– Не нужно мне ни это право, ни твои камни, – упрямо отказалась куница, – мне бы детей вернуть… всех.

Простой хингайский шатёр, стоящий на вершине холма, Веся заметила, как только Тун преодолел гребень холма и перед ней открылась залитая алым огнём цветущих маков седловина. Впрочем, разнообразными весенними цветами был усыпан весь холм, как и вся окрестная степь, но почему-то именно здесь было больше всего маков. И неказистый походный шатёр из сероватой кошмы совершенно не подходил этому алому праздничному великолепию.

Как и немолодая женщина, неизвестно откуда шагнувшая наперерез тэрху.

– Оставь своё животное здесь, – глухо произнесла она, и едва Веся слезла с Туна, требовательным жестом протянула руки к Антику, – дай!

– Нет, – отступила целительница и, исполняя первую часть задуманного плана, послала в старуху крошку-лекаря, – сначала покажи детей!

– Они там, – коротко махнула старуха в сторону шатра, – все целы. Отдай Шаиля и забирай своих.

Тун стоял у куста не шелохнувшись, и это значило, что Берест не расслышал в голосе незнакомки лжи, поэтому Веся, вздохнув, шагнула вперёд. Но отдала спящего ребёнка не сразу, сначала склонилась над ним и нежно коснулась губами смугловатого лобика, добавляя силы спрятанному в нём фантому.

– Возьми! – Бережно протягивая младенца, княгиня всматривалась в стоящую перед ней женщину, пытаясь определить по покрасневшему, точно ошпаренному, лицу, кто она такая.

Не чистокровная хингайка, это точно, хотя кровь степняков в ней есть, и одета как-то странно. Так не одеваются ни жители Этросии, ни тем более степняки. Из-под короткого, всего-то по колени, мешковатого платья выглядывали широкие штанины, на ногах были короткие валяные сапожки, в каких хингайки ходят лишь дома, голова повязана низко спускающимся на лоб куском белого полотна. И хотя вся одежда довольно чистая, чего-то не хватало… чего-то очень важного. Веся смотрела, как она уходит, зная точно, что отныне может больше не бояться потерять Антика-Шаиля, и пыталась сообразить, что ещё есть в других женщинах, но почему-то нету в этой, и главное, почему это так поразило её саму?

А незнакомка, приняв ребёнка, окинула быстрым, но внимательным взглядом его личико, нахмурилась и, крепко прижав Антика к груди, торопливо зашагала прочь. Но отошла всего на несколько десятков шагов, затем остановилась и выкрикнула короткую команду. В следующее мгновение из густой куртины кустов шиповника поднялась серая тень огромного шаманского фантома, поглотила женщину и взвилась в небо.

Веся должна была немедля послать вслед за ней Бора с приказом отнять малыша и подать сигнал магистрам, готовым примчаться на подмогу, а она неподвижно стояла среди россыпи клочков алого шелка и зачарованно смотрела вслед уносящейся вдаль одинокой тучке.

– Весенка! – Выбравшийся из Туна князь был уже рядом, дёрнул жену за руку, разворачивая к себе, несколько секунд внимательно разглядывал задумчивые глаза, чему-то улыбающиеся губы, затем облегчённо выдохнул и нежно поцеловал их. Вначале бережно и осторожно, а почувствовав, как губы любимой отвечают на его ласку, забыл обо всем на свете – и о детях, и о магах.

Однако чародеи забывать про них и не думали, прилетели всей стаей, рухнули в цветы, отобрали у князя жену и принялись рассматривать её ауру и проверять амулетами на яды и дурманящие снадобья.

– Феодорис, – возмутилась княгиня, – прекратите меня изучать! Я совершенно здорова и нормальна! Забирайте из шатра малышей и отправляйте баркой по домам, а мы возвращаемся в Южин… я только с Терсией сначала поговорю.

– Она на барке… – проговорил кто-то из магов, но Феодорис, оглянувшись, покачал головой:

– Уже нет.

Стремительно увеличивавшийся фантом почти рухнул у ног Веси, и выскочившая из него наставница сразу кинулась к княгине. Окинула её встревоженным взглядом, торопливо пощупала запястье, по привычке проверяя, не дрожит ли воспитанница от страха или сдерживаемого гнева, и, начиная успокаиваться, испытующим взглядом огляделась по сторонам.

Заметив магов, выносящих из шатра корзинки с детьми, травница нахмурилась и поджала губы, страшась задать сжигающий её вопрос.

– Все живы, – поторопилась успокоить её Весеника и, осторожно прикоснувшись рукой к её плечу, виновато добавила: – А Шаиля тут нет. Но ты подожди… не начинай его оплакивать, с ним всё будет хорошо… идём отсюда, я расскажу.

– Идём, – покорно согласилась Кастина, пряча горестный взгляд, украдкой смахнула предательскую слезинку и тихо, но твёрдо выдохнула: – Я счастлива, что все дети живы.

– Тогда летим в Антаиль, поговорим там, – постановил Феодорис, и через минуту на полянке остался лишь невзрачный шатёр.

– Рассказывай, – потребовал Ольсен, едва они оказались в кабинете Феодориса, – почему ты решила поступить не по плану? Почему просто отдала мальчишку?

– Не наседай на неё, дед, – тихо рыкнул Берест, не выпускавший из рук своё счастье и пока до конца не поверивший в её невредимость, – значит, так нужно было.

– Я объясню, – поблагодарив мужа признательным взглядом, пообещала Веся, – пусть сначала все устроятся и прикажут принести перекусить. Пока нам спешить некуда.

– Это хорошо, – почему-то поверил ей верховный магистр, – тогда я пойду уберу амулеты.

– И мои тоже убери, – обрадовалась княгиня, снимая артефакт. – И забери, наконец, свой булыжник.

Камни, усыпавшие повисшую на цепочке белого золота многолучевую звезду, ярко засияли сотнями граней, и все в кабинете на миг застыли, изумлённо переводя взгляд с Веси на магистра. А когда Феодорис подчёркнуто небрежно принял свой амулет и повесил на шею, по комнате словно ветерок пронёсся. И было в нем и удивление, и лёгкая зависть, и даже разочарование.

– Ты хоть желание загадала? – ехидно фыркнул вдруг Ольсен. – Целый час таскать на шее звезду счастья и ничего не попросить может только полный глупец.

– Или тот, у кого всё уже есть, – спокойно отозвалась Веся, не желая признаваться, что одно желание в этот самый час у неё все-таки появлялось… и теперь нужно терпеливо ожидать, исполнится оно или нет.

– Это только легенды, дядюшка, – усмехнулся Феодорис, – на самом деле звезда всего лишь редкий по силе защитный амулет, с особым условием передачи. А по плану всё прошло или нет, сейчас уже неважно, главное, матери получат своих чад ещё до полуночи и смогут спокойно спать. И это нужно отпраздновать. Все, кто желает умыться и переодеться, найдут необходимое в соседних комнатах, стол в столовой будет накрыт через десять минут.

Столовая располагалась почти рядом с кабинетом Феодориса, и туда, как и в умывальню, Весю с князем привёз шустрый фантом. Как целительница и предполагала, Ольсен с Касей и магистры уже сидели за столом, заставленным угощением.

– Вы уже видели в шаре, как все происходило, – усевшись рядом с мужем, произнесла княгиня, глядя, как похожий на Хлопа подавальщик ловко наполняет её тарелку разными закусками, – а теперь посмотрите вблизи. Бор, покажи нам с самого начала встречу с женщиной, забравшей Шаиля.