Десятки рук протянулись для пожимания ко мне, и я уже направился к деревне, когда, еще раз обернувшись посмотреть на шлюпку, нашел, что она ненадежно была привязана, так [как] не было сделано узла, а конец был прикреплен к шлюпке железн[ыми] [гайками?], кот[орые] могли при волнении открыться, и тогда шлюпка рисковала бы разбиться у берега. Не дожидаясь, пока В. разденется, я опять вскочил на плечи одного рослого папуаса, кот[орый] молча, против сильного прибоя, который почти нас заливал, направился к шлюпке.

Привязав конец как следует, я во 2-й раз вернулся на берег, но в этот раз папуасы перевезли меня на пироге, потому что прибой мог бы легко нас опрокинуть. По весьма узкой тропинке, кот[орая] потом расширилась, пошли мы к деревне. Около меня пробежал один из молодых папуасов, чтобы возвестить, что шествие приближается. Я шел впереди, за мною гуськом человек 25 туземцев. Дождь продолжался, и мы при ливне вошли в деревню.

Шагов за 5 не было видно и слышно присутствие обитаемого места, и только у крутого поворота увидал я одну крышу. Пройдя шагов 5, я вошел на площадку, окруженную десятком хижин. В начале дневника я уже описывал хижины папуасов. Они почти совсем состоят из крыши, имеют оч[ень] низкие стены и небольшие двери. Не имея окон, они внутри темны, и единственная их мебель состоит из нар. Но, кроме этих частных хижин, принадлежащих отдельным личностям, в деревнях встречаются другие постройки для общественных целей.

Эти последние представляют большие сараеобразные здания гораздо больше и выше остальных, они обыкновенно не имеют передней и задней стены, очень часто даже и боковых стен, и состоят тогда из одной только высокой крыши, стоящей на столбах. Под этой крышею устроены нары для сидения, хранится посуда для обществ[енных] праздн[еств], оружие и т. п.

Таких общественных сборных мест было в Бонгу 5 или 6. Каждая площадка почти имела таковой. Меня сперва заставили по порядку обойти все эти сараи. В каждой ожидала меня группа папуасов, и в каждой оставлял я полоски пестрого катуна для женщин, табак и гвозди для мужчин и шел далее, скорее, не шел, а следовал далее, потому что мне один папуас указывал путь, так как, не желая показать мне своих женщин, папуасы попрятали их в несколько хижин и боялись, чтобы я даже не проходил около них.

Деревня была очень значительна, хижины стояли под кок[осовыми] пальмами и бананами. Хижины расположены вокруг небольших площадок; одна из них была больше, в середине был устроен длинный очаг из камней, и мне сказали, что здесь жарят свиней и пляшут, когда приезжают гости. Наконец, мне дали отдохнуть, и я уселся на нарах большого общественного сарая и, раздав все свои подарки, мог спокойно отвечать на все просьбы словом «арен» (нет, не имею). – Сарай, в котором я сидел, окруженный 40 или более папуасами, представлял род коридора (так как передней и задней стены не имелось) шагов 8 ширины и шагов 14 длины и в средине футов 20 высоты.

Крыша только на 1 фут не доходила до земли, поддерживалась в середине 3 толстыми столбами, и, кроме того, по сторонам были вбиты несколько столбов в 1 м высоты, которые поддерживали нары, несли на себе также тяжесть крыши. Крыша, выгнутая наружу, была капитально и красиво сделана, представляя изнутри частую аккуратную решетку. Можно положиться на нее, что устоит от любого ливня и что продержится много десятков лет.

Над нарами было повешено разное оружие, плоды, посуда глиняная и деревянная стояла на полках; все солидно, довольно удобно и опрятно. Отдохнув, я направился далее поискать, не найду ли что интересное; между тем, один из папуасов и В. принимали обратные подарки туземцев для [меня]: сладкий картофель, сушеную рыбу, кокосы, тростник, бананы.

У одного большого сарая верхняя часть задней стены, состоящая из коры, была разрисована белою, черною и красною краскою. – Шел дождь, и я не мог срисовать этих первобытных портретов рыб, солнца, кажется, людей и т. п. – Под другим я, наконец, нашел несколько идолов, которые уже не раз искал по деревням. Самый большой из них (фут. 8) стоял среди сарая около нар. Другой (фут. 5) – около входа, 3-й валялся, как очень древний, на земле.

Я расположился рисовать и снял копии с 3-х, разговаривая с папуасами, которые расспрашивали, есть ли таковые «телумы» (идолы) в России, как они называются etc., etc. В длину сарая, но укрепленное довольно высоко, так что я не мог удобно рассмотреть его, висело целое бревно, состоящее из целого ряда человекоподобных фигур, но папуасы не захотели трогать его с места. Этот сарай был не иначе других и не представлял, кроме идолов, ничего особенного, что бы подало право считать его храмом, как описанные здания в Доре и Гумбольдт-бай. – Я вынул свой нож, лакомый кусок для каждого, и обещал его за маленький телум. Мне принесли обгорелый и сломанный. Я не взял его, ожидая, что получу больший.

Солнце, выглянувшее после дождя, показывало уже 5 часов, было половина второго, когда я приехал в Бонгу. Я направился к шлюпке, сопровождаемый рукопожатиями и возгласами «Э-ме-ме». В пироге пристал к шлюпке, вернулся к 6 часам домой. Когда вынуты были из шлюпки кокосы, картофель и т. п., В., ожидавший целый груз съестных припасов, был очень разочарован поездкою. «Женщин не показывают и мало дают, да и то кокосы старые и рыба так жестка, как дерево», – ворчал он, принимаясь доваривать бобы к обеду, которые не доварились до половины восьмого, когда я решил обедать. Так встретил я русский НГ [новый год] 1872 в Н. Гвинее.

115 Д. 14 янв. Вскр. 7[?] ч. веч. Ночью и утром был дождь; так как у В. снова лихорадка, то пришлось мне стряпать, а теперь я только что вычерпывал воду из шлюпки – набралось 32 полных ведра, немалая работа наполнить их и вылить за борт, притом, входя и выходя из шлюпки, почти что приходится плыть. – За этой и т. п. работой так устаешь, что очень ясно сознаешь, что для рода человека и его развития вполне необходимо деление труда или… entsage allem und werde froh! что тоже более чем справедливо. —

116 Д. 15 янв. Пнд. – 117 Д. 16 янв. Вт. – Сегодня ночью была сильная гроза, и ветер (S и SW порывами) оч[ень] силен. Лес кругом выл и стонал от его напора, по временам слышался треск ломающихся деревьев, и я думал, что наша крыша слетит в море. Несмотря на бурю, спалось особенно хорошо, в такие ночи почти что нет комаров, как около 1 час. я был разбужен страшным треском и тяжелым падением. Что-то также посыпалось на нашу крышу.

Я выглянул за дверь, темь – ничего не видать, и, предположив, что большая лиана над домом, наконец, свалилась, снова заснул. Утром шум сильного прибоя разбудил меня, и, желая удостовериться, цела ли шлюпка, – вышел. Было 5 час. – начинало светать, и в полумраке я разглядел, что дорога перед моим крыльцом загорожена громадною черною массою выше роста человеческого – оказалось, что большое дерево было сломано ночью ветром и упало перед самою хижиною. Когда здесь падает дерево, то оно не валится, а влечет за собою массу лиан и других паразитных растений. Пришлось топором прочистить себе коридор, чтобы пробраться через зелень.