«считалось как–то неприлично и чуть ли не противоречило нашей наступательной доктрине».

Такой маневр, как планомерное отступление на заранее подготовленные позиции в масштабах фронта или армии, считался вредным и просто невозможным. Бывший главком С.С. Каменев утверждал:

«Планомерный отход как таковой не должен иметь места. Армия, не говоря о более крупных войсковых соединениях, должна при неудачном ходе операции более сложным и более осмысленным по своим конечным достижениям маневром, имея своей задачей контрудар с переходом в решительное контрнаступление».

Идея активного наступательного метода ведения войны была отражена во всех предвоенных уставах, а также замыслах оперативно–стратегических игр и учений. Эти положения были отражены в Полевом уставе 1936 года, разработанном под непосредственным руководством Тухачевского и Егорова:

«Всякое нападение на социалистическое государство рабочих и крестьян будет отбито всей мощью Вооруженных Сил Советского Союза с перенесением военных действий на территорию напавшего врага. Боевые действия будут вестись на уничтожение. Достижение решительной победы и полное сокрушение врага являются основной целью в навязанной Советскому Союзу войне».

В соответствии с основными положениями военной доктрины велось военное строительство.

В период бурного технического переоснащения и реорганизации Красной Армии Тухачевский получил возможность претворять свои теории в жизнь. Еще в бытность свою командующим войсками Ленинградского округа, Михаил Николаевич в январе 1930 года представил наркому записку, в которой, для достижения победы в будущей войне, предложил значительно увеличить численность армии военного времени (до 260 дивизий) и количество боевой техники; для создания своих любимых «таранных масс» запросил 50 тысяч танков, а к ним 40 тысяч самолетов (в соответствии с принятой решением Политбюро программой, к концу первой пятилетки планировалось иметь 5500 танков и 3500 самолетов).

Ворошилов, своего мнения старавшийся не иметь, передал письмо Сталину вместе с отрицательным заключением Штаба РККА. Иосиф Виссарионович, озабоченный хозяйственными проблемами, покрутил пальцем у виска и обозвал план Тухачевского «канцелярским максимализмом», способным загубить все народное хозяйство, чему Климент Ефремович немало порадовался. Однако на самом деле Сталин весьма сочувственно относился к идее «военизации страны», просто соизмерял ее с экономическими возможностями.

Ограбление деревни позволило обрести «большие капиталы», обозначились первые успехи ускоренной индустриализации. Уже в начале 1931 года программа строительства РККА была пересмотрена в сторону увеличения личного состава и насыщенности войск современным вооружением (смета Наркомата обороны, по сравнению с «допереломным» 1928 годом, выросла более чем в 10 раз).

В июле Тухачевский был назначен заместителем председателя РВС СССР и начальником вооружений. Начиная с 1932 года «тракторные» и «паровозостроительные» заводы уже выпускали более трех тысяч танков в год, примерно столько же самолетов производили наши «мебельные фабрики».

С 1933 года Штаб РККА планировал свои мероприятия на «установлении по военному времени такого масштаба развертывания, при котором Красная Армия смогла бы вести борьбу с любой коалицией мировых капиталистических держав и нанести армиям этих держав решительное поражение» и на «закреплении за РККА первого места в мире по всем решающим видам средств борьбы». В постановлении Совета Труда и Обороны от 13 августа констатировалось, что в стране «создана производственная база по танкостроению, обеспечивающая уже в настоящее время производство 11 000 танков в год».

Мобилизационный план 1934 года предусматривал развертывание вооруженных сил численностью 4,8 млн человек (включая 149 стрелковых и 22 кавалерийских соединения первой очереди); количество танков в строю должно было составить 9000. Новый мобплан (М–8), утвержденный в конце 1937 года, предусматривал увеличение мобилизуемых сил до 8,6 млн человек (в том числе 6,4 млн человек в первоочередных формированиях). Первой в мире Красная Армия приступила к формированию механизированных бригад и корпусов, авиационных армий и воздушно–десантных сил.

Конечно, принципиально новой стратегии Тухачевский не создал, но он интересовался новыми веяниями в военной теории, живо на них откликался, стремился внедрить в войсках самую передовую технику. Вместе с Уборевичем он внес большой вклад в строительство современной армии. Конечно, были допущены определенные ошибки, так ведь и начинать приходилось практически с нуля.

Сам Михаил Николаевич имел склонность к гигантомании и увлекался всевозможными «военными модами» и техническими новинками: универсальными пушками и безоткатными орудиями, полигональными снарядами и ракетами, радиоуправляемыми катерами, танками, самолетами, торпедами. Щедро финансировались и совсем уж экзотические проекты вроде отклоняющей вражеские снаряды электромагнитной установки, «лучей смерти» или «подземных танков».

Но, во–первых, далеко не все из этих разработок были совсем бесполезными, например радиолокационные установки или радиоуправляемые фугасы. Во–вторых, если во всех ошибках в военном строительстве виноват один Тухачевский, чего стоили все остальные вожди и полководцы, в частности нарком обороны, начальники Артиллерийского, Автобронетанкового и прочих управлений?

Не напрасно и за пределами страны маршала считали самым выдающимся из всех руководителей Красной Армии и в случае войны именно его видели во главе советских войск на Западном театре.

Герои Гражданской войны, в зависимости от того, под чьим началом им довелось совершать свои «легендарные подвиги», делились на своеобразные кланы ― «конармейцев», «червонцев», «пехотинцев», «котовцев», «чапаевцев». Каждый из них приписывал себе исключительную роль в победоносной оккупации собственной страны и увлеченно интриговал против конкурентов в борьбе за влияние, посты, признание заслуг.

Самую мощную группировку составили ветераны Пер вой конной армии. У истоков ее создания стоял сам товарищ Сталин. Он заботливо отбирал, расставлял и оберегал «свои кадры» и в годы войны, и в период радикального сокращения Красной Армии, способствовал их выдвижению на руководящие посты. Эти люди были его надежной опорой в период борьбы с Троцким, и чужих подпускать к ко мандным высотам они не имели ни малейшего желания. В Первой конной начинали свои карьеры С.М. Буденный и Б.М. Шапошников, А.И. Егоров и Г.И. Кулик, С.К. Тимошенко и И.Р. Апанасенко, Е.А. Щаденко и А.В. Хрулев, И.В. Тюленев и А.А. Гречко.

Червонные казаки, составлявшие ядро военной оппозиции, в ходе борьбы с троцкизмом были оттеснены на вторые роли, считали себя обиженными ― мало власти, мало почестей, мало привилегий ― и отчаянно фрондировали.

«Пехотинцы», хотя и не были такими лихими рубаками, да и возможностей отличиться в маневренной Гражданской войне было гораздо меньше, зато они представляли более образованную и думающую часть командного состава ― Тухачевский, Каменев, Уборевич, Корк, Якир, Эйдеман. Среди них было немало офицеров царской армии. Группировку Буденного, Белова, Егорова и Тимошенко они называли «рутинерами, недостаточно понимающими современное военное дело», а Кулика обидно обзывали «фейерверкером».