неприятные представители. Как еще может защититься малец с восточными кимгийскими чертами внешности от сверстников? Или от пьяниц, больных нищих бродяг и иного сброда? А я отвечу: с помощью ментальных сил. Ничто так не мотивирует развиваться, как желание покинуть самое глубокое дно.

- Не знаю, кто это, но я бы хотела его увидеть и приласкать, - заявила Лидия, недовольно косясь в сторону барона.

- Не все так плохо на самом деле было, - отмахнулся Шатый, - у нас были люди, которые наблюдали за происходящем с ним. Контролировали, чтобы не случилось ничего плохого. А если бы произошло, то некоторые сущности бросились бы на помощь. Все было под контролем. Но в нужный момент этот наблюдатель не сообщил о том, что мальчика решили увести. Как оказалось, это был старый друг наблюдателя.

- Как Кирсновский вообще попал к вам в банду? – Не без улыбки спросил я.

- Мы не банда, мы не бандиты и не занимаемся противозаконными деяниями, - брезливо поморщился барон, - мои парни промышляют охотой за разными тварями ради благополучия одних и довольства экзотикой других. Но есть такая вещь, как дворянская честь и данное дворянином слово. А я дал слово присмотреть за мальчиком. Когда его увели вы, господин Любомирский, одни из моих ребят отправились на разговор с вами.

- Убить меня, - поправил я.

- Нет, на разговор, - барон покосился на Лидию, - не исключаю, что они могли все неверно услышать. А это ребята простые и из иного мира и могли неверно воспринять слова. Даже удивлен, что Павлов и Кирилл не объяснили им там все на месте. Хотя Кирилл и сам… Впрочем, неважно. Я согласен был допустить, что вы ничего против этого мальчика не замышляли. Поэтому визит был бы единичной акцией просто для понимания серьезности моих намерений. Однако вы решили выследить Кирилла и цинично убить его при огромном количестве джентльменов и дам.

Лукавит, сволочь. Так я ему и поверил, что он не отдавал приказа на мое убийство. Даже если бы потом не донимал меня, то из-за одного лишь этого случая его стоит хорошенько отметелить. Он выделывается перед Лидией. Ей, судя по недовольной морде лица, Шатый не особо приятен, но и откровенным отморозком не кажется.

- Я так в ту ночь и не увидел лицо Кирилла, не узнал даже имени. По поводу его страшной смерти не грущу. Однако моей вины в том нет. Подобных обращений было минимум два до этого и уж точно не моими стараниями.

- Два? – Барон посмотрел на меня, как на идиота, - разумеется вы не признаете свою вину. Но уж откровенное вранье? Не один десяток подобных созданий был создан. Вы, господин Любомирский, спрашивали меня о том, как тот не почтенный джентльмен Семен Кирсновский стал моим человеком? Однако он не мой человек, а, уж простят мне такую вольность, человек Тетерева.

- Чего? – Я от неожиданности чуть не забыл о том, что тоже дворянин, и не выпалил несколько скабрезных словечек.

- Не старшего, конечно, а пропавшего без вести младшего из рода Тетеревых. Марка.

- А можно поподробнее? – Я подался вперед и непонятно как не свалился с края дивана. Магия, наверное, не иначе.

- Ну что ж, отчего бы и не рассказать о вашем товарище. Раз он такой скрытный от всех.

Барон откинулся на спинку дивана. Закинув ногу на ногу, начал рассказ.

***

За окном гремел гром. Небо не могло разродиться дождем битых полчаса. Прохожие носили зонтики в руках, потому как с моря дул сильный ветер, очень неприятно растягивал ткань и сильно напрягал спицы.

Барон Шатый отпил из дымящейся и густо пахнущей весенними ягодами кружки. Гость за его столом неприлично быстро поглощал стейк из мерхаванской говядины, отрезал слишком большие куски. Замечания делать не стал. Его отец всегда говорил: этикет за столом уместен лишь тогда, когда стол ломится от еды, поэтому локти на столе могут окончательно сломить столешницу. Да и гость не казался чересчур сытым. Взбудораженным, крикливым, взлохмаченным, театрально махающим руками, но уж точно не сытым.

- И почему ты пришел ко мне? – Барон сказал это таким тоном, словно пытался узнать у мироздания истинную причину навалившихся на него проклятий.

- Я же говорил, - воспринял вопрос в свой адрес Кирсновский, - у меня есть определенный набор препаратов. Хорошие зелья для вашей лечебницы.

- Моей? Я похож на главврача? – Удивился Шатый, глядя на отражение в чашке чая.

- Вы же там заправляете. Значит в вашей. А я зелья варить умею. В столичной академии учился по, можно сказать, смежной специальности. Вы просто не видели эффект моих зелий, Павел Александрович. Местным алхимикам не снилось такое. Зря вы в них не верите.

- Вы, господин Кирсновский, и не рассказывали о назначении ваших зелий и эффектах, - покачал головой барон.

- А, ну вы тогда послушайте. Отнюдь! – Вдруг вскочил парень и закопошился в карманах, - у меня ведь есть список. Чтобы не соврать!

Барон устало потер переносицу. Но услышать этот список ему не удалось из-за открывшейся двери.

В комнату вошел молодой офицер в расстегнутом до пупка мундире. Он был немного пьян из-за выпитого вина и очень много счастлив из-за проведенной ночи в компании прекрасной дамы.

- Здравствуйте, ваше… Ваше… - Кирсновский взволнованно листал книжицу с каракулями, больше походящую на тетрадь конспектов, чем книгу рецептов зельеварения.

- Ага, привет, - весело отозвался офицер и завалился за стол к недоеденному стейку к Кирсновского.