Комдив Д.А. Шмидт, «человек отчаянной храбрости», в 1927 году публично грозился отрезать товарищу Сталину уши, но, оказавшись в тюремной камере, заблажил многие лета:

«…всей своей кровью, всеми мыслями принадлежу и отдан только делу партии, делу Сталина».

Тем не менее через месяц и он признался, что замышлял убийство Ворошилова, а затем и самого Генсека ― подлый двурушник!

Примаков, Туровский и Путна поначалу не осознали своего положения и не проявили склонности к сотрудничеству с «органами товарища Ягоды». Самое большее, в чем они были согласны покаяться, ― так это в том, что не любили Ворошилова и Буденного, враждебно о них высказывались.

Факт «несознания фигурантов», в совокупности с рядом проколов в деле разгрома «троцкистско–зиновьевского центра», еще более утвердил Сталина во мнении, что Генрих Григорьевич Ягода (1891―1938) «оказался не на высоте своей задачи» и в необходимости всерьез заняться «лечением чекистской части».

Осенью 1936 года Ягоду на посту главного карателя страны сменил «железный нарком» Николай Ежов, а мягкотелых дознавателей в апреле 1937–го ― следователи–ударники А.А. Авсеевич и З.М. Ушаков. Уже в начале мая комкоры «раскололись» и подписали протоколы о своем участии в заговоре, назвав фамилии шестидесяти сообщников, в их числе Тухачевского, Дыбенко, Гамарника, Каменева и «глубоко законспирированного троцкиста» Якира.

«Работа Авсеевича руководством Особого отдела ставилась в пример другим следователям. Авсеевич после этого стал эталоном в работе с арестованными»,

― вспоминал один из его коллег.

Примерно в эти же дни бывший заместитель наркома внутренних дел Г.Е. Прокофьев и бывший начальник особого отдела М.И. Гай, арестованные в рамках чистки бдящего ведомства, дали нужные показания о «преступных связях» Тухачевского, Уборевича, Корка, Эйдемана, Шапошникова и других военачальников с гнусным отравителем Ягодой, который по ночам опрыскивал из пульверизатора кабинеты верных ленинцев каким–то страшным ртутным ядом и успел таким злодейским способом умертвить Максима Горького, Вячеслава Менжинского и Валериана Куйбышева.

Последовала новая волна арестов. В апреле ― начальника кафедры организации и мобилизации Академии Генштаба комкора М.И. Алафузо; в начале мая ― члена Военного совета СКВО армейского комиссара 2–го ранга Г.И. Векличева и командующего войсками Уральского ВО трижды героя Гражданской войны комкора Б.С. Горбачева, тоже щеголявшего с петлицами командарма (а в соседних камерах Лефортовской тюрьмы уже полтора месяца сидело предыдущее командование округа: комкор И.И. Гарькавый и его заместитель комкор М.И. Василенко).

Чекисты работали споро, весело, по методике, разработанной еще мастерами Сыскного приказа и Тайной канцелярии:

«Для начала испытуемого надо привесть в изумление».

Первым делом с легендарных начдивов и комбригов срывали знаки различия, ордена и давали в морду. Полковому комиссару П.П. Любцеву следователь разъяснил сразу: «Ты теперь не комиссар, а говно, если захочу, будешь меня в жопу целовать, держась за штаны следователя, от нас все зависит».

12 мая взяли командарма 2–го ранга А.И. Корка. Он сломался на вторые сутки допроса и написал заявление на имя Ежова: да, существует план проведения дворцового переворота, создан оперативный штаб в составе Тухачевского, Путны, Уборевича, Эйдемана и самого Августа Ивановича.

15 мая был арестован друг Тухачевского комкор Б.М. Фельдман, всего за несколько недель до этого назначенный заместителем командующего войсками Московского ВО, и заместитель командующего Закавказским округом комкор И.К. Кутяков. Еще через два дня ― командующий ВВС Дальневосточной армии комкор А.Я. Лапиньш и начальник автобронетанковых войск ОКДВА комдив СИ. Деревенцов.

Фельдман Борис Миронович в 1913 году был призван в царскую армию. В мае 1918–го вступил в РККА. Гражданскую окончил начальником 55–й стрелковой дивизии. С 1926 года ― начальник штаба Ленинградского военного округа. В 1927–м ездил учиться в Германию. С 1934 года Фельдман был начальником Управления по начальствующему составу РККА.

Фельдман, на которого у чекистов и показаний–то не было, сразу продемонстрировал стремление к сотрудничеству, «честно признал», что является участником военно–троцкистского заговора, матерым шпионом, завербованным Тухачевским в начале 1932 года, назвал других членов подпольной организации ― начальника штаба Закавказского военного округа Савицкого, начальника инженерной академии Смолина, заместителя начальника Автобронетанкового управления комдива М.М. Ольшанского ― всего более 40 командиров и политработников.

После доклада Ежова об успехах следствия Вождь дал санкцию на арест главных фигурантов. 21 мая взяли начальника Управления боевой подготовки комкора К.А. Чайковского. 22 мая прямо из президиума Общемосковской партийной конференции выдернули комкора РП. Эйдемана, боевого соратника Примакова и Уборевича.

Эйдеман Роберт Петрович родился в 1895 году, окончил реальное училище, в 1916 году ― ускоренный курс Киевского пехотного училища, служил прапорщиком в запасном полку в Канске, после свержения монархии витийствовал с пламенными речами в Совете солдатских депутатов, как истинный революционер, упорно уклоняясь от отправки на фронт.

В Гражданскую командовал дивизиями на Восточном и Южном фронтах, 13–й армией, Правобережной группой войск Юго–Западного фронта, оборонявшей каховский плацдарм.

В 1921 году как начальник внутренних войск «непосредственно» руководил борьбой с «кулацко–националистическими бандами» на Украине; в 1924―1925 годах ― войсками Сибирского военного округа. В 1925―1932 годах был начальником и комиссаром Военной академии имени Фрунзе.

В 1927―1928 годах изучал опыт рейхсвера, прослушал курс Высшей военной академии Генерального штаба в Берлине «без отрыва от своей непосредственной работы».

Последние пять лет до ареста возглавлял Центральный совет Осоавиахима. Кроме того, Эйдеман был литератором и поэтом.

«В своих произведениях Роберт Петрович воспевал партию, Ленина, социалистическую революцию, героизм и доблесть советских воинов в Гражданской войне».

Получалось ходульно, но с красивостями. Примерно так:

Ни отдыха, ни тишины не знаем…

От жарких дум, как факелы пылаем.

Где сносим старь, там новое растет.

Иной падет в пути, но мы идем вперед…

В тифу мы пылали, но не сгорали.

Мы воинами были ― тверже стали.

Мы ― крепкие.

Железо и гранит.

(«Большевики»)

Посему Эйдеман, «талантливый военачальник и преданный борец Великой революции», являлся еще и членом Союза писателей, и председателем его латвийской секции, где пестовал поэтов себе под стать. Вот только воспеть товарища Сталина он не догадался и в молодости успел побывать членом партии эсеров–максималистов. Когда в 1929 году вы шла в свет брошюра Ворошилова «Сталин и Красная Армия» и всем стало ясно, кто организатор всех побед и разгрома Деникина в том числе, Роберт Петрович откликнулся статьей «Орловское сражение» с пассажем о гениальной ленинской голове, в которой «политика и стратегия как бы нашли свое полное гармоническое сочетание», а про сталинскую гениальность опять же ничего не вспомнил.