более умеренные не комментирует, а про другие утверждает, что они истинные, и он в своем желании быть точным, называет баснями и собирает коллекцию или даже книгу легенд, как он был счастлив назвать их.

Среди этих историй можно найти много таких, которые собраны Кононом и которые Аполлодор излагает в своей библиотеке, которые были собраны Александром, посвящены Августу Николаем, и ранее обработаны Протагором. Но Акесторид включил много таких, которые другие опустили; действительно, во многих этих историях, обработанных им самим и другими, можно увидеть, что версии расходятся.

Этот автор сообщает в своих сочинениях много фактов, которые подтверждены известными источниками. Он один из тех, кто мог бы показать их правду ясно и, как кажется, он озаглавил их баснями не для того, чтобы критиковать их композицию, но чтобы подчеркнуть их приятность и очарование. Но на мой взгляд, можно признать его мудрость, потому что, предлагая объединить вместе очевидные басни и реальные факты, он избегает обвинения в неоднозначности своего заглавия. Стилем он напоминает предыдущих авторов.

Cod. 190. Птолемей Хенн. Новая история для многознающих

Переводчик: Мещанский Д.В.

Птолемей Хенн или Птолемей Гефестион, (вторая половина I в. — первая половина II в. н. э.), согласно словарю Суды, жил в Александрии, был современником Траяна и Адриана, грамматик, сын Гефестиона. Суда называет среди его трудов «Удивительные истории», драму «Сфинкс» и поэму «Анфомер» в 24 песнях. Его «Новая история», в семи книгах, представляет собрание исторических событий и мифов, изложенных им в иной интепритации, наполненной вымышленными фактами, с ссылкой на писателей, зачастую вымышленных, что вызвало большую критику, как древних, так и современных исследователей его произведения. Так Фотий, благодаря кому и сохранилась «Новая история», в своем предисловии откровенно критикует автора, называя его наивным хвастуном, не обладающим красотой лексики.

Я прочитал Новую историю Птолемея Гефестиона, предназначенную для образования, в шести книгах. Эта книга, действительно, полезна тем, кто повышает знания в области истории и может позволить, в короткий промежуток времени, познать множество рассеянного, при самостоятельном тяжелом труде над чем, пришлось бы потратить всю жизнь. Он изобилует диковинными и плохо сформированными данными, и самое абсурдное в том, что для некоторых тривиальных басен пытается объяснить причины их появления.

Однако тот, кто объединил все это, несколько наивен, хвастлив и не обладает красотой лексики. Он обращается к некой Тертулле, как к своей госпоже и превозносит ее, как большого филолога и эрудита. Он нападает на предшественников, обвиняя их в не здравом рассмотрении некоторых тем. В любом случае, большая часть его историй, свободных от невероятных вещей, не плоха и дает большие знания.[591]

I

Первая книга содержит рассказ о смерти Софокла,[592] а перед этим — о Протесилае,[593] также, о Геракле, павшим жертвой огня, так как не смог согнуть свой лук, достигнув пятидесятилетия.[594] Также о Крезе,[595] спасенном от костра, смерти Ахилла и гетере Лаиде, умершей, поперхнувшись оливковой косточкой. В каждой из этих тем, он утверждает, что его предшественники совершили ошибки, собирая их и записывая.

Затем он рассказывает, что царь Александр,[596] увидев в Эфесе картину, изображающую Паламеда,[597] хитростью убитого, сильно обеспокоился потому, что предательски убитый, походил на Аристоника, товарища Александра по игре в мяч; таков был характер Алесандра, полный любви к своим товарищам. Затем он утверждает, что смысл выражения Эвфориона[598] в его «Гиацинте», «Лишь Кокит[599] смоет раны Адониса», заключается в том, что Кокит — имя ученика, которого Хирон учил медицине, и который заботился об Адонисе, раненном вепрем.

Он говорит, что человек из первой книги истории Геродота, убитый Адрастом,[600] сыном Гордия, звался Агафоном, и был он убит в ссоре из-за перепела. Также Кадм и Гармония[601] превратились во львов, и Тиресий претерпел семь метаморфоз,[602] и объясняет почему критяне называли его «дочерью Форбанта».[603] Эриманф, сын Аполлона, был наказан, потому что он увидел, как, во время купания, Афродита соединилась с Адонисом, и Аполлон, в гневе превратившись в кабана, убил Адониса, пробив его доспехи.[604]

Объясняет, почему поэт[605] делает голубей слугами, кормящими богов, и он сообщает о чем говорили царь Александр и Аристотель; также и Гомер говорит о голубях. Он говорит, что поэт Эпихарм[606] произошел от Ахилла, сына Пелея. Гомер называет первым всадником Патрокла, которого Посейдон, влюбленный в него, научил этому.

Одиссей, имея большие уши, сначала был назван Утисом, но во время дождливого дня мать, будучи беременной, не могла его удержать на краю дороги, и по этой причине он получил имя Одиссея.[607]

Аркадец по имени Перитан прелюбодействовал с Еленой, когда та жила с Александром в Аркадии; Александр, чтобы наказать за прелюбодеяние, оскопил его, и с тех пор аркадяне называют евнухов пеританами.

Аристоник из Тарента[608] сообщает, что Ахилл, когда пребывал среди девушек в доме Ликомеда,[609] носил имя Керкисера, также его звали Исса, Пирра, Аспет и Прометей. Ботрий из Минда говорит, что все дети Ниобы были убиты Аполлоном.[610] Отец дал Одиссею наставника по имени Муиск, чтобы тот сопровождал его в Кефалению. Ахилла сопровождал наставник Ноемон из Карфагена, а Патрокла — Евдор. Антипатр из Аканфа сообщает, что Дарет, написавший «Иллиаду» ранее Гомера, был наставником Гектора, и получил от него обещание не убивать спутника Ахилла. Он же сообщает, что наставником Протесилая был Дардан из Фессалии, а Антилоху Нестор дал наставником Халкона. Эти темы рассматриваются в первой книге.

II

Вторая о Геракле, которого от безумия излечил Антикирей, нашедший лекарство в Фокиде, им изобиловшая; другие дают различные версии излечения. Он говорит, что Нестор Геракл был любим, чего не было. Не Филоктет, говорит он, а Морсим из Трахина зажег костер Геракла. Геракл после того как Немейский лев откусил один из пальцев, и их у него осталось только девять, воздвиг гробницу этому пальцу. Другие говорят, что он потерял свой палец в результате удара дротика, а в Лакедемоне, над могилой пальца стоит каменный лев, и это — символ мощи героя. С тех пор каменных львов ставят на могилах. Хотя другие дают иное объяснение статуям львов.

При восшествии Геракла на костер, стая саранчи опустошила окрестности как чума, пока не была уничтожена.

Так как Афродита любила Адониса, как и Геракл, она научила кентавра Несса,[611] как поймать Геракла в западню.

Нирей