– Папу пошлем, – сказал Алешка. – Он их живо доставит. На оперативной машине. С мигалками и вопилками. Давай быстренько чистить зубы и спать. Утро вечера мудренее.

– А посуду мыть?

– Димка помоет.

Дядя Федор послушно поскакал в ванную, а я – не спеша на кухню. Стиснув зубы.

Завершая этот приятный вечерок, Алешка напомнил:

– Не забудь фонарик подзарядить.

– А тебе помыться не мешало бы, – отомстил я. – От тебя канализацией попахивает.

– Это не канализация. Это химия.

– Какая разница, чем воняет!

– Принципиальная!

Ишь, какие слова знает.

Но тут он меня добил. Показал все мое умственное ничтожество по сравнению с его гигантским интеллектом.

Он зачем-то повертел ладошки над настольной лампой, выключил ее и сказал:

– Гаси верхний свет.

Я послушно (уже привык подчиняться без лишних вопросов) щелкнул выключателем и… чуть не заорал от страха. Лешкины руки светились в темноте каким-то жутким зеленовато-желтым светом. Он шевелил пальцами, сжимал ладони в кулаки, и его кисти, будто сами по себе, медленно и зловеще исполняли какой-то потусторонний танец.

– Здорово? – услышал я его довольный голос. – Зря, что ли, я Химчистку выспрашивал? Теперь понял разницу между канализацией и химизацией? – И он побежал мыть руки.

Я понял разницу. Я все понял! И кроме того – убедился, что когда-нибудь на меня будут исподтишка показывать пальцами и с восторгом шептать за спиной: «Смотрите, это старший брат великого Алекса Оболенского!»

– Надо спешить! – лихорадочно заговорил Лисовский. – На меня кто-то наезжает.

– Круто? – спросил Пеньков. Как показалось Лисовскому, с надеждой.

– Круче не бывает. В машину бомбу подсунули. По телефону угрожают. Какой-то дурацкий торт прислали. Ментам стукнули – что я гранату в офис кинул…

– Зачем? – испугался Кислый.

– Да не кидал! Подстроили! Надо спешить, ребята!

Пеньков и Кислый одновременно задумались и одновременно хлопнули себя по лбу:

– А ведь и меня щупают!

– Какие-то пацаны про дырку в полу вякнули. Какой-то братан сейф старый торговал…

– А меня кто-то в ракушке запер. И сапоги… Ну вроде как они из дома в подвал ушли. Самоходом.

– Завтра работаем! – однозначно решил Лисовский.

День во всех отношениях выдался удачный. Папа очень рано уехал на работу и предупредил всех, что вернется очень поздно.

Понятно – у него оперативное мероприятие.

У мамы тоже. Сразу после завтрака она отправилась к своей школьной подруге помогать ей примерять новую шляпку.

– Когда я вернусь, – сказала она, – чтоб все спали. Дима, не забудь…

– Не забуду, – буркнул я. – Федору напомню.

– А давай, – сказал Алешка, когда родители ушли, – Федора с собой возьмем. Пусть полюбуется на своих обидчиков в жалком положении. Ему будет приятно.

Двусмысленная какая-то фраза у него получилась. Федор, в жалком положении, будет любоваться своими врагами! Как бы нам самим не оказаться в жалком положении.

– Нет, – твердо сказал я. – Дело опасное. Нельзя мальцом рисковать.

– Дим, – заныл Алешка, – а зато сколько ему удовольствия. По канализации походит, крыс посмотрит. А когда мы их заловим…

– Зачем? – испугался я. – Нам только крыс не хватало.

– Жуликов, Дим! Когда мы их заловим, дядя Федор встанет перед ними вот так, – и Алешка принял гордо-возмущенную мамину позу «руки в боки», – и скажет злорадно: «Ну что?»

Заманчиво, конечно. Но я не согласился.

– Знаешь, Лех, лучше ты им скажешь: «Ну что?» Годится?

– Логично, – согласился Алешка. – Такси я на семь часов заказал. Время у нас есть. Пошли в школу. Может, что-нибудь на трешки успеем исправить.

По дороге в школу я попытался выяснить у Алешки, почему он назначил нашу акцию по задержанию грабителей ювелирного магазина «Топаз» на сегодня на двадцать один час ноль-ноль минут московского времени.

– Потому что, – лаконично отвечал он, не вдаваясь в подробности.

Но потом, когда я ему уж очень надоел своей настойчивостью, он сердито объяснил:

– Ты, Дим, не умеешь мыслить логически. Если человек берет билет на поезд на завтра, то когда он поедет?

– Завтра, – тупо ответил я.

– Все ясно?

– Не все, – признался я. – Откуда ты знаешь про билеты?

– Холмс подсказал. У меня тоже своя агентура есть.

Час от часу не легче!

– Выкладывай! Или я папе все расскажу.

– А чего выкладывать-то? Когда Лисовского выпустили, я ему нашего таксиста подсунул. Он его на вокзал отвез и подслушал – на когда тот билеты купил. Ну теперь-то понял?

– А почему – в девять часов?

– А когда, по-твоему? – изумился Алешка. – Ведь магазин в восемь закрывается.

Тут мы расстались – разошлись по своим классам. И я весь первый урок вместо того, чтобы «чего-нибудь на трешки исправить», пытался разобраться с Алешкиной логикой.

Долго я блуждал в лабиринтах дедукции, а перед самым звонком к своим «трешкам» по физике еще одну «двушку» схлопотал. И замечание за невнимательность на уроках. Но все-таки разобрался.

Если Лисовский взял билеты на поезд, значит, он собирается удрать. Это ясно и логично. А перед бегством, конечно, постарается ограбить магазин через дырку в полу. Или в потолке. И если он собирается удрать завтра, то грабить будет сегодня. Это логично.

Рассуждаю дальше. Грабить магазин, когда в нем полно покупателей и продавцов, никакой дурак не станет. Нужно подождать его закрытия. Магазин закрывается в восемь. Но еще какое-то время в нем будет находиться обслуживающий персонал. Ну, они там будут деньги считать, драгоценности укладывать, двери запирать, сигнализацию включать. Значит, часов в девять вечера все затихнет и успокоится – можно доделать дыру в потолке (или в полу) и пробраться в магазин.

В сейфы они, конечно, не полезут. Это не так просто и не так быстро. Похватают с витрин и со стендов что под руку подвернется – и помчатся на вокзал.

Выходит, Лешка все правильно просчитал. Логически выстроил. Он-то просчитал, да нам бы не просчитаться…

На переменке меня ухватил за руку директор.

– Докладывай.

– Что?

– Как с микрофоном? Фонит?