— Сохраняйте спокойствие, - посоветовал робот, - уже скоро все закончится!

Не соврал, еще роботы скрывались в тумане и пыли, и Михаил видел развешанные вокруг маячки, наверняка выдававшие предупреждения об операции. Живые огибали эту область, не спешили на помощь и хотелось выть от такого равнодушия. К чему строить активное общество, чтобы потом никто не рвался на помощь? Неужели ни у кого не возникло сомнений в правомерности таких действий?

Неужели никто не видел, какой произвол творят власти и не возмутился, не схватил оружие?

— Вам необходимо лежать неподвижно, - увещевал его робот. – Уже скоро можно будет применить обезболивающее, едва концентрация азидомакуна упадет до приемлемой концентрации. Вы – молодец, Михаил, отлично держитесь, еще немного и все закончится.

— Да пошел ты в жопу, железка продавшаяся! И нечего совать мне свои шланги куда попало!

— Я спасал вас от спазма дыхательных путей, вколовшие вам незаконный наркотик неправильно рассчитали дозировку.

— Наркотик?! Вранье! Где Натали?! Что вы с ней сделали, гадкие железяки?!

Робот и правда обвил его щупальцами и зафиксировал на месте, при этом даже не подумал снять с Михаила наручники! Генераторы вокруг вдруг перестали работать, пыль и туман исчезли, и глазам Лошадкина предстал полный разгром. Дом отсутствовал, хотя несколько огрызков стен торчало, к удивлению Михаила, ведь он считал, что власти просто отключили дега-поле, которым создавались и перестраивались дома вокруг. Теперь он даже представлял примерно процесс, благодаря сданным экзаменам.

— Натали Нгуен пребывает в изоляторе предварительного заключения, куда отбудете и вы, едва я смогу вас вылечить.

— Что? – машинально переспросил Михаил, отрываясь от зрелища бойни.

Кровавой бойни, в которой роботы взяли верх над живыми. Ямы вглубь, тела живых из общества добрых, павших с оружием в руках. Часть из них взяли в плен, тяжелоранеными, со сломанными конечностями и явно под воздействием газа и игл с разной гадостью.

Но их почему-то не обвивали медицинские роботы, только Лошадкина!

— Снять все, - указывал один из роботов, - и немедленно показать в сети, сразу после предъявления обвинений и решения суда!

— Да, покажите все, - заорал Михаил в сердцах сквозь боль, - чтобы люди видели, какие вы уроды!

Робот повернулся и спросил:

— Почему он еще не в госпитале?

— Не положено, он соучастник, - последовал ответ.

— Не соучастник, а главный обвиняемый! – заорал Михаил. – Вы пытались не выпустить моего ребенка и семью в космос, но знайте, я буду мстить! Уничтожу ваш прогнивший режим! Сотру его в порошок и избавлю людей от засилья бездушных железок, решивших, что уже можно не скрываться!

Роботы смотрели на него так, словно хотели покрутить пальцами у виска. Михаил прикусил язык, чтобы не орать от боли в теле и сломанных зубах, и подумал, что своими криками отдаляет оказание помощи остальным. Ничего, он не сдастся, сбежит и освободит Натали, они будут вместе, у них будет много детей, а власть падет!

— Заткнуть и дальше по протоколу, - приказал робот.

Кого-то они все напоминали, эти роботы, но Михаил сейчас не сообразил бы, кого. Медицинский робот подхватил его, и Михаил попробовал вырваться, но тщетно. В рот ему сунули кляп, тело зафиксировали и прикрепили к антигравитационным носилкам, которые сами собой влетели в «скорую помощь». Та взмыла в воздух и помчалась, распугивая всех не воем сирен, а сигналами прямо в транспорт, который тут же подчинялся.

Во времена прежней жизни Михаила транспорт с мигалками нередко не пропускали, пускай в правилах дорожного движения и был прописан приоритет. Не пропускали, стоя в тесных пробках, но теперь такое было практически невозможно. Как пробки, так и не пропускание особого транспорта, вроде скорой помощи.

Власти наверняка тоже с мигалками ездят, думал Михаил, уже не пытаясь вырваться. Злость и ярость выходили из него, будто воздух из спущенного колеса и это тоже пугало. Следовало готовиться к следующей битве, возможно, Натали отвезли туда же, куда сейчас летел и он, и это давало шансы.

Пока с ней не сделали ничего страшного и ужасного!

Хитрый ход – приказать роботу включить манопу, уверяя, что он без нее ужасно страдает – не прошел, так как ему заткнули предварительно рот. Все предусмотрели! Изобразить, что он задыхается? Опять сунут шланг в рот и будут нагнетать воздух, наверняка. Они уже покинули зону операции, но манопа не включалась, продолжала выдавать предупреждение, пребывая на паузе.

Михаил зарычал молча, ему еще что-то вкололи, и багровая пелена боли спала, не исчезла до конца, но хотя бы стала приемлемой. Теперь властям придется потратиться на лечение, подумал он злорадно, хоть как-то насолю им. Но как же раненые друзья по обществу добрых? Почему их не лечили? Мысли путались, несмотря на отступившую боль и Михаил пытался не падать духом, но выходило плохо. Страх и осознание собственной глупости, ведь он все же ввязался в противостояние с властями, из-за чего отказался от сотрудничества с полжистами в свое время, и что теперь? Тюрьма, концлагеря, ссылка на астероиды, освоение опаснейших планет, отработка своего срока как в одном очень древнем фантастическом рассказе?

Только теперь те рассказы перестали быть фантастикой, если так подумать.

Думать не хотелось, но все же, автомобиль прилетел куда-то и над головой поплыл белый потолок. Госпиталь, понял Михаил, начал вертеть головой, пытаясь разглядеть хоть что-то, привлечь внимание других живых. Но все они отсутствовали, словно сбежали в страхе перед «ужасным преступником», и затем его вдруг освободили и бережно уронили на мягкий пол.

Наручники и кляп исчезли, Михаил ринулся вослед носилкам, но его отрезало от них дверью, и он остался один в тесной и ярко освещенной белой комнатке без окон, но зато с мягкими стенами. Неужели сразу привезли в сумасшедший дом?

— Изолятор предварительного содержания приветствует вас, гражданин Лошадкин.

Глава 33

— Выпустите меня! - закричал Михаил. - А еще лучше выпустите Натали! В чем меня обвиняют?! У меня есть право на один звонок и право на свободу!

— Вам предъявлены обвинения в соучастии в жизни секты "Добрый мир", подготовке вооруженного восстания с целью захвата власти, воздействии на других граждан с целью втягивания их в секту, а также изготовлении источника питания...

— Но я же просто хотел показать, что такое электричество, - упавшим голосом произнес Михаил, не слушая прочих обвинений. - Просто демонстрация. Не верю! Обвинения ложные!

— Это будет решать суд, - спокойно ответил голос.

Михаил