Еще быстрее, хотя дым сгустился. Никаких голосов, призраки молчали. Ракким отлично справлялся без них. Вокруг все еще плясали языки пламени, но он на них наплевал. Быстрее, быстрее, быстрее.

Бывший фидаин вырвался из чадящего ада и, не останавливаясь, побежал под проливным дождем по улочкам Эддингтона. Сквозь марево виднелись огни в лавке Уинтропа. Глухо урчал генератор. Перейдя на шаг, Ракким провел рукой по мокрым волосам. Смахнул с лица дождевые капли. Мокрые ботинки немилосердно скрипели. На улице он не видел ни души. Вокруг лишь темнели пустые витрины других лавок с растрескавшимися от жара стеклами.

Уинтроп и Лео пили кофе. Резко вскочив, толстяк бросился к вошедшему Раккиму, обнял его и заплакал. Опрокинутый им стул загрохотал по полу.

— Что с ним? — Бывший фидаин взглянул на хозяина.

— Просто еще не успел стать бесчувственным.

— Маловерный! Зачем ты усомнился? — проворчал Ракким.

Он крепко прижал к себе Лео. Тот аж взвизгнул.

— Поверить не могу, что я проспал там четырнадцать часов. — Ракким вращал руль одной рукой. Пирамидка с глазом по-прежнему раскачивалась на зеркале. — Посмотрел на часы и решил, что еще шесть вечера.

— Мистер Уинтроп… Клайд и я не спали всю ночь. Ждали тебя, — сказал Лео. — Каждые полчаса кто-нибудь из нас выходил с фонарем к границе пожара и звал тебя по имени. Клайд первым сдался, сказал, что никто не может продержаться в дыму так долго, а я знал, что если кто-то и может, то… Я надеялся, что тебе повезет.

— Спасибо, Лео.

— За что? Я ничего не сделал.

— Сделал.

Румянец пополз от горла к щекам юноши.

Они уехали из Эддингтона после завтрака. Часа через два углубились в горы штата Теннесси. Окаймленная соснами дорога запетляла, то поднимаясь по склону, то ныряя во впадины.

— Перед отъездом из Сиэтла я изучил все файлы по поясу, — сказал Лео. — Секретные и открытые. Не нашел ни единого упоминания о Малкольме Крузе или Армии конца света.

— Если ты изучал справочные документы, то информация в них устарела, и вообще они надежностью не отличаются. Все будет в порядке, только веди себя так, как договорились.

Лео заерзал на сиденье.

— Клайд назвал Круза полным психом.

— Малкольм Круз считает, что его коснулась десница Божья. — Ракким усмехнулся. — С этим я справлюсь. По крайней мере, мне так кажется.

— Расскажи еще раз, что ты увидел в церкви. — Юноша смущенно засопел. Бывший фидаин явно не хотел касаться данной темы. — Прошу тебя.

— Там было, — Ракким задумался, подбирая нужные слова, — тихо. Не было ни времени, ни страха. Только всепоглощающее чувство покоя. Возможно, мне так показалось, потому что снаружи бушевал огонь, вокруг все затянуло дымом, а она была словно идеальный оазис. Убежище. И пахло приятно. Мне приходилось бывать во многих церквях и во многих мечетях. Они всегда полны разговорами о Всевышнем, но, кроме разговоров, там ничего нет. Никакого Всевышнего. А в этой маленькой церкви… мне показалось, будто Он ушел туда, когда увидел, во что превратился мир.

Лео кивнул.

— И что…

— Не хочу говорить об этом.

— Покажи руку.

Он показал. Хотя у фидаинов любая рана заживала довольно быстро, краснота и воспаление не могли исчезнуть за считаные часы. Тем не менее его ладонь украшал лишь бледный шрам с четким отпечатком распятия.

— Болит?

Ракким не ответил.

— Когда мы ехали в Эддингтон, ты сказал, что большая ложь должна состоять из трех частей, чтобы стать убедительной, — произнес Лео. — Монета Иуды — одна часть, клеймо на твоей ладони — вторая, а третья? Чем еще ты собираешься убедить Круза? Кажется, ты тогда начал отвечать, но я заснул.

— Собственным шармом и исключительной индивидуальностью.

Толстяк потер виски, словно у него разболелась голова.

Они обогнали семейный фургон с номерами штата Джорджия. Дети махали им с заднего сиденья, пока мать не подняла защитные экраны. В зеркало заднего вида Ракким увидел, как отец остановил машину у обочины.

— Мы с Клайдом, пока ждали тебя, просмотрели геологические карты Эддингтона, — сказал Лео. — Местность, на которой он расположен, оказалась весьма интересной. Много разломов и каверн, заполненных природным газом. Скорее всего, не стоило добывать здесь уголь.

— Слишком поздно что-либо менять.

Дорога петляла у подножия гор. Далеко внизу голубой лентой извивалась река. За ней тянулась сплошная вырубка. Третья по счету, начиная с Эддингтона. Ракким не видел ни одного дерева, лишь пни усеивали склоны. Лес шел на экспорт в Индию или Южную Африку. Процветающий средний класс Мандела-Сити неожиданно воспылал любовью к красивой древесине пекана, ясеня и гемлока. Кроме того, у него проснулся вкус к зеленым лужайкам и розариям. Громадные участки вельда скупались под застройку. На мебель и отделку каждого дома уходили кубометры ценных пород дерева, а газоны перед ними орошались из водоема, некогда называвшегося Танганьика. Великое озеро пересыхало, зато на территории пояса оставалось еще много ресурсов. Лес Аппалачских гор, природный газ Техаса и Луизианы, арканзасские опалы. Огромные территории южной части Джорджии оказались непригодны для проживания из-за бесчисленных карстовых воронок — столько оттуда вывезли белого известняка. Около десяти лет назад китайцы вдруг помешались на коллекционировании певчих птиц, и десятки местных видов успели практически исчезнуть. Все на продажу.

— Хочу переслать мистеру Уинтропу спутниковые изображения. — Лео пытался разговорами отвлечь себя от предстоящих испытаний. — Я набросал ему несколько архитектурных проектов. Его компьютер относится к эпохе плейстоцена, но десяток грубых эскизов у меня получился. Я попытался учесть топографию и статистические данные о преобладающих направлениях ветра, чтобы перестроить город. Необходимо изменить его расположение. Чтобы минимизировать воздействие дыма и токсичности. Это вполне возможно. Просто нужно…

— Зачем тебе это? Пояс и так не перенаселен. Люди, покинувшие Эддингтон, поступили правильно.

— Рикки, здесь их дом. Клайд сказал, что они вернутся, если воздух станет чище. Если дети смогут играть на улице. Ты чувствовал бы то же самое, если бы Сиэтл вдруг стал…

— Зря теряешь время… — Он умолк. Мимо них с ревом пронесся пустой самосвал, вылетел на обочину и едва не свалился в кювет. За усеянным пулевыми отверстиями лобовым стеклом мелькнуло искаженное от ужаса лицо водителя. — Лео… почему бы тебе не сесть на пол?

— Что?

Затолкав его в нишу для ног, бывший фидаин снизил скорость, затем внимательно оглядел обе стороны дороги. Солнечный зайчик мелькнул в кронах сосен, и он приготовился получить пулю в голову. Выстрела не последовало. Ракким поехал дальше. Вспышка служила сигналом тем, кто ждал впереди. Нож пока лежал в одном ботинке, монета — в каблуке второго. Обувь выглядела нарочито потрепанной, чтобы ни у кого не возникло соблазна ее отнять. За поворотом дорога шла круто вниз. Идеальное место для засады. Еще больше снизив скорость, Ракким нажал на гудок. Звук далеко разнесся между скал и деревьев.