Вот так. Спас его Измайлов или нет, не имеет значения. Есть присяга и долг. Вот к гадалке не ходить, был бы у него приказ устранить Бориса, в случае угрозы попадания в чужие руки, то непременно убил бы. Хм. А может и есть. Только он видит, что беглец не уходит ни под чью руку, а всего лишь опять подается в бега.

Ну что же, Как там говорил персонаж известной сказки – «я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…». Главное не забывать, что на колобка нашлась своя лиса. Ну и не бегать с транспарантами возвещая о своем местонахождении. Пора уж за ум браться.

Просто так отмахиваться от Елисея Макаровича, Борис не стал. Причина и в Дорофее Тарасовиче доверявшему ему, и в том, что сам парень узнал о боцмане. Надежный как скала и слово его столь же крепко. Опять же, не завязан ни на кого. А так глядишь, еще и удастся к себе сманить. Ведь Рыченков и Носов не соплежуи какие, а уже готовы идти с ним плечом к плечу. А там глядишь и под руку пойдут.

Это в двадцать первом веке вассалитет воспринимается как нечто непотребное. Здесь же такова структура общества, а потому практически для всех это едва ли не цель в жизни. Причем для подавляющего большинства недостижимая.

Команда своя нужна. Именно своя, а ни какие-то мутные типы. Поначалу он еще рассматривал на роль вассала Алину. Денис предстал в образе эдакого перекати поля, которому мирная жизнь попросту противопоказана. А потому сразу воспринимался всего лишь как попутчик. У Бориса конечно шило в заднице свербит, но не настолько, чтобы все время пребывать на грани.

Однако он ошибся в их оценке. Они уже состояли на службе, причем скорее всего приняли вассалитет. И все было за то, что это если не сам царь, то кто-то из царской семьи. Просто иначе объяснить радение Бочкаревой о государственных интересах не получалось. Опять же, она находилась на службе в российском загранпредставительстве, а они все являлись представительствами Александра Третьего.

Словом, посвятил он боцмана в то, что является одаренным и поведал о своих злоключениях. Елисей Макарович конечно же сильно удивился, не без того. Но в общем и целом новость воспринял вполне спокойно. Понимал, что Рыченков обратился к нему не просто так, а по весьма серьезному поводу. Хотя конечно об одаренности Бориса даже не догадывался. Думал просто нужно укрыть парня натворившего дел по молодости и глупости, а не по умыслу.

Разумеется, предложил ему присоединиться к себе. Тот не стал сразу же цепляться за перспективное предложение. Пообещал подумать. Ну и заверил, что пока Борис на «Тюльпане» переживать ему не о чем. Боцман, на корабле это не просто так. У него непременно есть свой круг, на который он может положиться целиком и полностью.

Прав был Рыченков. Жизнь штука такая, что пока имеешь особо не ценишь. Ковалевскому только сорок восемь, мужчина в самом расцвете сил. И уж тем более при наличии возможности использовать «Аптечку». Дорого, не без того, но в принципе, доступно всем. Практически у каждого доктора есть артефакт, а то и не один. К тому же в запасе у Елисея Макаровича все еще есть одно возрождение. Словом, его ничто не подпирает, и сегодняшнее положение вполне устраивает.

Боцман сохранил все пожитки Бориса, плюс капитан вернул деньги, хранившиеся в его сейфе. Итого на круг у Измайлова в кармане оказалось порядка трехсот рублей. Не сказать, что великие деньги, но это смотря с чем сравнивать. А его уж побросало вверх и вниз, так что умел ценить и копейку, не говоря уж о большем.

Каюта ему досталась маленькая. Это если сказать очень скромно. А так-то, самая натуральная клетушка, на манер той, что была на «Стриже». Теснота необыкновенная, небольшой иллюминатор, дающий скудное освещение. Однако были и плюсы. Она была одноместной, а недостаток освещения компенсировался электролампой. Причем, по просьбе Бориса, достаточно мощной.

Терять во время перехода время попусту он не желал. А так как у боцмана сохранились все его вещи, то он мог позволить себе как рисовать акварель, так и лепить. Правда, вскоре выяснилось, что вся эта возня с освещением была напрасной тратой времени. Без самоучителя и даваемого им теоретического курса, прогресс изучения «Науки» в результате рисования был мизерным. Со скульптурой положение еще плачевней.

Можно конечно продолжать грызть кактус. Но на выходе получалась совсем уж печальная картина. А тут еще и невозможность работать с маслом, ввиду отсутствия всего необходимого. Поэтому он предпочел отложить краски и пластилин в сторону.

Вооружившись уже привычной доской и мелком. За час ему удавалось выдавать порядка ста очков. За день выходило никак не меньше тысячи. Да, не интересно. Да, вымораживает от однообразной работы. Зато опыт как свободный, так и избыточный пополнялись исправно. Да на будущий сенокос. Но как известно запас карман не тянет.

Кроме того, Ковалевский вновь начал натаскивать его по рукопашному бою. Мало того, боцман выставлял против Измайлова матросов для работы в полный контакт. А тут уж капало никак за тренировки, а куда серьезней. Правда, только при условии победы. Проигравший получал все ту же тренировку.

Н-да. Победы случались не всегда. Вот и выходило, что огребал по взрослому, а получал как за занятие. Всего же за четыре дня ему удалось заработать три сотни очков. Так себе рост, тем более учитывая, что он мог влить в эти умения куда больше свободного опыта. Впрочем, справедливости ради не стоило забывать, что ступени это далеко не главное. Они подспорье, бонус, костыли. Но все это должно применяться к чему-то. Так что, учился он далеко не только по циферкам, а реально изучал единоборства.

– Часа через три пристанем, – подойдя к Борису и облокотившись о перила, произнес боцман.

Измайлов стоял на верхней палубе, наблюдая за приближающимся берегом. Все же приятно стоять вот так и наблюдать за пейзажем, когда на тебе нет никаких обязанностей. Сам того не замечая он увлекся созерцанием, представляя себе, как он запечатлеет этот вид. А полюбоваться было на что. Лазурное море, белая полоска песчаного пляжа. Убегающий по склону лес, переходящий в луга и наконец двуглавая вершина покрытая ледниками. Чем-то похоже на Эльбрус.

– Я так и понял, – кивая в знак согласия, ответил парень. – Что ты решил, Елисей Макарович?

– Странный ты Боря. Ты ить зовешь меня в никуда.

– Это пока в никуда. Уже в этом году у меня будет свой корабль. И пусть на мостике буду стоять не я, это мало что меняет. К тому же, прямо сейчас мне нужно только знать, готов ли ты принять мое предложение. Ведь понятно, что с «Тюльпаном» ни тебе ни твоему кругу не развенчаться пока замену не поставите.

– Говорил я с мужиками, – огладив усы, неторопливо заговорил он. – Готовы они дать свое согласие. Но обождать придется, самое мало полгода. Получится найти замену раньше, хорошо, да только сомнительно. И учти, как прознает Владиславович кто сманил у него костяк команды, врага лютого ты заполучишь.

– Мне не привыкать, – довольный полученным согласием, улыбнулся Борис. – Адрес Рыченкова тебе ведом. Куда телеграфировать знаешь.