– В свое время, – Луиджи поднял бокал, – ваше здоровье, кошки. Клянусь, до утра оно вам понадобится.

3

Странное все же чувство – заглянуть в глаза своей молодости. Конечно, будь Лилиан его великой любовью, было б еще хуже, но и так приятного мало. В огне брод иногда найти можно, Рокэ – тот умудряется; в огне, но не во времени… Молодости и прошлого не жаль, вернее, не очень жаль, но понимать, что твоих ровесников вовсю кружит листопад, а впереди лишь мокрая от дождей земля, грустно. Не страшно, нет, а именно грустно, а отцы и старшие братья уже ушли, последним был старик Эпинэ. Печальный конец… Пережить всех, кто знал тебя молодым, тяжко, даже если умираешь победителем среди внуков и молодых соратников. А как доживать проигравшему?!

Анри-Гийом Эпинэ поставил не на ту лошадь, его сыновья и внуки погибли, а старик жил и жил, думал и думал… Его высокопреосвященство отодвинул кувшин с шадди, открыл бюро, достал бутылку «Дурной крови», налил два бокала и зажег четыре свечи. Есть такие враги, которых нельзя не проводить в Закат ли, в Рассвет, тем более помянуть Повелителя Молний больше некому. Конечно, где-то есть ставший герцогом Робер, но что может знать мальчишка о схватке титанов?

Квентин Дорак прикрыл глаза, воскрешая в памяти лица. Его высокопреосвященство Диомид, его высочество Георг, соберано Алваро, ее величество Алиса, Амадеус Придд, Якоб Борн, Генрих Ноймаринен…

Они уходили один за другим, их места заступали молодые, тогда молодые, чтобы в свое время отправиться в Закат. Так повелось с Сотворенья: одни дрова догорают, другие летят в пасть камина, третьи ждут своего часа в сарае или тянут ветки к небу, дожидаясь дровосеков. Огонь погаснет, только лишившись пищи, но это будет не победой, а смертью.

Сильвестр ополовинил бокал, легонько ударил им о второй, полный, и замер, вслушиваясь в переливчатый хрустальный звон. Прощай, герцог Эпинэ, будь свободен и да воздастся тебе за все сделанное и не сделанное, если, разумеется, там, куда ты ушел, есть хоть что-то. Полвека назад Квентин Дорак свято верил в возвращение Создателя и справедливый Суд, затем разуверился, а сейчас не знает, что и думать. Старые сказки и легенды оживают на глазах, правда, на предсказания «Эсператии» и «Книги Ожидания» они не тянут, но если прилетели грачи, почему бы не прилететь и журавлям?

Лилиан не верит в смерть сына, считает, что он сбежал в Гальтару, откуда в свое время убрался Эрнани Святой. Чем древнему императору не угодила его столица? Политика политикой, но ведь было еще что-то! Рокэ в молодости носило в Гальтару, там же сгинул его синеглазый родич и, если верить сказкам, не только он. Брошенный город считают дурным местом. Пару лет назад его высокопреосвященство не сомневался, что в Гальтаре нечисти не больше, чем в Варасте, но тогда не пропадали люди и не болтали о конце времен.

Если Герман и впрямь подался в Мон-Нуар, его надо найти. Нужно отправить в Мон-Нуар смышленого человека, пусть посмотрит. Сильвестр допил свое вино, пригубил из полного бокала, выплеснул остаток в камин. Огонь свечей дробился на острых гранях, а казалось – это алатский хрусталь горит закатным пламенем. Красивое зрелище. И обычай красивый. Четыре свечи и два бокала: ушедший, провожающий и Четверо, от которых в Кэртиане никуда не уйти, сколько б ни звонили церковные колокола…

Кардинал задумчиво дернул шнур звонка. За дверью что-то зашуршало, появился дежурный секретарь, заспанный и встревоженный. Бенедикт был безнадежным жаворонком, затесавшимся в совиную стаю, надо его куда-нибудь сплавить, в архив, что ли…

Его высокопреосвященство ничего не выражающим голосом потребовал шадди и вернулся к конторке. Спать этой ночью он все равно не будет, так почему б не написать пару писем, просто так, как пишут обычные люди обычным людям, а заодно выспросить про Гальтару. Забавно было бы узнать, будет ли его величество Рокэ столь сентиментален, чтоб проводить загнавшего его на трон интригана в Закат по старому обычаю? Кардинал Талига поправил свечу и взялся за перо.

«Рокэ, Вы наверняка удивитесь, получив это письмо , – кардинал перечел написанное и усмехнулся – какое банальное начало, – но мне пришла в голову блажь написать Вам. Сегодня меня навестила женщина, с которой я был некогда близок, которую не видел сорок лет и, надеюсь, больше никогда не увижу. Казалось бы, я должен усвоить урок и запретить себе оглядываться, тем более впереди у меня (а значит, и у Вас) немало дел, но я не внял голосу рассудка и теперь пью шадди и предаюсь воспоминаниям. Когда-нибудь Вы это поймете, хотя сейчас у Вас и Ваших ровесников есть куда более приятные возможности скоротать ночь…»

4

– Марсель…

– Ммммммммм…

– Марсель!

– Да, мое солнце, – виконт Валме открыл один глаз и увидел над собой Софию. Она выглядела прелестно, и Марсель открыл второй глаз. – Я весь внимание.

– Нам надо вернуться…

– Точно надо? – Марсель погладил атласную ножку. – Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – София была непреклонна, – потому что не прямо мы не вернемся.

– Ну… – возмутился Марсель, – ночь еще только начинается.

– Вот именно! – засмеялась София. – Твой маршал наверняка уже там, а твой капитан вряд ли уходил. Надеюсь, он ничем не болен?

– Разве что глупостью… Взял и вбил в голову, что фельпец бордонке не любовник… А что, очень даже может быть…

– А теперь из-за него Латона с Ариадной съедят сначала Клелию, а потом меня.

– Ты хочешь… – договаривать Марсель не стал. Ошибешься, и удар подушкой обеспечен, а он и так подпортил прическу.

– Я хочу, чтоб мой кавалер уделил немного внимания моим подругам, но, – София бросилась рядом с Марселем, прихватив его зубками за ухо, – но если я говорю «немного», это именно немного. Немного ты, немного маршал…

– А он и без меня справится, – хихикнул Валме, завладевая левой грудью красавицы, – а я без него!

– Ну нет… – «пантера» стремительно прижалась к Марселю и сразу же вскочила. – Нельзя быть таким ревнивым. Если ты, конечно, на мне не женишься.

Валме немедленно сел. «Женитьба»… Какое мерзкое слово!

– Нет, – отрезал он и торопливо подсластил пилюлю: – Ты прелесть. Но, понимаешь ли, мой отец…

– Вот видишь, – София отнюдь не казалась обиженной, – значит, я имею право поразвлечься… «Она соблазнила Кэналлийского Ворона». Ты не представляешь, как это звучит для женщины…

– Соблазняй, – разрешил Марсель и потянулся за рубашкой.

– А вот одеваться не обязательно, – покачала головкой корнет Кратидес, – по крайней мере до конца.

– Ну уж нет, – возмутился Валме, – я не могу показаться маршалу в таком виде.

– А маршал тебе – может?

– Маршал может все! – отрезал виконт. – У него волосы сами вьются.

– У меня, между прочим, тоже, – обиделась София. – Ты когда-нибудь встанешь?