Причиной, что пироги бросились к берегу, услыша мой голос, было обстоятельство, что на пирогах были женщины, которых они так бережно скрывают от наших взоров.

106 Д. 5 янв. Птнц. Утром выехал довольно далеко в шлюпке, пришлось грести, так как ветер с моря (NW) задувает только около 8 час.

В тумане виднелся на горизонте высокий остр[ов] ос. Дампира и немного правее (на NNО) 2 маленьких островка.

После обеда ходил в Горенду и застал папуасов за приготовлением ужина. Туй чистил, сидя на столе, картофель, перед ним на костре стояли обложенные камнями 2 горшка, один большой (1 ½ ф. в диаметре), другой поменьше, и оба были закрыты листьями, а сверху листьев, образуя крышку, лежала кокос[овая] скорлупа. В горшках варились рыба и картофель.

Каждая рыбка была завернута в свежие листья, картофель лежал незавернутый, все это варилось без воды – парилось. Перед приходом в деревню я обыкновенно даю о себе знать свистком, не желая, чтобы папуасы думали, что я подкрадываюсь к их хижинам, они уже без того очень недоверчивы. Услыхав мой свисток, 2–3 фигуры (женщины) скрылись в хижины, и скоро вокруг меня собралось все мужское население деревни.

Я обошел несколько хижин, у многих были разложены костры, у некоторых отдельно – другие несколько челов[ек] вместе приготовляли себе ужин. Странно, что папуасы почти не пьют никогда, я не видал у них воду и никогда не мог получить ее для питья. – Я недолго оставался в деревне – мой приход нарушил их спокойствие, и, обладая даже немногим колич[еством] наблюдательности, можно было заметить, что мой приход тяготит их. – (Так дичиться после 3 ½ мес. знакомства характерист[ично] для этой расы) – я ушел, не желая стеснять их.

107 Д. 6 янв. Сбт. Пароксизм!

108 Д. 7 янв. Вскр. (7 ½ ч. веч. дождливого холодного дня. Нахожусь при самом начале 2-го (в 24 ч.) пароксизма, дрожь пробирает понемногу, голова начинает по временам кружиться все чаще и чаще.)

Не папуасы, не тропический жар и не труднопроходимые леса стерегут берега Новой Гвинеи. Защищающий ее от чужих нашествий могучий союзник – это бледная, холодная, дрожащая, потом сжигающая лихорадка! – Она сторожит прибывшего при первых лучах солнца и при палящем зное полдня, она готова захватить неосторожного и при догорающем свете дня, черная тихая или бурная ночь, чудный месячный блеск не мешают ей напасть на человека.

Она сторожит его везде изменнически, человек даже не чувствует ее холодных объятий… Но это только на время, скоро точно свинец вливается в его ноги, голова туманится. Холодная дрожь пробирает его, трясет его. Мозг начинает изменять ему, образы, то громадные и чудовищные, то печальные и тихие, сменяются перед его закрытыми очами. Холод, мороз переходит в жар, палящий, сухой, нескончаемый… Образы переходят в какую-то скачущую фантастическую пляску. – Человек остатками чувств сознает, что он в руках врага, но только на секунду… Его мозг…

109 Д. 8 янв. Пон.

110 Д. 9 янв. Вт. Лихорадка.

111 Д. 10 янв. Срд.

112 Д. 11 янв. Чтврг. 5 дней подряд надоедала мне лихорадка. Вчера и сегодня чувствую себя лучше, но еще плохо хожу. Не стану подробно описывать мое состояние эти пять дней. Скажу только, что голова несносно болела, и я при этом был так слаб, что, чтобы сделать 3 шага, я с постели своей осторожно опускался на пол и полз остальные 2 шага, поддерживая одною рукою страшно болящую голову.

Чтобы, напр., ложку лекарства поднести ко рту, я одною рукою поддерживал другую, и то обе недолго могли держать такую тяжесть. – Вчера не мог я еще ходить, сегодня медленно двигаюсь, и опухоль глаз и лба (от лихорадки) понемногу проходит. Но что увеличивало неприятность положения – были частые посещения папуасов, заставлявшие меня вставать и показываться с книгою у дверей, показывая вид, что я занят, и, чтобы они скорее бы убирались, бросать им табак. – Я считаю нерациональным дать им узнать, что я болею – так как они одного меня боятся. С В. обходятся запанибрата, несмотря на то, что он с ними частенько грубо обращается.

Другой неприятностью моей было то, что В. постоянно ныл о том, что с нами будет, если я долго буду болеть.

Сегодня мне, однако же, лучше, и я уже на веранде мог заниматься.

113 Д. 12 янв. Птнц.

114 Д. 13 янв. Сбт. Около 12-ти пришло несколько человек из деревни Бонгу с приглашением прийти к ним. Один из пришедших сказал мне, что он есть хочет. – Я ему отдал тот самый кокос, который он мне принес в подарок. Отделив зеленую кору ореха сперва топором, потом костяным своим ножом, он попросил у меня блюдо (деревянное). Я ему принес фаянсовую глубокую тарелку. Тогда, ударив, как обыкновенно, по ореху, он разломил его на 2 почти равные части и воду вылил в тарелку.

К нему подсел другой папуас, и оба достали из своих мешков крепкую раковину Cardium и, взяв каждый по половинке кокоса, стали выскребать свежее мясо ореха, а натертую массу опускать в кокосовую воду. Таким образом в короткое время вся тарелка наполнилась белою натертою кашею, которая, будучи разбавлена сладкою кокосовою водою, дала весьма вкусное блюдо. Начисто выскребленные куски скорлупы превратились в тарелки, а довольно большая выгнутая раковина – в ложку.

Все кушанье это было так опрятно приготовлено и инструменты, при этом употребленные, так просты и целесообразны, что я должен был дать предпочтение этому способу еды кок[осового] ореха à la papoua предо всеми другими, виденными мною. – Один кокос хватил на достаточную закуску для 4-х. Одному было бы трудно съесть весь орех зараз.

Папуасы после этой закуски попросили дать им барабан, который они же в начале знакомства подарили мне, и один из них, одною рукою держа барабан, другою ударял по краям натянутой шкуры ящерицы, при этом он очень ловко делал прыжки, сгибая колена и потом снова выпрямляясь. Затянутую им песню подхватили хором остальные и попарно последовали за первым, который со своим барабаном представлял главное лицо танца.

Танец был еще тем своеобразен, что у всех за поясом по бокам (но за руками) были заткнуты большие зеленые ветки, что с зеленью за наручниками и цветами на голове представляло очень недурной эффект. – Наплясавшись, они отправились домой, приглашая сейчас же следовать за ними в шлюпке, обещая столько кокосов и сладкого картофеля, что пешком нам не снести. – Я был в нерешительности, отправляться ли мне в Бонгу сегодня, так как собирался дождь, или завтра, когда пришедший Туй убедил меня ехать сейчас же, говоря, что меня все ожидают сегодня в Бонгу. Мы отправились.

Пошел дождь, и прибой у открытого берега Бонгу был силен. Шлюпке было бы трудно пристать, если бы [не] нашлось бы громадного сухого дерева, которого ствол рос когда-то над самою водою. На берегу сбежалась ½ мужск[ого] населения Бонгу, и уже несколько рук протягивалось над нами, с ветки дерева, под которое мы подъехали. Конец со шлюпки был подан и прикреплен к толстому суку, и несколько спин ожидало меня у борта для переноски на берег, что я и исполнил.