– Александр Христофорович, вещь эта – прибор ночного видения. С его помощью можно в темноте видеть, как кошка или сова. Очень удобная, как вы говорите, штука. Гляньте, – сменил он тему, – Пашка сюда бежит. Только пятки сверкают. Видать, что-то важное хочет нам сказать.

Пацан, едва отдышавшись, затараторил, спеша сообщить деревенские новости.

– Ой, дяденьки, что делается-то! Этот, который хромой, он такой злой – просто зверь какой. Митроха – старший сын дядьки Степана, хотел из избы сбежать. Так этот хромой ему ногу из пистолета прострелил. Тетка Варвара еле-еле кровь остановила. А второй, который здоровый, тот все больше на чердаке сидит с двумя пистолетами и все на дорогу поглядывает. Ох, дяденьки, боюсь, как бы они всех детишек в доме дядьки Степана не поубивали.

– Ничего, Пашка, – сказал Сергеев, поглаживая парня по голове, – скоро мы их всех повяжем. И никого они больше не тронут.

Тут запиликал вызов радиостанции. Виктор включил ее на прием, и из динамика раздался голос его сына:

– Батя, а мы уже тут…

Минут через пять из кустов вышли две фигуры. Увидев их, Пашка испуганно вскрикнул и прижался к Сергееву. Николай и ротмистр были одеты в лохматый камуфляж «леший», а лица закрыты масками.

– Ну, где тут эти мерзкие инглизы, которые русских в заложники берут? – произнесла одна из фигур голосом Сергеева-младшего. – Сейчас мы их на ноль помножим…

* * *

Новоявленная группа «антитеррора» совещалась недолго. Было решено сидящего на чердаке мистера Джонсона завалить из снайперки, а временно нетранспортабельного мистера Паркера повязать так, чтобы он не успел никого из заложников подстрелить.

С первой задачей легко справится Николай. А насчет силового захвата было решено, что его проведут Щукин с ротмистром. Подстраховывать их будет с «Сайгой» в руках Сергеев-старший. Граф Бенкендорф попытался было уговорить Щукина, чтобы и он принял участие в предстоящей спецоперации. Но его с трудом уговорили остаться в укрытии и наблюдать за всем происходящим. Дескать, к злодеям может прибыть подкрепление, и Александр Христофорович задержит их и не даст ударить с тыла.

Потом, когда вчерне план был принят, стали обговаривать подробности. Связь было решено держать с помощью портативных радиостанций с гарнитурой. Осталось только узнать, существует ли еще одна дверь в доме.

Пашка, который с любопытством смотрел на происходящее, рассказал, что вторая дверь есть – она из кухни ведет на скотный двор. В отличие от входа в дом, на этой двери нет засова.

– Дяденьки, – сказал Пашка, – он там совсем и не нужен. Нет у нас воров в деревне-то. Мы тут, почитай, все друг другу родня. А чтобы куры не залазили в дом, дверь просто на щеколду закрывали. Она и со двора, и с кухни открывается.

– Слушай, Пашка, – сказал Щукин, – вот тебе бумага, карандаш, и нарисуй-ка ты нам, как сумеешь, где и что находится в доме старосты.

Пацан долго пыхтел над листком, высунув от напряжения язык. Но, ко всеобщему удивлению, довольно толково изобразил расположение комнат, окон и дверей в доме.

– Вот молодец, – похвалил его Олег, – теперь мы точно будем знать, куда и как нам надо попасть в первую очередь. Ну, а теперь, дружище, вот что я тебе скажу. Место твое рядом с Александром Христофоровичем – ты будешь у нас связным. Если что, он тебя пошлет весточку какую нам отнести или сигнал подать. И ничего сам не делай – а то ты мне только все дело испортишь. А сделаешь все правильно, я тебя с собой возьму и многому научу.

– Хорошо, дяденька, я буду вести себя смирно, – сказал Пашка. – А за слова добрые – спасибо. Если мамка и барин наш меня к вам отпустят, так я с большим удовольствием буду служить. Да и мамке легче будет – у нее без меня двое малых сестренок на руках.

Нацепив гарнитуры и проверив связь, участники КТО вышли на исходные позиции. Щукин с ротмистром начали, прячась за кустами крыжовника и сирени, подкрадываться к двери дома старосты. А Виктор, найдя удобную позицию, с которой хорошо было видно крыльцо избы, поудобней устроился на ней и приготовились к ведению огня. Сергеев-младший, укрывшись за толстым стволом тополя, взял на мушку маячившую в проеме чердачного окошка фигуру британца. В оптику было хорошо видно лицо мистера Джонсона, который внимательно следил за дорогой, ведущей в деревню. Взяв на прицел его лохматую голову, Николай приготовился к ведению огня. Лишь только он услышит в гарнитуре условный сигнал, его палец привычно нажмет на спусковой крючок «Вала».

Щукин и Соколов тихо, словно тени, приблизились к дому старосты. Они прошмыгнули на скотный двор и, крадучись, стали подбираться к крыльцу. Олег держал в руке пистолет АПС с навинченным на ствол глушителем. Ротмистр был вооружен помповым ружьем «Моссберг», которое захватил с собой в прошлое Сергеев-старший.

Добротные ступеньки на крыльце дома не скрипели, а петли двери были хорошо смазаны. Чувствовалось, что владелец дома – хозяйственный человек. Осторожно перешагнув через порог, Олег прислушался. Где-то в доме хныкал ребенок. Женский голос пытался его успокоить, впрочем без особого успеха.

– Успокой своего щенка, или я его убью, – прорычал раздраженный мужской голос. По акценту можно было понять, что говорит иностранец.

– Не надо его убивать, – умоляюще сказала женщина, – я сейчас его укачаю.

«А британец-то сильно взволнован, – подумал Щукин. – Нервы у него на взводе. Тут и до беды недалеко…»

Мистер Паркер, похоже, был близок к истерике.

– Еще минута, – злобно сказал он, – и если твой щенок не заткнется, то я заставлю его замолчать. Надолго…

Олег покачал головой. Надо было поспешить – британец может от слов перейти к делу. И что толку потом, что его пристрелят – детишки-то погибнут. Щукин кивнул ротмистру и нажал на кнопку вызова, дав сигнал Сергееву-младшему.

Через несколько секунд наверху что-то брякнуло. Видимо, у убитого мистера Джонсона выпал из рук пистолет.

– Michael, everything bone? (Макл, у тебя все в порядке?) – спросил встревоженный Паркер. И не дождавшись ответа, выругался по-английски.

Олег вскинул пистолет и, пригнувшись, сделал несколько плавных шагов. Незаметно для британца он появился в просторной комнате, которая была в доме у старосты чем-то вроде гостиной. На стоявшей у печи лавке сидела женщина и держала на руках годовалую девочку. Пожилые мужчина и женщина расположились чуть в стороне. С ними были девочка и мальчик, наверное погодки, лет четырех-пяти. Еще один мальчик лежал в углу комнаты на полушубке, брошенном на сундук. Левая нога его ниже колена была перевязана окровавленным тряпьем.

Напротив, в проеме между окон, на грубо сколоченном табурете сидел мужчина с двумя кремневыми пистолетами в руках. Он был одет так, как обычно одевались в это время люди из приличного общества – сюртук, жилет и клетчатые панталоны.

Олег, держа на мушке британца, негромко сказал ему:

– If you want to live – don’t move… (Если хочешь жить – не двигайся)