– Да. Вот именно. Тот Полянский, что работает у вас, подбрасывая вам все новые улики, то против программистов – насчет них нужно уточнить у нашего главного злодея, либо он их видел в Питере, либо подслушал их беседу, – то против Константинова, надеялся, что запутает след так, что его будут распутывать очень долго. А когда распутают, он и его братья окажутся далеко и будут надежно спрятаны.

– Далеко – это где? – осведомился Константинов. – На луне?

– Далеко – это на Кипре. Полянский и его братья – граждане свободной Республики Кипр.

Тут Полянский вдруг сделал какое-то движение, не замеченное никем, кроме Баширова.

Титан, стоик и Прометей, однако, это движение заметил и сказал нараспев:

– Спокойно! Кругом мои люди, и деваться вам некуда, дорогой господин киприот. Ваши братья тоже находятся… под присмотром.

– Как? – чужим голосом спросил тезка великого режиссера. – Этого не может быть! Вы… не могли! Вы не должны были!..

– Не должен был, – согласился Баширов. – Но смог. Не обессудьте. Когда идете на риск, нужно предполагать, что проиграть так же возможно, как и выиграть.

Лера давно уже заметила, что он говорит как-то чуточку по-книжному, и ей вдруг это очень понравилось.

– Но почему Кипр?.. – сам у себя спросил Константинов, тараща глаза. – Где Кипр и где мы?!

– На Кипре братья Полянские хорошо известны. Фамилия у них Носик, и зарабатывают они мелкими и крупными авантюрами всех направлений. Убийств за ними не числится, но ограблений много.

– Братья Носик?! – опять поразился Константинов. – Елки-палки!..

– А почему… – жалобно начала Лера. – Почему… как же так получилось, что он стал работать у нас, у… меня?

– Он сделал себе подложные документы и паспорт, все остальное оказалось делом техники. Это была очень хорошо подготовленная и широкомасштабная операция, которая началась задолго до убийства Садовникова. Документы и очень большие деньги – все было к их услугам, потому что следовало убить наверняка, да еще так, чтобы убийство связали с политическими или профессиональными мотивами. Сколько этот человек проработал вашим замом, госпожа Любанова?

– Полгода.

– Вот именно. Полгода назад и должность, и документы, и даже московская квартира и машины были куплены.

– Наши должности не продаются! – мрачно пробормотала Лера.

– Это вы их не продаете, – возразил Баширов. – Но вполне возможно, что продает Сосницкий. К нему мог обратиться уважаемый человек, которому очень хорошо заплатили, и порекомендовать перспективного первого заместителя, много лет проработавшего за границей. Откуда он, по легенде, вернулся, когда пришел к вам на работу?

– Из Франкфурта, – сказала Лера. Оттого, что ее обвели вокруг пальца, обвели, как девчонку, да еще так ловко, ей было не по себе. И от масштабов подготовки, о которых говорил Баширов, ей тоже стало не по себе.

– О том, что ваша газета намеревается сотрудничать с Садовниковым и так или иначе они получат возможность подобраться к нему как можно ближе, Роману Полянскому, будем называть его так, сообщила жена Садовникова.

– Что?!

Баширов продолжал все тем же ровным голосом:

– Она же и наняла братьев для убийства. Они не профессионалы, но она понадеялась на их… пройдошество, очень хорошо известное на Кипре, и, видимо, так хорошо заплатила, что они согласились.

– Жена?! – Лере казалось, что она дочитывает последние строки Мелиссиного детектива и все это – просто сцена из романа, и больше ничего.

Ничего. Ничего…

Обойдется.

– Жена Германа Садовникова, очень богатая женщина, мечтала избавиться от мужа, который в грош ее не ставил и ноги об нее вытирал, так это говорится в русском фольклоре?

– Да черт с ним, с фольклором! – закричала Лера. – Как это может быть?!

– Она наняла шайку авантюристов, и они, между прочим, все сделали как надо. Если бы в дело не оказался замешан я, правоохранительные органы еще несколько лет искали бы преступника, и скорее всего не нашли бы. Ограничились бы тем, что посадили кого-нибудь вовсе не имеющего к нему отношения – ваших программистов или креативного директора, и дело с концом. А Полянский через две недели улетел бы в отпуск и никогда из него не вернулся. Вот и все. Но вмешалась моя служба безопасности и испортила так хорошо задуманный и даже реализованный план. – Баширов подумал и добавил, справедливости ради: – Моя и Тимофея Ильича Кольцова. Тоже ребята профессиональные.

– Вы ничего не докажете, – сказал Полянский. Он был бледен. – Никогда.

– Да это и не моя задача, любезнейший, – пожал плечами Баширов. – Посмотрим. Думаю, что постепенно и доказательства соберутся. Мне ведь главное, чтобы я точно знал, что произошло. Я точно знаю.

Все молчали. По небу за окном плыли белые облака.

– Да! – вдруг спохватился Баширов и полез во внутренний карман льняного пиджака. – Хорошо, что я вспомнил.

Он достал какую-то бумажку, сложенную пополам, и через головы протянул Гудковой.

– Это адрес детского дома в Гатчине, где находится ваш сын.

Тамила Гудкова взялась рукой за Константинова. Глаза у нее стали немного больше лица.

– Темная история, и мы списали ее на то, что произошла она несколько лет назад, когда в нашем государстве был… беспорядок, – Баширов сдержанно улыбнулся, и из его улыбки следовало, что теперь-то в государстве порядок почти идеальный. – Его собирались переправить приемным родителям за границу. Здоровый ребенок с хорошей родословной и отличными генами!.. Для этого его подменили на мертворожденного, сына какой-то наркоманки, которая, кажется, даже не заметила, что у нее родился мертвый ребенок.

Тамила Гудкова поднялась, все еще держась за Константинова, и шагнула вперед. Бумажку из руки Баширова она так и не взяла.

– Сделка сорвалась, кажется, из-за того, что директор дома малютки, который собирался продать вашего ребенка, умер от разрыва сердца прямо у себя в кровати. Бог все видит, – пояснил Ахмет Салманович. – И никогда не опаздывает. Поэтому ваш малыш остался в детском доме, где он находится по сей день. Вы можете поехать и забрать его хоть завтра.

Константинов тоже поднялся, выхватил у Баширова бумажку и сунул ее в карман.

– Мы лучше сегодня, – сказал он быстро. – Чего тянуть-то? Спасибо, Ахмет Салманович.

– Тамилочка, держись, – попросила Лера Любанова. – Держись. Тебе немного осталось.

И тут все как-то очень быстро исчезли из кабинета – кто куда.

Тамила с Константиновым выскочили так, как будто за ними гнались, Полянского забрали охранники Баширова, недоумевающий Левушка Торц выплыл, высоко подняв плечи, и Марьяна убежала, и бандерлоги, пятясь, канули за дверь.

Лера и Баширов остались одни.