию, начиняя понимать представительниц прекрасного пола намного лучше, но, увы, сил на любовь уже не остается. Вывод напрашивается сам собой: гармония для мужчин недостижима, ведь им приходится постоянно выбирать что-то одно — любить женщин или понимать их.

А между тем в заднем отсеке Ми-28, именно там, куда Конрад и мечтал засунуть непокорную Селестину, царила весьма непринужденная и даже веселая обстановка. Распотрошив прихваченный с собой мешок с припасами, ангелы соорудили импровизированный стол, лопая все подряд так, что аж за ушами пищало, и при этом радушно потчуя тоже изрядно проголодавшегося отца Григория. Удобно навалившись на покатую стенку вертолета и гулко рыгая, довольный иерей комично рассказывал о своем посещении японского ресторана.

— Заказал я себе рис с приправами и двадцать минут усиленно работал палочками… — невнятно излагал иерей, прикрыв глаза от упоения, чавкая и силясь прожевать огромный ломоть желтого ноздреватого сыра.

— И как, понравилось? — вежливо поинтересовалась воспитанная Ариэлла.

— Нет! — Священник разочарованно мотнул седой гривой волос. — Не наелся, а только устал! Не понимаю я этих японских изысков, наша-то русская кухня куда лучше.

— А Селестина очень любит и роллы, и сасими, — печально вспомнила Оливия. — А вот пить она совсем не умеет. Помню, один раз смешала коньяк и шампанское, так потом жутко болела на следующее утро…