– Иди в задницу, чувак! Уилл пожал плечами, словно это его не касалось. Повернувшись, он пошел прочь, а в следующую секунду развернулся и двинул Дольфа номер два кулаком прямо в висок. Схватив за руку, он потащил меня с танцпола.

– Стой, Рокки, в чем дело?

Он, не обращая на меня внимания, продолжал тянуть меня за руку до тех пор, пока мы не вышли из клуба. Я выдернула руку из его крепкой ладони.

– Я не просила тебя о помощи, – выпалила я. – Где Дженни?

Он говорил тихим и хрипловатым голосом.

– Она внутри, с Тайлером. Ты очень пьяна, Миа, позволь, я отвезу тебя домой.

У меня слезы подступили к глазам, когда я вгляделась в лицо стоявшего передо мной красавца. Все плыло перед глазами, но я видела – он все так же сексапилен, волосы стали чуть длиннее, точеный подбородок был покрыт короткой щетиной. Поверх розовой майки на нем была надета черная толстовка с капюшоном, отбрасывавшим тень на глаза. Осторожно приблизившись ко мне, он попал под свет уличного фонаря. Его глаза были печальными и отстраненными, а руки, повернутые ладонями вверх, словно это был сам Иисус Христос, тянулись ко мне.

– Пожалуйста, позволь помочь тебе добраться домой. – Он сделал шаг ко мне.

– Думаешь, что можешь пропадать месяцами, а потом вдруг появиться здесь, чтобы спасти меня? Ты думаешь, что так мне нужен? – Я слышала агрессивные слова, срывавшиеся с моих губ, но была не в силах остановиться. Он слегка покачал головой, прищурив глаза, в которых проглядывала обида.

Внезапно все закружилось вокруг меня. Я сделала два шага, и меня стошнило в цветочную кадку. Я почувствовала его руки на своем теле, он придерживал мне волосы и гладил по спине. Конечно, он был мне нужен. Покачнувшись в его сторону, я вытерла рот тыльной стороной ладони и, закинув голову, заглянула ему в глаза. Он внимательно рассматривал мое лицо.

– Малыш, ты в порядке?

Именно в этот момент я потеряла контроль над собой. Слезы хлынули из глаз, я зарыдала в голос.

– Не называй меня малышом!

– Успокойся, – сказал он абсолютно серьезно, а затем одним быстрым движением наклонился и поднял меня на руки. Это последнее, о чем я вспомнила, проснувшись на следующее утро у него на коленях и совсем не так, как понравилось бы нам обоим. Мы лежали на полу ванной, он уперся спиной в стену, вытянув скрещенные ноги перед собой. Сидя почти прямо, он сопел во сне. Голова у меня гудела, туника была в пятнах и отвратительно пахла, но мне не хотелось шевелиться, потому что я не знала, сколько времени я провела с ним. Очевидно, меня рвало всю ночь, и Уилл, должно быть, остался, чтобы присмотреть за мной. Положив голову ему на колени, я опять задремала.

Тем поздним утром меня разбудил приглушенный голос, доносившийся с кухни. Я лежала на кровати, куда он, наверное, положил меня. Меня всегда удивляло, насколько он нежен. Надо было иметь талант, чтобы перенести взрослую женщину, не разбудив ее. Я помчалась по коридору, надеясь застать его за приготовлением завтрака, что убедило бы меня в том, что все в порядке, но его там не было. Он стоял с рюкзаком за плечами и со стаканом воды в руке, заканчивая тихо говорить по телефону.

– Я сейчас приду. Скоро увидимся, – прошептал он в телефон, а затем протянул мне стакан с водой. Положив телефон в задний карман, он равнодушно оглядел меня и, прежде чем повернуться и уйти, сказал:

– Береги себя.

– Постой, Уилл. Мы можем поговорить?

– Мне нечего сказать. – Он направился к выходу.

Когда его рука коснулась дверной ручки, я взмолилась:

– Подожди, прошу тебя! У меня есть кое-что для тебя.

Он молча повернулся и прислонился спиной к двери. Я пошла в свою комнату, взяла пленку с песней Шинейд О’Коннор и побежала обратно к нему. Отдавая ее Уиллу, я заглянула ему в глаза. Он отвел их, словно мой взгляд причинял ему боль.

– Прости.

Когда он взглянул на кассету, я заметила легкую улыбку, промелькнувшую на его губах, но она была мимолетной.

– Ты тоже прости меня. – Он говорил так спокойно, словно его слова для меня ничего не значили.

– Пожалуйста, послушай. Это не то, что ты думаешь.

– Хорошо.

– Ты еще любишь меня, Уилл?

Посмотрев мне прямо в глаза, он прошептал:

– Больше, чем тебе кажется. – Потом он вышел в дверь и спустился по лестнице прежде, чем я смогла вымолвить хотя бы слово, умоляя его остаться.

Я пошла в кафе и через силу заставила себя приготовить сотню латте, хотя мне казалось, что моя голова сейчас взорвется. К концу дня я снова вернулась к своему жалкому, депрессивному бытию. Закрыв кафе в девять часов, я пошла домой, приняла душ, после чего, надев розовые пижамные штаны и бледно-голубой махровый халат, отправилась в магазинчик на углу. В этот момент я лишилась остатков самоуважения. Я разложила продукты на прилавке. Бентон оглядел мои покупки: пачка сигарет, бутылка мятного шнапса, смесь для приготовления горячего шоколада, водка, пачка бумажных носовых платков и один из тех гороскопов, что заворачивают в рулончик.

– Я не знал, что вы курите, мисс Миа.

– Начинаю с сегодняшнего дня, – сказала я.

Бентон с сочувствием посмотрел на меня.

– Как насчет какой-нибудь еды? Купить вам сэндвич?

Я пожала плечами. Он махнул рукой парню, работавшему в отделе кулинарии, показал пальцем на мою макушку и выкрикнул с резким акцентом:

– Приготовь ей что-нибудь поесть, она голодна.

В тот же вечер, удобно устроившись в своей гостиной и выкурив с десяток сигарет, я все еще не могла понять, в чем фишка курения – отвратительно и может спровоцировать рак, но не мне судить. В моем гороскопе говорилось, что я должна надеяться на лучшее, что я хорошо справляюсь с давлением и стремлюсь занять социальное положение, которое поможет мне достичь своей цели. Что за дребедень. Как всегда, там была еще какая-то чушь о любовной связи, поэтому я решила все сжечь в раковине. Вернувшись на свою продавленную кушетку, я уставилась в телевизор, сделав себе коктейль из водки, мятного шнапса и горячего шоколада. Примерно часов в одиннадцать раздался звонок домофона. Это была Дженни. Я нажала кнопку, открыла дверь, плюхнулась обратно на кушетку и зажгла сигарету.

Когда она вошла, при одном взгляде на меня у нее отвисла челюсть. Она оглядела дымную комнату. По телевизору показывали комедию «В погоне за Эми», пепельница была полна окурков, а недоеденный сэндвич лежал на кофейном столике, где я его оставила, рассыпав по всему полу листочки салата-латука; рядом с сэндвичем громоздилась кофейная чашка в форме кубика Рубика.

Взяв в руки чашку, она фыркнула:

– Боже мой, Миа, здесь как в проклятых девяностых. Что с тобой происходит, Вайнона Райдер?[43]