Потом земля, стремительно вырастая, бросилась ей навстречу. В падении Мария ударилась о прилепившееся к откосу дерево, потом о каменный отрог и наконец грохнулась на дно и провалилась во мрак.

Неизвестно, сколько времени пролежала Мария без чувств, но когда сознание, а с ним и способность открыть глаза вернулись, она сделала это, ожидая увидеть иной мир и понять, что все действительно кончено. Увидеть Шеол — мрачную обитель теней, где блуждают ушедшие духи. Увидеть Гадес — языки пламени и мечущиеся в них тени грешников. Но нет. Ее еще затуманенному взору предстали потрескавшиеся камни пустыни и несколько чахлых растений. Любопытная ящерка смотрела на нее, вертя головой из стороны в сторону.

«Я все еще здесь» — подумала Мария и только сейчас постигла всю глубину подлинного отчаяния.

Даже попытка убить себя оказалась тщетной, а чтобы снова вскарабкаться на утес и повторить ее, у нее просто нет сил. Сокрушенная и несчастная, она присела, ощупала свои руки и ноги, коснулась головы. Шишек и ссадин имелось предостаточно, но сильного кровотечения, похоже, не было. Так же как и переломов. Чудо? Нет, да и с чего бы Богу сохранять невредимым тело, превратившееся в прибежище демонов? Нет, наверное, они сделали это сами, чтобы показать, что вызов, брошенный ею Аваддону, тщетен, и без их соизволения она неспособна даже уйти из жизни. Но под силу ли им такое? Может быть, это все же чудо Господне?

Саранча из Бездны оставила Марию нагой, ей нечем было прикрыться, но она чувствовала необходимость покинуть это проклятое место. Пойти туда, где ее дожидаются Симон и Андрей, рассказать нм все, а потом окончательно распрощаться с жизнью. Если тот проповедник, Иоанн Креститель, и впрямь святой человек, он сумеет не дать духам ей помешать.

Руки ее тряслись, колени подгибались, но Мария поднялась и осмотрелась, выбирая нужное направление.

Она побрела по тропке по дну ущелья, но каждый камень, который ей приходилось обходить, казался границей, за которой силы покинут ее окончательно.

Но сил, как ни странно, хватило до заката, а потом Мария примостилась у нагретого за день солнцем валуна и, добавив его тепло к теплу собственного слабого тела, продержалась до утра. Во тьме ночи она слышала вой и рычание хищников и понимала, что станет для любого из них легкой добычей, но дикие звери ее не потревожили.

С первыми лучами солнца Мария двинулась дальше. Она, шатаясь, брела между камнями, а когда спотыкалась, ползла на четвереньках, подставив исцарапанную, обнаженную спину жгучим лучам солнца.

Так, потеряв представление о времени и воспринимая окружающее сквозь туманное марево, Мария неожиданно для себя вышла к ручью и поняла, что находится не так далеко от назначенного места встречи. Измученная жаждой, она припала к воде (теплая, нагретая солнцем в мелком русле влага казалась подкрепляющим бульоном), долго не могла оторваться, а потом с удовольствием вымыла свои грязные, исцарапанные руки.

Дожидаясь, пока к ней вернется хоть крупица силы, Мария пыталась сообразить, в каком направлении идти дальше, и решила следовать по течению и направиться к вырисовывавшимся вдали утесам. Она не ошиблась, ручей по каменистому руслу бежал к реке Иордан, и вскоре впереди показалась поблескивающая водная гладь.

Обогнув излучину, Мария неожиданно увидела это место. Она узнала его сразу, ибо там, где ручеек впадал в Иордан, собралось множество народу. Некоторые сидели на камнях, иные стояли в отдалении, но большинство находились у самой кромки воды, а то и на мелководье.

Там же, в текущей воде, стоял человек, громко и хрипло восклицавший:

— Я есть глас вопиющего в пустыне. Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему! Покайтесь, грешники, ибо грядет Царствие Небесное! Примите крещение и измените свою жизнь с нечестивой на праведную! — Неожиданно проповедник резко развернулся и обратился к отдельно стоявшей группе римлян: — Вы, солдаты кесаря, никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем!

Кучка хорошо одетых людей — их одежды являли собой разительный контраст с грубой власяницей святого — направилась к нему по воде.

— Учитель, — спросил старший из них, — что нам делать?

— Мытари? — воскликнул тот. — Сборщики податей? Ничего не требуйте более определенного вам.

Мытари согласно закивали и преклонили колени прямо в бегущей воде. Иоанн приблизился и, по очереди возлагая руки на каждого, с головой окунул их в Иордан.

— Будьте крещенными водой покаяния, — говорил он всякий раз, совершая обряд крещения, и люди крестились один за другим.

Для каждого у него находилось особое наставление.

Потом вперед выступил еще один человек. Мария отметила его привлекательную внешность и крепкое сложение, но это никак не объясняло реакции Крестителя, который, похоже, узнал подошедшего и был ошеломлен этой встречей. Они долго смотрели друг на друга и произносили слова, которых она не слышала, но потом и этот пришелец, подобно прочим, принял крещение. Они с Иоанном снова обменялись долгими, понимающими взглядами, и странный незнакомец вернулся на берег.

Только сейчас, приблизившись к толпе и ловя на себе изумленные взоры, Мария вспомнила о своей наготе и, хотя еще недавно думала, что давно находится за пределами стыда, отчаянно смутилась. Робко подойдя к сидевшей в сторонке женщине, она во имя милосердия попросила у нее что-нибудь прикрыться. Женщина охотно дала ей покрывало, в которое Мария и завернулась.

Поскольку не вызывало сомнения, что это и есть то место, где Иоанн вершит свой обряд крещения, Мария огляделась по сторонам в поисках Симона или Андрея, но, увы, знакомых лиц не нашла. Народу было много, она и раньше слышала, что к Иоанну приходят целые толпы. Но что этот святой человек мог предложить ей? Покаяться? Эту ступень она давно миновала. Простое покаяние ничего ей не дало. Креститель нужен людям, которые ведут обычный образ жизни, а не ей, одержимой. Креститель мог помочь корыстолюбивому мытарю или солдату, пользовавшемуся властью для вымогательства. Но не ей.

— Вы же, порождения ехиднины, — проповедник меж тем обрушил свой гнев на группу фарисеев, собравшихся на противоположном берегу реки, — кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния, ибо уже и секира при корне дерева лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода срубают и бросают в огонь!

Мария всматривалась в толпу, но ни Симона, ни Андрея не видела.

Со вздохом она села на камень и натянула покрывало на голову. И куда запропастились рыбаки? А искать их придется, нужно, чтобы они передали весточку Иоилю перед тем, как она вернется в пустыню и положит всему этому конец.

Братьев Мария увидела только ближе к вечеру, среди небольшой группы людей, окружавших того самого незнакомца, чье появление так потрясло Крестителя. Ей очень не хотелось подходить к ним на виду у остальных, но у нее не было выбора. Мария заковыляла к ним, подошла сзади к Симону и потянула за тунику. Он обернулся, глаза его расширились.