– Да, это не есть хорошо, – согласилась Стейси. – Все, что мы сможем увидеть, – это ноги, когда…

– Стоп! – крикнула Элисон.

– Черт побери, женщина, зачем же кричать прямо в ухо? – возмутилась Стейси.

– Это она, – Элисон едва могла говорить. – Это Беверли. Смотрите – желтые джинсы и кроссовки.

Стейси перемотала запись и запустила ее снова. Они молча смотрели, как ноги появились на экране и исчезли с него.

Элисон хотелось крикнуть камере, чтобы та повернулась, проследила за девушкой, защитила ее от того ужаса, который уже ожидает ее.

– Простите, Элисон, – тяжело вздохнула констебль, – но она явно была одна.

Расстроенная, Элисон продолжала смотреть на экран. Ведь на какое-то мгновение ей показалось, что она сможет доказать всем свою правоту и показать, что Кертис ни в чем не виноват.

Стейси уже подвела курсор к красному крестику, но профайлер задержала ее руку.

– Подождите, – прошептала она, и во рту у нее пересохло. – Покажите последние секунды еще раз.

– Мистер Дженнард, благодарю вас за то, что согласились встретиться с нами, – сказала Ким, когда они втиснулись в крохотное помещение, предназначенное для старшего смены. В отсутствие нормальной доски все записки, напоминаловки и объявления клеились прямо на выкрашенную белой краской стену из пеноблоков.

– Насколько мы понимаем, вы собираете информацию на ваших сидельцев – кто с кем общается и так далее… Нам бы хотелось, чтобы вы поподробнее рассказали о Симзе, Дейле Присе, Джоне Даггаре и Джоэле Грине.

– Что ж, сразу скажу, что Джоэл Грин не принадлежит к этой компании. Он периодически садится, мотает свой срок, ни во что не вмешивается, не примыкает ни к каким группировкам и никак не связан с первыми тремя.

Странно, но, услышав это, инспектор почувствовала облегчение.

– Остальные – активные члены клуба ваших «поклонников» и…

– Вы знаете об этом клубе?

– Наша разведка никуда не годилась бы, если бы мы о нем не знали, – нахмурился охранник.

– И вы это позволяете? – задал вопрос Брайант.

– Минуточку, не надо представлять все так, как будто мы предоставляем им помещение и материалы для создания кукол вуду. Мы их плотно контролируем в течение дня: как они просыпаются, засыпают, едят, ходят в туалет, встречаются с родственниками… Но мы не можем контролировать их мысли или то, о чем они говорят друг с другом.

– Ну а как вы добиваетесь, чтобы подобные вещи не выходили из-под вашего контроля? – поинтересовался сержант.

– У нас есть свои методы, и это все, что я могу вам сказать.

– У вас есть свои люди в подобных группах, правильно? – спросила Ким и мгновенно подумала о Даггаре, человеке, который притворился, что у него с ней давние терки.

– Я не собираюсь обсуждать эту тему.

А что может быть лучше засланного скаута, если надо проконтролировать группу и вовремя заметить, что в ней что-то готовится?

– А как мы можем узнать, не выписывал ли один из этой троицы книгу?

– У нас хранятся записи обо всем, что присылается в тюрьму и отсылается на волю.

Он отклеил пару записок с экрана компьютера и набрал что-то на клавиатуре. Войдя в систему, он стал прокручивать информацию на экране. Длинные колонки фамилий мелькали у них перед глазами.

– Так, письма Симзу от поклонников… Всего семнадцать писем с момента его поступления к нам, и все от разных женщин.

– Неужели?

– О вкусах, как говорится, не спорят, правда? – заметил Дженнард.

У этого одноглазого начисто отсутствовали такие черты, как харизма и самобытность, да и выглядел он жутковато. Он был жесток, беспощаден и жил только для того, чтобы причинять боль другим людям. И что это за женщины, которых это привлекало?

– Дейлу Прису поклонницы тоже пишут. Но это нельзя сравнить с почтой Симза.

Поклонниц Приса Ким хотя бы могла понять. Нельзя отрицать, что этот человек хорош собой.

– Большинство отправлений – это посылки его матушки. Так что ни один из них не получал никаких книг.

– Вы проверили двоих, – заметила инспектор. – А что по поводу Даггара?

– А его можно не проверять. Книги он никогда не выпишет. Он не умеет ни читать, ни писать.

– Ну и что ты по поводу всего этого думаешь? – спросил Брайант, когда они вышли из тюрьмы.

– То, что человек не умеет ни читать, ни писать, еще не значит, что он не может выписать книгу. Хорошо, что мы заставили его проверить.

– А ему не очень понравилось твое предположение, что книгу мог заказать кто-то из охранников, а потом передать ее кому-то из сидельцев, – заметил сержант.

– Ага, но, несмотря на его возмущение, он не смог полностью исключить такой вариант. Я хочу сказать, что мы знаем, что иногда на охранников давят или даже угрожают им, чтобы заставить пронести мобильный телефон, сигареты, наркотики или оружие. Так что если кого-то из них заставили пронести книгу, то это, на мой взгляд, не заставит нарушителя потерять покой и сон.

– Мои охранники – люди надежные и заслуживающие доверия… – Брайант понизил голос, передразнивая Дженнарда.

Ким рассмеялась, позволив себе слегка расслабиться.

Для человека, который официально снят с расследования, этот день выдался очень долгим, а впереди их еще ждали вечерние пробки.

– Ладно, Брайант, давай назад в… – тут она замолчала, заметив, как серебристая «БМВ» припарковалась на два ряда дальше них.

Ким увидела, как из машины вылезла Мэлори Прис с сумкой в руках.

– Подожди минутку, Брайант, – сказала Ким и тоже вылезла из машины.

Увидев, что к ней направляется инспектор, Мэлори сразу же затрясла головой.

– Оставьте меня в покое, инспектор, мне нечего вам сказать, так же, как и моему сыну.

– А я приезжала не к вашему сыну, – сказала Ким, приноравливаясь к шагам женщины, которая даже не остановилась. – Хотя, вы не знаете, ваш сын никаких книг не выписывал?

– Откуда мне знать, что…

– Эта книга обо мне.

Мэлори остановилась и посмотрела на Ким.

– Да кто вы такая, Стоун? Какому идиоту могло прийти в голову написать о вас книгу?

– Я не собираюсь распространяться на эту тему, но вы ведь знаете, как он меня ненавидит.

– И вы его за это осуждаете? – поинтересовалась Мэлори. – Из-за вас он лишился деда, брата и теперь вынужден сидеть здесь под замком. А ведь он был очень близок с ними, особенно с дедом, который…