Читая, Мойра исподволь оглядывала пассажиров, пытаясь угадать, кто из них должен передать ее сигнал Чаню. Безрезультатно. Похоже, она никого не интересовала. Дома Мойра приняла душ, переоделась и дождалась десяти вечера, чтобы снова выйти. Дойдя до трамвайной остановки, она уже собралась сесть в трамвай, когда рядом с ней затормозила машина. Мойра окинула автомобиль недоверчивым взглядом, но тут задняя дверца открылась. В Гонконге задняя дверь такси открывается самостоятельно, и, поскольку таксисты относятся к самым неприветливым людям, каких она знала, дверь может открыться, чтобы дать туристу понять, что в поездке ему отказано.

Мойра села в машину. Такси тронулось с места. Водитель был похож на большинство таксистов Гонконга: черные митенки, будда, приклеенный к бортовой панели… И драндулет, которым он управлял, олицетворял собой город: такой же бестолковый, пропыленный и грязный.

За всю поездку он рта не раскрыл, зато то и дело бросал цепкие, буравящие взгляды в зеркало заднего вида. В конце концов, припарковался вдоль тротуара на Среднем уровне. Обернувшись, сунул Мойре под нос кусочек картона, на котором фломастером было написано по-английски:

Примитивно, зато эффективно, подумала она, выполняя указание. Дверца тотчас же открылась, без особых церемоний предлагая ей вылезать. Мойра еще видела удаляющиеся габариты такси, которые растворились в городских огнях, и соображала, куда идти дальше, когда из полумрака раздался голос:

– Сюда…

В узком и темном проходе между высоких стен она заметила чей-то силуэт и двинулась в проход. Дождя не было, но ей на голову упало несколько капель, и она поняла, что капает с кондиционера.

– Заходите, – спокойно сказал Чань.

Они вошли в тесный, темный, как колодец, дворик. Полицейский прошел вперед и отпер дверь. За дверью оказалась лестница, они поднялись на два пролета и вошли в холл перед лифтами. Минуты через три они покинули кабину лифта, и Чань отпер еще одну дверь. Неоновый свет проникал снаружи в темную квартиру. Китаец щелкнул выключателем, и две лампы под абажурами залили маленькую квартиру-студию приветливым, гостеприимным светом.

– Где мы?

– У меня дома.

Не скрывая удивления, Мойра оглядела комнату и задержалась взглядом на фотографиях, висевших на стене. Она сразу напряглась.

– А это еще что? – Голос ее прозвучал резко и холодно.

– Извините, – смущенно пробормотал Чань, подошел к стене, снял с нее фото Мойры и быстро куда-то спрятал. – Э-э… еще раз прошу меня извинить… я не привык к визитам… Я… Э-э… Хотите чего-нибудь выпить?

Мойра оглядела неубранную кровать, беспорядок в кухонном углу, немытые тарелки в раковине – типичное обиталище холостяка. Окна выходили на другие окна, ярко освещенные, как на театральной декорации, и на длинную изогнутую крышу над эскалатором, ведущим к макушке холма.

– Так здесь вы живете? А где же вы здесь работаете? – спросила она, явно намекая на фотографию.

– Здесь я живу… и здесь работаю… иногда. – Чань убрал с постели папки с досье. – Э-э… Проходите… садитесь, пожалуйста…

Мойра присела на самый краешек кровати.

– Хотите чего-нибудь выпить? – повторил он. – Кофе? Фруктового сока? Содовой?

– Нет, спасибо. А симпатичная у вас квартира, – сказала она вдруг.

– Это правда. Симпатичная, только очень дорогая…

– Правда? Тогда как же полицейский может здесь жить? Разве что сыщики Гонконга получают больше, чем их французские собратья…

Чань, улыбнувшись, помедлил с ответом.

– Мне ее оставил в наследство отец.

– О, прошу прощения… Не хочу показаться нескромной… а чем занимался ваш отец?

Чань снова смутился. Он не за тем здесь, чтобы разговаривать об отце. Потом попытался вкратце рассказать эту историю, обходя молчанием все, что требовало долгих объяснений. Мойра молча слушала, догадываясь, что творится у него в душе. По этой природной застенчивости, по языку тела, по беспокойному снованию от кухонного уголка до постели было понятно, что произошло вторжение незнакомой женщины в его пространство. Он привык жить один. И быть полным хозяином своей территории. Было тут и еще кое-что: она ему нравилась. Мойра поняла это еще с первой встречи. «А я-то что? Он-то мне нравится?» – спросила она себя.

Но этой мысли не было места в сегодняшних условиях, и Мойра прогнала ее так же быстро, как та появилась.

– Так что вы хотите нам сообщить? – спросил Чань, кончив свой рассказ.

Она начала с разговора с DEUS’ом.

– А кто такой DEUS?

– Приложение, над которым я работаю.

– Что за приложение?

Следующие пять минут Мойра объясняла, в чем состояла ее работа в Центре. И по мере того, как она рассказывала, лицо парня менялось: на нем появилось выражение детского изумления перед успехами науки.

– То есть это приложение – что-то вроде интеллигентного виртуального компаньона, чатбота, так?

– Именно так.

– И когда вы задаете ему вопросы, он отвечает?

– Если только его не попросили этого не делать…

– То есть?

Мойра рассказала о блокировках, с которыми столкнулась и которые сумела обойти.

– Значит, согласно сведениям этого приложения все жертвы были знакомы с Джулиусом и поднимались на борт его яхты?

Она кивнула.

– Это очень важная информация, – заметил Чань, нахмурившись.

– Но она же не говорит о том, что…

Он махнул рукой, словно отводя это возражение.

– Я знаю, что это еще ни о чем не говорит. Но если эти девушки бывали с Джулиусом в клубе, в ресторане и на его яхте, то вполне вероятно, что они с ним спали.

– Вероятно…

Чань присел рядом с ней на краешек кровати и украдкой взглянул на нее. Мойре в голову пришла мысль, что он похож на мальчишку на первом свидании.

– Могу я узнать, где мой телефон и планшет?

– В данный момент они у Санни, шофера такси, в «Се Ля Ви», клубе на Агилар-стрит. Если вас спросят, где вы были, вы ответите, что были в клубе: он пользуется успехом у иностранцев. Как только я подам ему знак, он за вами приедет.

Мойра встала и подошла к стене, где были пришпилены фотографии жертв. В горле застрял комок. Все они были красивы до и безобразно изуродованы после.

– Окажите мне любезность, – сказала она. – Пожалуйста, не пришпиливайте мое фото рядом с остальными.

* * *

– Она вышла из дома, – сказала Регина Лим в телефон. – Она в клубе «Се Ля Ви».

– Вы полагаете, у нее там с кем-то назначена встреча?