Примерно в 3-х километрах ниже Ла-Тюрби есть один особенно крутой поворот. Здесь пока нога жмет на тормоз, руки изо всех сил выворачивают руль, стараясь развернуть машину на 150 градусов вправо.

Грейс не успела вписаться в поворот.

«Ровер» пробил невысокую заградительную стену и сорвался вниз.

Он перевернулся, пролетел около 40 метров сквозь ветви деревьев и кувырком устремился по склону вниз. Грейс и Стефанию кидало по салону.

Как только Ренье позвонили на виллу в Рок-Ажель, он тотчас сел в машину и поспешил в Монако. Его дядя князь Луи де Полиньяк уже был там. Альбер приехал с виллы на своей машине и встретил их в больнице. Начали прибывать члены правительства.

Все толпились в вестибюле, ожидая, что скажут врачи.

Наконец было объявлено, что Стефания получила травмы, но ее жизнь вне опасности. Грейс тоже получила травмы. Однако в тот момент, если верить врачам, ее жизни тоже ничто не угрожало.

Через три часа после аварии Каролине сказали, что у Грейс сломаны ключица и бедренная кость и множество рваных ран по всему телу. Тем не менее ее заверили, что травмы не смертельные и нет никакой необходимости в тот же вечер возвращаться домой в Монако. Каролина заказала билет на первый самолет, вылетающий из Лондона в Ниццу во вторник утром.

В течение нескольких часов, когда за жизнь Грейс боролись лучшие специалисты и с ними вместе весь медицинский персонал больницы, было вывешено три бюллетеня. Ни в одном из них не сообщалось всей правды.

Стефания находилась в полуобморочном состоянии и испытывала сильную боль.

Ей поставили диагноз «трещина позвоночника». Никаких других серьезных травм или внутреннего кровоизлияния обнаружено не было. Врачи надели ей на шею фиксирующий «воротник» и заявили, что при правильном уходе ее уже через пару недель можно будет выписать.

Грейс по-прежнему была в коме. Врачам никак не удавалось привести ее в сознание.

Тогда медики заподозрили мозговое кровоизлияние. Определить, так это или нет, могла лишь томография. По странному стечению обстоятельств в госпитале имени княгини Грейс не было томографа.

Что было делать? Высказывались разные мнения, скажем, отвезти ее на вертолете в швейцарскую клинику. Но Грейс не перенесла бы перелета. Вряд ли она выдержала бы путь даже до Ниццы. В конце концов Грейс тайно перевезли на «скорой» в кабинет одного частного врача, расположенный неподалеку от больницы, где ей сделали томографию.

Томография показала, что Грейс перенесла два серьезных инсульта. Первый — до аварии, который привел к потере сознания. Причиной второго оказалась сама авария, и он был такой обширный, что французский нейрохирург доктор Жан Дюплэ, которого в срочном порядке доставили из Ниццы, заявил, что хирургическое вмешательство невозможно.

Более того, он заявил своим монакским коллегам, что Грейс могла бы выжить лишь в том случае, если бы медицинскую помощь ей оказали в течение первых 15 минут. Но даже если бы она выжила, как позднее сказал Ренье профессор Шарль Шатлен, половина ее тела была бы навсегда парализована. Грейс вернули в больницу и подключили к аппарату искусственного дыхания.

Вечером во вторник 14 сентября Ренье, Каролина и Альбер собрались у палаты, в которой лежала Грейс, чтобы поговорить с лечащим врачом. Доктор Шатлен попросил внимательно его выслушать. Он деликатно объяснил им, что состояние Грейс ухудшилось и спасти ее, по всей видимости, не удастся.

— Это был долгий и нелегкий разговор, — вспоминал Ренье. — Доктор Шатлен милейший человек. С большой чуткостью и отзывчивостью он объяснил нам, что искусственно поддерживать ее жизнь бессмысленно. Он показал нам снимки и ясно дал понять, что аппарат следует отключить.

Решение приняли все вместе: Ренье, Каролина и Альбер.

Голос Ренье задрожал.

— Душа противилась этому решению. Но если подходить рационально, оно было единственно верным. Поддерживать жизнь искусственно не имело никакого смысла.

Все трое вошли в палату, чтобы попрощаться с Грейс. После этого они оставили ее наедине с врачом. Аппарат искусственного дыхания отключили.

Сначала разнеслась молва о том, что произошла авария. Но никто не хотел верить. Нет, не может быть. Княгиня находится в Рок-Ажель, с ней Стефания, Ренье и Альбер. Потом заговорили о том, что все-таки слухи верны.

Неверие сменил шок.

За шоком последовала растерянность. Люди верили лишь в то, во что им хотелось верить. С княгиней все в порядке. Со Стефанией все в порядке. Да, машина покорежена, но обе спаслись. Люди бродили по улицам Монако и успокаивали друг друга. Мол, все хорошо, поводов для беспокойства нет. И мать, и дочь скоро поправятся.

Представители прессы слетелись в Монако, словно стаи саранчи. И пошло-поехало. Каждый кричал свое. Грейс мертва. Обе выжили. Княгиня в коме. Стефания отделалась легким испугом, жизнь Грейс висит на волоске.

Магазины закрылись. Конторы закрылись. Жители пошли в церковь молиться. В окнах, завешенных черной тканью, начали появляться портреты Грейс. Перед дворцом собралась толпа. Все ждали официального сообщения.

Оно появилось поздно вечером во вторник.

«Ее светлейшее высочество княгиня Монакская Грейс скончалась сегодня вечером в 10 часов 15 минут».

Монако погрузилось в молчание.

Словно густой зловещий туман, оно окутало город, заполнило улицы, проникло в дома и квартиры.

Во дворце царило смятение. Невозможно было поверить в случившееся.

Предстояло организовать государственные похороны. Однако никто не хотел взять на себя инициативу, словно боясь окончательно убедиться в том, что Грейс больше нет. Никто не мог собраться с силами. По грустной иронии, единственной, кто не побоялся бы взять на себя организацию похорон, была бы сама Грейс.

Это бремя легло на Ренье, Альбера и Каролину. И хотя часть обязанностей взял на себя правительственный кабинет, именно Ренье, несмотря на свое горе, нашел в себе мужество организовать похороны.

Ему помогали Альбер и Каролина, но руководил всем Ренье.

— Отец держался молодцом, — вспоминала впоследствии Каролина. — Он проявил силу духа и мужество. Я восхищалась им. Для нас он был предметом подражания. Теперь, спустя годы, мне понятно, что смерть матери сплотила нас. Я не хочу сказать, что, пока она была жива, мы были разобщены. Но после ее смерти мы стали чаще бывать вместе, стали бережнее относиться друг к другу и уделять друг другу больше внимания.

В течение нескольких недель во дворец со всего мира приходили тысячи писем и телеграмм. Кто-то насчитал 450 корзин с цветами, причем бо́льшая их часть была от посторонних людей.

Тело Грейс три дня лежало в гробу в небольшой дворцовой часовне в окружении почетного караула и моря цветов: белых роз, фиолетовых орхидей, белых лилий. В руках у нее были зеленые малахитовые четки. На безымянном пальце левой руки блестело обручальное кольцо. Все это время мимо нее проходила нескончаемая вереница людей, которые пришли попрощаться с ней.