Яйцеголовый во всех смыслах «доктор» подошел ближе и участливо посмотрел мне в глаза. Ему что-то нужно от меня. Но что?

— Как самочувствие? — осведомился он. — Голова не разламывается? В глазах круги не мельтешат?

Судя по интонациям, этот эскулап раньше был как минимум военным хирургом или кем-то в этом роде — слишком уж резали слух командные нотки в его голосе.

— Спасибо, господин вивисектор, вашими молитвами.

— Шутишь? — ухмыльнулся лысый садист. — Это хорошо. Значит, жить будешь. Правда, только от тебя зависит насколько долго.

— Чего тебе… от меня надо?

Речь давалась мне с трудом — от воздействия препаратов горло пересохло нереально. Но просить воды у этого урода… нет уж, лучше потерплю.

— Вот это деловой разговор, — улыбнулся «урод» в седые усы. — Но для начала позвольте представиться. Заведующий лабораторией Икс-восемь профессор Лебедев. Кстати, одновременно я же являюсь ее создателем и, помимо этого, в настоящее время курирую все действующие лаборатории Зоны. Да-с.

Он почесал переносицу указательным пальцем, словно поправляя невидимые очки, и посмотрел на меня.

— Наверно, вас прежде всего интересует, зачем я устроил эту небольшую демонстрацию биологических объектов, — сказал он. — Понимаю. Но, прежде чем я расскажу вам небольшую и довольно интересную историю, позвольте немного облегчить ваши страдания. Шрам, дай нашему гостю воды.

Позади меня послышался звук отвинчиваемой пробки.

— Наемник, поторопись! — недовольно сдвинул брови Лебедев.

В поле моего зрения шагнул Шрам. В руке он держал раздутую холостым выстрелом армейскую флягу.

Наши взгляды встретились. В глазах наемника сквозило полное равнодушие, словно в его глазницы были вставлены старинные свинцовые пули.

— Не заставляй выбивать тебе зубы, пей по-хорошему, — ровно сказал он, поднося флягу к моему рту.

Я не стал сопротивляться. Вдруг мне повезет и представится случай выгрызть ему горло, а без зубов делать это как-то несподручно.

На этот раз внутри подарка Японца оказалась простая вода.

— Вот и хорошо, — кивнул Лебедев, когда Шрам отнял флягу от моего рта и, отойдя в сторонку, скрестил руки на груди. — Продолжим.

Он сунул руки в карманы накрахмаленного халата и сосредоточенно прошелся передо мной туда-сюда, словно готовясь к выступлению на сцене перед солидной аудиторией. Наконец он остановился и снова повернулся ко мне.

— Итак, — начал он, — вы сейчас находитесь в лаборатории, которую я создал еще в восемьдесят третьем, в год запуска печально известного четвертого энергоблока ЧАЭС. И построена эта лаборатория была с единственной целью — изучение влияния торсионных полей на мозг человека. После первого опытного включения чернобыльской загоризонтной радиолокационной станции в восьмидесятом году были отмечены как случаи патологических побочных эффектов у подопытных биологических объектов, так и факты возникновения у них паранормальных способностей.

— Вы ставили опыты на людях? — не выдержал я.

— Да, — просто сказал Лебедев. — Это были добровольцы, которые в момент включения станции отказались спуститься в подземный бункер и находились в опасной зоне облучения. Если в те благодатные времена вышестоящему военному командованию требовались добровольцы, в них не было недостатка.

Так вот, результаты настолько поразили военных, что мне поручили создать секретный комплекс, в котором вы сейчас находитесь. Три года я безвылазно сидел здесь, под землей, копаясь в чужих мозгах и делая открытие за открытием, пока в восемьдесят шестом не грянул Первый Взрыв. И хотя население из опасной зоны было эвакуировано, ни одна из подземных лабораторий не прекратила свою работу. Правда, специальным приказом Директора комплекса подземных лабораторий «Икс» руководство моим детищем было передано некоему Сахарову. Меня же определили к нему старшим научным сотрудником, проще говоря, мальчиком на побегушках. Меня, который отдал этому комплексу лучшие годы жизни…

Профессор хмыкнул.

— Что ж, я не стал спорить. По большому счету, Сахарову было плевать на лабораторию. Он появлялся здесь раз в полгода. Полистав документацию и покровительственно похлопав меня по плечу, он говорил: «Да-да, коллега, продолжайте в том же духе» — и улетал обратно на свою плавучую научную базу в Карибском море. Я же отдал Зоне еще десять лет своей жизни, пока не настал мой час.

— Две тысячи шестой год, — пробормотал я. — Второй Взрыв, в результате которого погиб Директор комплекса лабораторий и образовалась Зона…

— Точно, сталкер, — щелкнул пальцами Лебедев. — Вам не откажешь в способности мыслить логически. Зона! Прекрасный объект для изучения воздействия не только торсионных полей, но и множества других явлений, о которых мы даже не подозревали!

— Так Второй Взрыв — это твоя работа?

Это спросил Шрам, до сего момента хранивший молчание. Лебедев скривился, словно над его ухом пролетела надоедливая муха.

— Наемник, ты прекрасно выполнил свой очередной контракт, — сказал он. — Но позволь в моей лаборатории мне решать, на какие вопросы отвечать, а какие игнорировать. Так вот, — продолжил профессор, вновь повернувшись ко мне. — Признаться, для меня оказалось полной неожиданностью, когда в зараженную Зону прибыл отряд Службы безопасности Украины с приказом о срочной эвакуации лаборатории. Я, наоборот, рассчитывал, что правительство выделит дополнительные средства для изучения Зоны, но не всегда получается так, как хочется. Прекрасно понимая, что нам не дадут работать спокойно, мне с моими сподвижниками Каланчой и Сусловым в сопровождении преданных мне бойцов из охраны лаборатории пришлось податься в бега. Так появилась группировка «Чистое небо».

Лебедев усмехнулся.

— Конечно, после Второго Взрыва Сахаров примчался в Зону, но я успел вывезти всю документацию, касающуюся моих исследований. Так что профессор остался ни с чем и, чтобы сохранить лицо и правительственное финансирование, был вынужден окопаться в нескольких километрах от Припяти на Янтаре, подальше от проверяющих с Большой земли.

Я же продолжал свою миссию — изучение Зоны. Необходимо было понять, с чем столкнулось человечество в результате Второго Взрыва. И сегодня я — и только я знаю о ней гораздо больше, чем все ученые, сталкеры и официальные власти вместе взятые…

Он поморщился, словно вспоминая что-то очень для себя неприятное.

— Случались в процессе исследования и ошибки. Например, в сентябре две тысячи одиннадцатого года я решил предпринять научную экспедицию к центру Зоны и заключил контракт с одним крайне способным наемником, который должен был стать острием моей миссии. Кстати, он неплохо справился с заданием, даже попутно испытал изобретенное мной экспериментальное электромагнитное ружье ЭМ1, уничтожив никуда не годный прототип Сахарова. Эта сеточка для волос, по его задумке, должна была защищать мозг человека от критических излучений различной природы. Признаться, я создавал ЭМ1 как диверсионное оружие, применяемое для выведения из строя электромагнитных приборов на расстоянии. Но разработка оказалась весьма перспективной и после модернизации стала эффективно выводить из строя и биологические организмы, поджаривая им мозги через практически любую защиту. Вам она известна как «изделие номер шестьдесят два», или гаусс-пушка.