Когда Пильгунов сделал все снимки, отметили место вешками, запомнили расположение ближайших деревьев и поехали на базу. Поскольку шел первый час ночи, решили лечь спать и продолжить поиски утром, с рассветом.

К песчаной полоске группа подъехала к семи утра. Начинало светать, после прошедшего ночью дождя небо было затянуто тучами. Выйдя из «рафика», Рахманов посмотрел на берег. Все поставленные вчера вешки – на месте, в стене камыша темнеет протоптанная ночью тропинка. Место глухое. Если на этой крохотной полоске песка действительно выстрелили в кого-то из пистолета, этот «кто-то», скорее всего, остался здесь, и его труп лежит сейчас где-то неподалеку, возможно, в окружающих проплешину камышах. Оглядев группу, Рахманов негромко распорядился:

– Ребята, давайте за мной, все трое. Придется полазить по камышам. Пошли.

Добравшись вместе с группой по песчаной полоске, пояснил:

– Думаю, все понимают: раз мы нашли здесь гильзу, значит, здесь в кого-то стреляли из пистолета. И похоже, не в чайку и не в ворону.

– Ищем труп? – спросил Пильгунов.

– Да. Или место, где может быть зарыт труп.

Пильгунов, Маркин и водитель разошлись по камышам. Сам Рахманов около десяти минут безуспешно продирался в самый дальний конец зарослей. После первых же шагов ботинки и брюки внизу насквозь промокли. Он весь вымок бы до нитки, если бы его не остановил крик Пильгунова:

– Андрей Викторович! Ребята! Давайте сюда!

К месту, с которого кричал Пильгунов, Рахманов пробрался не без труда. Прокурор-криминалист стоял метрах в пятнадцати от свободного песка. Земля у его ног на небольшом участке выглядела неровной, сам участок был покрыт срубленным и поваленным камышом. Здесь явно поработали лопатой. От посторонних глаз место было скрыто надежно: с одной стороны сквозь осоку поблескивала вода, с другой бесстрастно шуршала желто-зеленая стена. Пильгунов осторожно сгреб в сторону сухие стебли. Начал копать, прихватывая песок кончиком лопаты. Когда ямка достигла полуметра, остановился. Все поняли почему: из-под песка показался клок волос.

– Михаил, давайте в Солнечногорск, – сказал Рахманов. – Срочно привезите следователя райпрокуратуры и судмедэксперта. И понятых не забудьте. Труп будем выкапывать при них.

Труп был выкопан через полтора часа, в присутствии привезенных Маркиным следователя прокуратуры, судмедэксперта и двух понятых. Судя по огнестрельной ране в затылке, покойный был убит выстрелом, сделанным сзади в упор. Убитый был мужского пола, высок и немолод. Труп пролежал в земле несколько месяцев, так как папиллярные узоры пальцев не сохранились. Возможность опознать его затрудняло и отсутствие одежды, но для установления личности убитого методов оставалось достаточно. Например, антропометрические промеры, а также метод фотосовмещения, материалом для которого могла служить прижизненная фотография.

После того как труп был перенесен к машине «скорой помощи», Рахманов попросил водителя съездить за Голиковым.

Предъявленный ему труп сторож рассматривал несколько секунд.

Поморщился:

– Черт! Неужели это он?

Подойдя, Рахманов тихо спросил:

– Николай Иванович, убитый вам кого-то напоминает?

– Напоминает. Даже очень напоминает Ивана Федоровича Шеленкова.

Обнаружение трупа на озере Сенеж проливало свет на многие темные пятна, и все же главную новость Рахманов узнал, лишь вернувшись в середине дня в прокуратуру.

Только что закончивший допрос и вошедший к нему в кабинет Саенко сообщил: вчера при обыске мастерской группа Жильцова обнаружила пистолет и пятьсот тысяч рублей. Пистолет «Чешско-Збройовка» калибра 6,35 был спрятан в тайнике, оборудованном в диване. Там же, в диване, за пружинами, был спрятан новенький дипломат с пятьюстами тысячами рублей в банковских оклейках.

Дипломат с деньгами и пистолет Жильцов сразу после обыска водворил на прежние места и тут же поставил у мастерской засаду.

Прижавшись щекой к стенке строительного вагончика, Жильцов смотрел в узкую щель. Просвет, позволявший видеть часть двора и самую главную для Жильцова деталь – входную арку, был образован мутным стеклом и донельзя засаленной занавеской. Рядом сидел напарник по засаде, Юра Клычев, облаченный, как и Жильцов, в грязную робу и шлем с белой шнуровкой. Третий участник засады, Игорь Гнатюк, также одетый в робу, расположился на чердаке.

В вагончике было душно, пахло засохшей краской, олифой и пылью. За без малого трое суток, проведенных здесь, Жильцов изучил практически каждый квадратный метр небольшого двора. Кроме того, теперь он мог безошибочно узнать в лицо всех жильцов дома. Во всяком случае, всех тех, кто хоть изредка выходил на улицу.

Вторым важным объектом наблюдения был подъезд, в подвале которого находилась мастерская Глинского. Над дверью подъезда имелась фрамуга, в переплете которой часть стекол была выбита. Отсутствие стекол позволяло видеть, куда направляется вошедший в подъезд человек – вверх, в квартиры, или вниз, в мастерскую. Пока, за три дня наблюдения, ни один из вошедших в подъезд не только не спустился вниз, но даже туда не посмотрел. И все же Жильцов не терял надежды, ибо понимал: пятьсот тысяч рублей и пистолет бесхозными остаться не могут.

Появления этого человека не только ждали, к его приходу подготовились. По просьбе Жильцова секретарь ЖЭКа написала записку на имя Глинского, в которой сообщалось, что в доме начинается капитальный ремонт и хозяина мастерской просят быть на месте. Записку наклеили на дверь. Жильцов рассчитывал, что записка обязательно насторожит того, кто устроил в мастерской тайник, заставит его забрать деньги и оружие.

В который уже раз измерив взглядом расстояние от арки до подъезда, Жильцов посмотрел на часы. Шестнадцать часов двадцать минут. Народу во дворе скоро прибавится. Жильцы начнут возвращаться с работы, дети выбегут во двор играть. Вполне возможно, человек, спрятавший в мастерской пистолет и деньги, придет за ними именно в это время. Впрочем, искать логику в поступках такого человека бессмысленно. С таким же успехом он может прийти ночью, когда все спят, или в середине дня, когда все на работе и во дворе затишье.

– Виталий, давай сменю? Отдохни, – предложил Клычев.

– Давай.

Жильцов приподнялся, чтобы уступить место Клычеву, и застыл. В арку вошел человек, которого Жильцов определенно знал. Он был высок, молод и шел небрежной походкой, чуть опустив голову и сунув руки в карманы синей спортивной куртки. Да, этого человека Жильцов знал отлично, причем не только по фотографиям. Искоса оглядев пустой двор, человек пересек его, вошел, не оглядываясь, в подъезд. Через фрамугу было видно: направился не наверх, а вниз, в мастерскую.

Ясно, Гнатюк уже заметил этого человека и спустился с чердака на лестничную площадку. Еще до засады было обговорено: любые условные знаки исключены, полагаться участники засады могут только на собственную сообразительность, иначе владельца тайника можно спугнуть.