Эта мысль чуть не заставила меня броситься бегом. Я глубоко вдохнул, досчитал до четырех, выдохнул и двинулся дальше, позволив себе только чуть-чуть прибавить скорость.

По правую сторону от улицы тянулась все та же промзона, левая же ее сторона была застроена уродливыми низкими домами хрущевской постройки. Один из таких полностью выгорел, демонстрируя сквозь провалы осыпавшихся от жара пламени окон черные от копоти стены. Интересно, возгорание произошло случайно или кто-то поджег? А если поджег, то зачем?

Я прошел мимо «Фиата» «Скорой помощи», застрявшего на обочине с распахнутыми задними дверцами. Лобовое стекло разбито, водительская дверь помята и открыта, а на сиденье я даже отсюда прекрасно видел пятна запекшейся крови. Кому понадобилось расправляться с врачами?

Резко задул злой ветер, и я почувствовал тошнотворный запах мертвечины. Схватил пальцами воротник куртки и прижал его к лицу в надежде, что запах кожи перебьет вонь. Сейчас я жалел, что выбросил импровизированный шемаг из полотенца, которым пользовался, когда обшаривал квартиру.

Только сейчас я полностью осознал, что за навязчивый звук нарушает тишину. Давненько я не слышал вороньих криков, а здесь в небе вилась целая стая. Кстати, я вообще не припомню, чтоб видел в этом мире птиц. Или просто не обращал внимания? Так и не припомнишь.

Я прошел чуть дальше по дороге, мимо забора, на котором висело полотно с рекламой жилого комплекса «Магнус» и его строительными характеристиками. Вонь только усилилась.

Я заглянул за ворота и увидел брошенную строительную технику и котлован. Сделал несколько шагов и тут же наклонился, сплевывая на землю тягучую струю слюны. Желудок болезненно сжался и забился в истерике. Успей я перехватить хоть немного еды, меня наверняка бы снова вырвало, но весь мой завтрак уже остался на пороге квартиры одного из окрестных домов.

На дне ямы была видна целая гора трупов, едва присыпанная землей, очевидно, с помощью бульдозера. Птицы как раз и были привлечены этой кучей гниющего мяса. А судя по мелькающим среди трупов вертким серым телам, тут кормились еще и крысы. А значит, должны быть и собаки, куда без них? А собаки превращаются…

Не желая больше подвергать свой желудок подобному испытанию, я развернулся и покинул территорию стройки. Огляделся, поморгал, пытаясь избавиться от въевшегося глубоко в память зрелища, выругался сквозь зубы и сплюнул. Пожалел, что у меня нет сигарет, хоть опытные иммунные и говорили, что курить вне надежного стаба – последнее дело.

Черт, похоже, картина, которую я представил себе после прочтения газеты, была далеко не полной. В ней точно не было места для братских могил. Тем более если некоторые трупы все еще оставались в квартирах, хозяевами которых когда-то были.

Что-то подсказывало мне, что логово выживших в эпидемии петербуржцев было где-то недалеко. Навряд ли они поперлись бы через весь район, чтобы посмотреть, что за странный туман клубится на границе видимости. Я вздохнул, вынул из кармана куртки трофейную флягу с живцом и сделал несколько глотков.

Оп! А это что?

Я сместился ближе к обочине так, чтобы меня прикрывали растущие по краям дороги деревья и кусты, и пригляделся.

От улицы, по которой я шел, почти под прямым углом отходила еще одна, которая вела вправо, а дальше, за высоким забором, среди голубых елей находилось трехэтажное здание. И возле его ворот, на которых виднелись два золоченых двуглавых орла с вписанной по центру розой ветров с голубым треугольником в круге, лежал…

Черт побери, да это же платок Сандры! Так хорошо знакомый, вырвиглазный, с треугольниками ярко-зеленого, розового и голубого цветов! Меня всегда он бесил почему-то. Но я молчал, так как знал, что это единственная вещь, которая осталась у девушки на память о Земле. А сейчас он валяется у ворот в мертвом городе. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать очевидный вывод: моя девушка жива и оставила мне след!

Сердце от возбуждения застучало чаще, но я взял себя в руки. Первая часть задачи выполнена: я нашел, где моя девушка. Теперь нужно было ее освободить.

Судя по эмблемам на воротах и стоявшей во дворе старой пожарной машине, когда-то этот объект относился к структуре МЧС. Окончательно я удостоверился в этом, прочитав надпись на растянутом вдоль края крыши баннере: «Предотвращение. Спасение. Помощь». Хм. Вот тебе и помощь со спасением. Надо же.

Прячась в кустах, но пока не активируя дар, я пошел вдоль забора. Идти через ворота – глупо, нужно посмотреть, где можно перебраться через забор. Колючей проволоки на нем нет, к слову, это хорошо.

Завернув за угол, я обнаружил в отдалении весьма удобно выросшее рядом с забором дерево. Одна из веток вытянулась параллельно земле так, будто специально была выращена для того, чтобы упростить проникновение через забор. Еще и в достаточно глухом месте двора. Отлично.

Я быстро влез на дерево, стараясь не раскачивать листву, прополз по ветке, и через несколько секунд уже спрыгнул во двор, притаившись за почти новым паркетником с символикой МЧС, одним из двух, стоящих во дворе помимо пожарной машины. Теперь нужно придумать, как попасть внутрь здания.

Идею войти с главного хода я отмел сразу же. Что бы там ни было, но объект раньше наверняка охранялся. А значит, был там и «стакан» дежурного, и широкое фойе, которое наверняка отлично простреливалось…

Все окна первого этажа зарешечены. Я прошел чуть дальше по двору и увидел, что с этой стороны между первым и вторым этажами был козырек, на который можно было залезть по водосточной трубе. В принципе, оттуда можно было попробовать забраться и на крышу, а потом поискать выход на чердак.

Вдруг где-то впереди послышался звук покатившегося камешка, и я буквально вжался в борт машины. Не зря. Несколько секунд – и из-за угла показался человек. Достаточно странный человек, нужно отметить.

Во-первых – у него не было огнестрельного оружия, что для Улья было дико само по себе. В руках он держал бейсбольную биту, утыканную гвоздями. Поверхность биты была покрыта чем-то подозрительно бурым. Я представил, как нужно использовать «усовершенствованный» спортивный инвентарь, чтобы он стал так выглядеть, и сглотнул. Во-вторых – одежда на часовом – а никем иным являться он не мог, была невероятно грязная, в каких-то пятнах, на локте куртки – дырка. Зачем носить такое, когда вокруг тебя – целый город, с его магазинами и торговыми центрами, которые больше никто не охраняет? Боится заражения? Но это же бред! Ну, и в-третьих – все его лицо было покрыто странными символами: на лбу – остроугольная волнистая линия, на щеках – замысловатые кресты. Символы были нанесены чем-то красно-бурым, и мне очень хотелось бы, чтоб это была краска.

Часовой особой бдительностью не отличался, было видно, что его тяготит обязанность. Он шел, особо не глядя даже по сторонам, пиная камешки, свое страшное оружие нес в расслабленной руке. Пожалуй, я мог бы легко его снять из своего укрытия, не наделав при этом лишнего шума. Но, подумав, я от этого решения отказался: патронов к «АПБ» у меня не так много, патроны я переложил в рюкзак к Сандре, когда шел на разведку кластера, а кто знает, что ждет внутри? Нож? Я тот еще Чингачгук, метнуть правильно точно не сумею, подкрасться и перерезать горло… Нет, спасибо. С муром в туалете получилось, не факт, что получится второй раз. Меня этому никто не учил, рефлекс не вбит в тело многочисленными тренировками, и вероятность налажать гораздо выше, чем вероятность добиться успеха. Я огляделся по сторонам в поисках того, что могло бы послужить оружием, но двор был пуст, в пределах досягаемости ничего подходящего не наблюдалось. Я уже решил было, что придется все же, использовать «АПБ», потянулся за пистолетом, опустил глаза и едва сдержался от довольной ухмылки.